-Макс вызывал во мне восхищение своими природными данными. Талантище. Глыба. Характер удивительный. Приятно, что я ему нравился.

-Ты?

Маша засмеялась. Отфыркавшись, поправила предка, хлопая по его раскрытой ладони.

-Нравился? Ну, ты сказал. Нравился? Он тебя уважал, дед. Может, побаивался даже. Самую капельку.

-Разве это не одно и то же, между мужиками, имею в виду?

-?

-Эх, Маша, Маша. Золотце мое. Щеночек ты еще, мохнатый и глупый.

Высказавшись в таком духе, старикан встал и вернулся к мойке: домыть посуду.

Английский Маша сдала, как и ожидалась, с блеском. Комиссия реагировала презабавно. Одни тетки слегка натянуто улыбались, явно не успевая за Полежаевской скороговоркой. Другие слушали с удовольствием, задавали вопросы по теме. Седой бородатый мужик прицепился, начал выяснять откуда у Маши столь милое произношение.

-Кто с вами занимался? Дед? Он у вас, что профессор? Нет, бывший военный? А кто еще вас готовил? Классный руководитель? Понятно.

Маша включила Надежду Петровну в число своих репетиторов скорее по наитию, чем из хитрости. Сама не зная, зачем ей это вранье. Класснуха спорить и отказываться от лишней чести не стала.

Бородатый приставала попросил прочесть стихи, любые. Полежаева мило извинилась, что кроме Шекспира ей порадовать господина экзаменатора нечем.

-Разве что текст какой-нибудь из "Битлов", или "Куин".

-Может быть, еще и споете?

Ощерился бородач в быстрой недоброй улыбке. Лицо у него на мгновение сделалось волчьим. Что такое нашло на мужика? Чем ему английские поющие ребятишки из вышеупомянутых команд не угодили? Маша пояснила спокойно, что голос у нее препротивный, да и слух не так чтобы на пять. Но она ведь не музыкальное училище заканчивает, верно? Экзаменатор согласился. Тетки из комиссии тоже закивали головами. Попросили.

-Прочтите Шекспира. На ваш выбор.

Выслушали два сонета английского классика и отвязались, наконец. Машина пятерка обсуждению не подлежала.

Само собой все это время общались исключительно на языке туманного Альбиона. Класснуха цвела точно маковое поле, в своем алом костюме. Гордо кивала высокой смешной прической, сооруженной по случаю экзамена, и так откровенно гордилась ответами рыжей девочки, будто искренне верила в свое непосредственное отношение к языковому прогрессу вышеупомянутой особы. Чудны дела твои, о Господи.

Впрочем, угодить в медалистки Маше не удалось. Но ни она сама, ни Надежда Петровна на подобные высоты не рассчитывали. Поэтому и особого разочарования не испытывали.

Физику Полежаева самым позорным образом завалила. На теоретический вопрос еще наскребла знаний, что-то внятное изрекла, но вот собрать радио из той мешанины деталей, которые ей дали в серой картонной коробке - не смогла, как ни пыталась. Вовка, оборачиваясь, через плечо, подавал ей знаки, но расшифровать короткие деловые советы и воспользоваться ими, Полежаевой не удалось. Радио не запело. Красивая тройка украсила собой аттестат. И фиг с ней. Не на физтех же поступать собираемся? Верно?

Алгебра, геометрия и сочинение были оценены на "хорошо". Литература, устная, на "отлично". Маше повезло. Требовалось читать наизусть стихи серебряного века. Спасибо деду, в голове осело некоторое количество всех этих гениев вместе с их творениями. Маша бессовестно прыгала от поэта к поэту, цитируя по строфе-другой и скорбно поясняя: повесился, повесилась, застрелился, тоже застрелился, был приговорен и казнен, умер в ссылке. Но и вопрос, собственно, попался обзорный. Прокатило. Копнули бы поглубже, зарыли бы Полежаеву сразу. Вместе со всеми ее поверхностными знаниями. Рассказ о жизни Лермонтова, (билет достался поэтический) в Машином изложении, уже почти не слушали. Поставили красивую пятерку и выпустили в коридор.

-Вы свободны.

-Спасибо.

Одноклассники налетели.

-Что?

-Как?

-Дополнительные задают?

