Снявши голову, по волосам не плачут.

Серый медвежонок спал на Машиной подушке. На шее вместо истрепанной старой золотистой, появилась вчера новая - ярко зеленая с серебром ленточка. Аккуратно завязанная сложным плоским узлом - дед постарался. Всякие разные галстуки и способы их фиксации для Маши оставались пока тайной за семью печатями.

-Эй, рота подъем!

Полежаева вздохнула, раз, другой и осталась лежать, только одеяло натянула на голову, с макушкой.

-Водой оболью!

-Садист.

-Точно. А заодно старый маразматик.

Маша высунула нос из-под одеяла. Заныла просительно, умильно.

-Ну, еще пол часика. Ради Бога.

-Господь здесь ни при чем. Вставай, золотце. Пора.

-Сколько времени?

-Шесть.

-О, мамочка моя.

Илья Ильич пропел ехидно.

-А кто канючил, заполночь? Мол, фильму досмотрю? Ужасно в ентой рольке, мол Джека я люблю?

-Не помню такого.

Дед поменял ритм.

-С утра, как штык, с кровати прыг?

-Ох.

Маша не была расположена к языковым играм. Ей и в более бодром расположении духа никогда не удавалось подхватить и достойно развить фразу. То ли дело Царевич, тот с дедом в легкую перебрасывается рифмами. К обоюдному удовольствию. Жаль, что телефонные разговоры слишком дорогое удовольствие и случаются редко. Первый раз Царевич позвонил в апреле, с днем рождения поздравил. Маше тогда было не до праздников. Жизнь, щедро заляпанная черной краской, не способствует буйному веселью. Цветы в сердце не распускаются. Даже если твои близкие люди из шкуры вон лезут. Маша с Царевичем и тремя фразами не перебросилась. Сухо поблагодарила, повесила трубку, вернулась в комнату. Настойчивый юноша перезвонил через минуту. И почти пол часа проговорил с Ильей Ильичом. С тех пор дед и юный обожатель его внучки прониклись взаимным восхищением, легко переходили на поэтический стиль. Дружба была заочной, но светлой, полной обоюдного удовольствия от каждой минуты общения. Маша сразу поняла, кого именно дед был бы просто счастлив видеть рядом с милой деточкой. Не сейчас, разумеется, а позже, лет через несколько. Ни национальность, ни далекое место обитания предполагаемого зятя, старика не огорчали. Чудны дела твои, о Господи.

-Что?

Опомнилась задумчивая девушка. Илья Ильич передразнил.

-Что? Что?

Затем продолжал с воодушевлением.

-Не ноя жалобно, на близких не сердясь? Не слышу, милая, оглох наверно. Ась?

-Я. Я это была. Смотрела фильм до часу ночи. Каюсь. Осознала. Поднимаюсь.

-То-то же.

Тиран исчез на кухне. Загремел кастрюлями. Прокричал издали.

-Леночка уже звонила. Встречаемся у нее дома, через час с четвертью, так что, не копайся!

Маша ответила старому зануде длинной цитатой, Бог знает из кого. Речь шла о долге, что навис над головой. Дед не проникся. Чтобы произвести на него впечатление заученных красивых выражений явно было недостаточно. Ох. Что за гадость - недосып? Что за гнусь? Упираясь ладонями в постель, приподнялась. Помотала лохматой головой. Сварганенная из остатков шевелюры коротенькая забавная стрижка с косо сбритым затылком и пушистой макушкой, сильно обросла. Потеряла форму. Но Маша не торопилась идти к парикмахеру. Лень матушка! И так сойдет. Вполне современная растрепанность. Посмотрела на медвежонка.

-Р-р-р!

Он, разумеется, не ответил. Улыбался по-прежнему ласково, чуть сморщив забавную мордочку. Новая ленточка ему шла.

-Дед?

-Золотце...

Сказал предок укоризненно, возникая в дверях. Вздохнул с упреком, закончил мысль.

-Приличные барышни не орут, как оглашенные, через всю квартиру. Фи.

-Дед.

-Весь внимание.

Маша села в постели. Новая, белая в зеленую клетку пижамка, ей ужасно нравилась. Представив себя со стороны, Полежаева хмыкнула с довольным видом, нашарила босой ногой шлепок. Дед повторил нетерпеливо.

