Потери действительно были тяжелыми. Владимир видел сводку. За четыре дня наступления самураи сожгли двадцать четыре танка, а еще пятьдесят шесть подбили! Погибло более семисот человек, три тысячи было ранено…
»Японцы были разбиты и выброшены за пределы нашей границы только благодаря боевому энтузиазму бойцов, готовых жертвовать собой, защищая честь и неприкосновенность территории своей великой социалистической Родины, а также благодаря умелому руководству операциями против японцев тов. Штерна и правильному руководству тов. Рычагова действиями нашей авиации…
Все рода войск, в особенности пехота, обнаружили неумение действовать на поле боя, маневрировать, сочетать движение и огонь, применяться к местности, вследствие чего понесли большие потери».
Приказ не оставлял никаких сомнений и в том, кто во всем этом виноват: «Виновными в понесенных нами чрезмерных потерях являются командиры, комиссары и начальники всех степеней… И в первую очередь маршал Блюхер.
Вместо того чтобы честно отдать все свои силы делу ликвидации последствий вредительства и боевой подготовке КДфронта и правдиво информировать наркома и Главный военный совет о недочетах, Блюхер систематически, из года в год, прикрывал свою заведомо плохую работу и бездеятельность донесениями об успехах…
Сидевшие рядом с Блюхером многочисленные враги народа умело скрывались за его спиной, ведя свою преступную работу по дезорганизации и разложению войск КДфронта… Все его поведение за время, предшествующее боевым действиям, и во время самих боев явилось сочетанием двуличия, недисциплинированности и саботирования вооруженного отпора японским войскам».
В дебри высокой политики Владимир не лез, но о конфликте маршала Блюхера с комкором Фриновским, первым заместителем наркома внутренних дел, слышал.
Фриновский прибыл на Дальний Восток еще в начале июля. И прибыл не один. А с группой следователей по особо важным делам. Которые немедленно к расследованию этих самых дел и приступили…
Когда разгорелся дипломатический конфликт с Японией по поводу Хасана, Блюхер, опасаясь вооруженного столкновения, поспешил обвинить в обострении обстановки командование Посьетского погранотряда. И послал в Москву телеграмму о том, что это наши пограничники, самочинно заняв Заозерную, на три метра нарушили советско-маньчжурскую границу!.. Мало того, пытаясь убедить в своем миролюбии самураев, маршал приказал отвести с Заозерной взвод поддержки, фактически оставив пограничный наряд в одиночку перед лицом готового напасть противника…
Который тут же и напал. Как нападает пес, почуявший, что его боятся…
Комкор Фриновский, до этого много лет подряд возглавлявший Главное управление пограничной и внутренней охраны НКВД, ясное дело, горячо вступился за своих. Приехавший вместе с ним замнаркома обороны начальник Главного управления политпропаганды Красной Армии Мехлис целиком и полностью поддержал Фриновского в борьбе с потерявшим нюх маршалом…
Заканчивался разгромный приказ весьма сурово: «В целях скорейшей замены негодного и дискредитировавшего себя в военном и политическом отношении командования и улучшения условий руководства управление Краснознаменного Дальневосточного фронта расформировать… Маршала Блюхера от должности командующего отстранить».
Однако отстранением дело не окончилось, и вскоре опальный маршал был арестован. Впрочем, не только он…
В конце сентября было возобновлено расследование дела о химических бомбах. Были взяты под стражу и начальник склада, их выдавший, и старший лейтенант, их получивший, и даже комэска, который подписал накладную… Хотя комэска вообще был ни при чем, потому что злосчастная накладная была оформлена, как положено!
Следствие разберется, ответили Владимиру, когда он попытался заступиться за комэска. Вы лучше о себе побеспокойтесь, товарищ майор, сказали ему…
И Владимиру снова пришлось давать объяснения…
А как это так получилось, что никто не обратил внимания на несоответствие маркировки на подвешенных бомбах? И кто в этом виноват? И не усматриваете ли вы злого умысла в действиях своих подчиненных?..