Маша старательно ответила, рассказала, поделиться шпаргалками не смогла по причине отсутствия оных, наконец, вырвалась из круга нервничающих ровесников. Пригладила взъерошенную шевелюру. Одернула юбочку.

-Эй, жива? Здорова?

На подоконнике сидели рядышком и безмятежно грызли яблоки Вовочка с Марком. Григорьев уже "отстрелялся", как раз перед Машей. Вот почему и был спокойным. А Вовка трепыхаться и переживать не собирался в принципе. Протянул Полежаевой яблоко.

-На.

-А ты когда?

Спросила Маша, подбрасывая на ладони круглобокий красный фрукт.

-Попозже. В конце. Когда комиссия умается. Литература это ведь не мой конек. Верно?

На физкультуре железный Вовка, разумеется, сдал нормативы самым первым.

-Угу.

-Посидишь с нами?

Спросил расслабленный и довольный своей внезапной пятеркой (тоже повезло с билетом) Марк.

-Не а. Устала. Пройдусь. Воздухом подышу. Удачи, Вовка!

-...

-Пока, мальчишки.

-Пока.

Собиралась бесцельно послоняться по улицам часок или побольше, а потом возможно, зайти к маме, чтобы всласть пообниматься с братиком, попить чаю. Погулять с пацаном, устроить для Леночки передышку. Если получится, если захочется, то и переночевать. Домой на Химмаш, без пяти минут выпускница, особенно не рвалась. Дед уехал на трое суток по спешному делу. Так он объяснил, чмокая в щечку и выбегая из квартиры. В почтовом ящике, утром, Маша обнаружила очередной вызов к следователю. Фемида не желала выпускать из своих объятий рыжую девочку. Без деда идти к следователю отчаянно не хотелось. Полежаева не поленилась подняться обратно в квартиру. Наплевав на то, что возвращаться плохая примета. Ну, это гордо сказано. На самом деле, Маша, стесняясь сама себя, торопливо поздоровалась с зеркалом.

-Приветик!

Сие придурковатое действие призвано было отменить сам факт возвращения.

-Суеверие помноженное на суеверие! А еще умными и современными девушками притворяемся.

Сказала Полежаева сама себе укоризненно. Вздохнула. Показала своему зеркальному двойнику язык. Хорошо, что отражение не стало обижаться, и тоже немного подразнилось. Дальше больше. Маша злобно порвала пакостный листочек на клочки и смыла в унитазе. Заявив специально для гибнущей в водовороте бумажки.

-Вот так мы поступаем с врагами. Ясно?

Вышла из туалета и забыла о следователе. До поры до времени. Нет, домой не хотелось. Купила себе мороженое. Не каждый день на экзаменах незаслуженные, нежданные пятерки достаются. Не спеша вышагивала по тротуару, наслаждалась вредным для фигуры, но чрезвычайно вкусным лакомством. Деду бы не понравилось, что она ест на ходу. Неприлично! Ну да, чего он не увидит, о том не станет беспокоиться. Громкий визг привлек внимание счастливой и расслабленной отличницы. Маша сбилась с шага, оглянулась. Ох, лучше бы ей этого не делать! Хохочущие ублюдки травили своими жуткого вида оскаленными псами - маленькую дворняжку. Лохматая собачонка жалась к забору и отчаянно скулила. Крупные твари, Полежаева не знала какой они породы, наседали на малышку, подбадривая друг друга, жутко огрызались. Но рвать на куски не спешили. Самим было противно? Впрочем, впрочем, одно ушко у дворняжки уже превратилось в багровые лохмотья, на боку тоже виднелась кровь. До финала жестокой забавы оставались считанные мгновения.

-Эй, уроды!

Услышала Маша свой голос точно со стороны. Неужели это она? Нет. Не может быть. Зачем ей нужно подходить к трем мучителям? Зачем лезть не в свое дело?

-Чего тебе, дура?

Лениво огрызнулся самый высокий из трех подонков. У него собаки не было. Он глазел на товарищей с их псами, удовольствие получал. Маша потребовала.

-Перестаньте.

Уверенности у нее в голосе не было. Так что ответная реакция подонков была веселой.

-Счас. Сей момент.

Его приятели вновь принялись науськивать псов.