-Слушаю.

-Дед, я тебя люблю!

-Свежая новость. Что именно ты хочешь выманить из глупого счастливого маразматика? Признавайся сразу. Будем торговаться.

Маша встала, подошла, обняла, чмокнула циничного предка в щеку.

-Доброе утро.

-Ну-ну.

Так и остался при своих подозрениях Илья Ильич. С половником в одной руке и газетой в другой. Маша проскользнула мимо него, закрылась в туалете. Дед пожал плечами, пошел обратно, на кухню. Сегодня по графику, на камбузе было именно его дежурство. Значит, есть обоим родственникам, предстояло вермишель или кашу. Особого полета кулинарной фантазии от Ильи Ильича ждать не приходилось. Нет в мире совершенства.

-Сколько у меня времени, до вылета из гнезда?

-Пол часа. Максимум.

-Да. Не густо.

Маша наскоро приняла душ. Чередуя очень горячую воду и ледяную. Дед научил. Кое-как причесалась. Не слишком помогло. Рыжие волны легли, как им нравилось, в разные стороны. Выглянула из-за двери, выскользнула в полотенце, чтобы окончательно одеться уже в комнате.

-Дед, не входи!

-Так точно.

Появилась на кухне через десять минут. В привычной униформе: джинсы, белая футболка. Дед, экипированный точно так же, накладывал в тарелки - вермишель, поливал ее томатным соусом, резал хлеб. Маша чмокнула предка в щеку.

-Еще раз доброе утро!

Голосом Иа из незабвенного мультика дед ответил.

-Если оно для кого-нибудь доброе...

Маша не удержалась от смешка.

-Дед, ты в актеры должен был пойти!

-Слушай, существо повышенной лохматости и вредности, садись - приступай к трапезе. Некогда нам ныне лясы точить. Опаздывать нехорошо.

-Угу.

-Кстати, тебе нужно надеть юбку. И косынку любую.

-?

-Такие правила. Даже если мы не будем заходить в храм, нехристи все же. На территории нужно появляться в подобающем виде!

-О, Боже.

-Так что дожевывай и выпрыгивай из штанов.

-Зачем...

-Занадом.

Старательно прожевала и проглотила свою порцию. Поухаживала за поваром, положила его тарелку в мойку, вместе со своей. Шустро залила горячей водой, сполоснула.

-Юный нехристь вместе с престарелым, в церкву собирались очумело.

Маша застонала.

-Только не это. Подняли в шесть утра, так еще и стишками пытать? Это перебор.

Дед скроил печальную гримасу оскорбленного в лучших чувствах ценителя изящной словесности. Воздел очи к потолку, вздохнул. Вышел из кухни с видом горделиво-несчастным. Маша выскочила следом, стянула джинсы, торопливо влезла в школьную синюю юбочку, покрутилась перед зеркалом. Лохматое отражение выглядело забавно и все еще непривычно. Ну и что? Золотая коса осталась в прошлом. Отращивать ее заново Маша не собиралась, да и фиг получится, наверное. Ладно, не важно. Там поглядим. Полежаева подмигнула своему зеркальному двойнику. Экзамены будут сданы. Аттестат она получит. Поступать или не поступать учиться в ВУЗ? Это от нее тоже не убежит. Было бы желание. Пока его нет. Но уж больно дед убивается... Так и придется опять учиться. Елки зеленые.

Жизнь вот-вот свернет на новую колею. Это после десяти лет школьной каторги? Без крошечной даже передышки? Нужно сделать выбор и действовать. А если совсем не хочется. Что тогда? Кстати, что же там рифмовал в предпоследнем послании Ванечка?

-Мы тянули билеты по-разному.

Кто - решительно. Кто - боясь.

Были лезвия безопасные.

Взмах короткий, и к черту связь.

Не отрезана, а отхвачена

Вместе с жизни солидным куском.

И любая бумага оплачена:

Потом, кровью, испугом, плевком,

Кулаком, или мукой бессонницы.

Мы тянули билеты свои -

Кто до жути всерьез... (Были звонницы,

значит, были и звонари!)

Кто, смеясь, бесшабашно, доверчиво.