Владимир ничего такого, само собой, не усматривал. Неорганизованность и халатность - да! Расхлябанность и безалаберность - однозначно! Но не злой умысел! Хотя злой умысел в отношении врага в ходе боевых действий даже приветствуется!
Этот аргумент вызвал живой интерес у следователя, и Владимир прикусил язык, сообразив, наконец, что любое сказанное им слово может быть и, скорее всего, обязательно будет, истолковано превратно.
А мог бы сообразить и пораньше.
Как только увидел это одутловатое, нездорового бледного цвета лицо с мясистым носом и широкими залысинами. Как только заглянул в эти маленькие, спрятавшиеся под пенсне, свиные глазки…
Почему же его сразу не насторожило то, что ничем не примечательным происшествием занимается следователь по особо важным делам, целый майор Государственной безопасности, ромб в петлице? А, ведь, должно было! Обязательно должно было его насторожить! Но не насторожило…
Майор не торопился, но копал глубоко… И дело, казавшееся вначале таким незначительным, день за днем росло, как снежный ком, затягивая в омут все больше и больше людей. Вызывая Владимира на беседу (пока еще только на беседу!), следователь раз от разу становился все наглее. К этому времени один за другим были арестованы заместитель Владимира, помощник по воздушно-стрелковой службе, начальник штаба и начальник политотдела бригады…
Задавая свои хитрые вопросы, следователь все время шевелил пальцами. Почему-то именно это непрерывное пошевеливание раздражало Владимира сильнее всего. Но следователей не выбирают. И он сдерживался…
На берег опустилась ночь. Владимир поднялся и, припадая на раненую ногу, медленно зашагал назад, в санаторий…
Он придёт сюда завтра… И послезавтра… И будет приходить снова и снова до тех пор, пока не вспомнит всё…
Чтобы всё позабыть.
В конце октября вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении орденами и медалями участников боев у озера Хасан.
Таких массовых награждений до сих пор еще не было! Двадцать шесть человек были удостоены звания Герой Советского Союза, более четырех тысяч бойцов и командиров награждены орденами, а еще две с половиной тысячи - медалями!
Но фамилия Владимира в списках награжденных отсутствовала…
Потому что его представление было отозвано назад.
В дни, когда вся страна чествовала героев Хасана, арестованный за контрреволюционную деятельность, вредительство, диверсии и террор бывший командир шестьдесят девятой истребительной авиационной бригады Герой Советского Союза майор Иволгин сидел в одной из камер Управления НКВД по Дальневосточному краю…
Глава вторая
…Первое время после того, как Владимир уехал, Снежка ни о чем не беспокоилась…
Устроившись в гостинице, она достала кое-что из чемоданов, но по-настоящему распаковываться не стала, ожидая, что Владимир, как и обещал, вот-вот пришлет за ней машину или приедет сам.
Но шли дни, а он все не появлялся и не появлялся…
В номере ей сидеть не хотелось, и она много гуляла. Изучив центр города и обследовав близлежащие магазины, Снежка быстро потеряла к ним интерес и большую часть времени проводила на пляже. Загорала и ела мороженое. А по вечерам ходила в кино или валялась на кровати с книжкой…
Пока в субботу, тридцатого июля, по городу не пронеслись слухи о нападении самураев на наших пограничников недалеко от Посьета.
Знакомых во Владивостоке у Снежки не было, но, тем не менее, она недолго оставалась в неведении. О ходе кровопролитных боев с японцами со всеми подробностями ей доложила горничная Марья Ивановна, которая приходила убираться в номере.
Когда она ушла, Снежка сначала кинулась укладывать вещи, чтобы немедленно ехать к Владимиру. А потом села на кровать и застыла, уронив руки от отчаяния…
Куда? Куда ехать-то?..
