-Спасибо огромное, Анна Петровна!
-Не за что.
-Что бы и делали без вашей помощи.
-Брось. Мама твоя - золотым была человеком! Таких теперь не встретишь.
Снабжала Анна Петровна Полежаевскую семью и дефицитными талонами на пасты-мыло-порошки, в разгар вышеописанной лихорадки. Дабы в лагере актива рыжей веселой девочке было чем чистить зубки и стирать вещички.
Маша помнила, что в какой-то раз, в самом начале первой смены, в двадцатиместной спальне девчонок оказалось аж три "Поморина" и один "Жемчуг" на всю банду. Не больно разбежишься с разными шалостями. Хватило бы на чистку зубов.
-Батарея, мой генерал, не стреляла по тридцати причинам! Во-первых, кончились снаряды.
Но не терять же нерушимую лагерную традицию? Как они с подружками выкрутились? Взяли и выпачкали мордахи старших мальчиков стибренным в столовой яблочным повидлом. Очень было смешно. Затейницей являлась, разумеется, Маша. Никто ее не выдал. И на линейке ругали весь отряд сразу.
-Это просто безобразие!
В это же время расстроенные мамы приносили домой квадратики цветной бумаги: талоны на стиральный порошок и мыло, вместо самих моющих средств. (За ними еще предстояло охотиться.) Первые ксероксы породили массированное изготовление подделок.
-Туалет ими изнутри обклеить, что ли?
Спрашивала расстроенная Леночка, размахивая бесполезными бумажными лентами.
-Что, не дали ничего?
Спросила Маша, отрываясь от телевизионной программы. У них с мамой было принято обводить кружочками интересные фильмы или передачи.
-Нет.
-А что сказали?
-Приходите завтра. Проверьте, везучая вы, или нет.
-Очень смешно.
На тотальный дефицит народ ответил бешеным ростом популярности анекдотов. Юмор расправил крылья и полетел над страной.
-Мам, мам, новый анекдот, хочешь?
-Ну.
-Муж не вовремя вернулся с работы, зло стучит в дверь. "Открывай, гадина. Я знаю, что ты дома! Открывай! Если с любовником - прощу. Но если чай с сахаром без меня пьешь..."
Мальчишки в Машином классе, разумеется, не оставались в стороне. Сочиняли не только частушки, целые шпионские романы. Марк, например, излагал версию о сверхсекретных разработках погодного оружия.
-Десятки, нет, сотни тысяч тонн порошка и расплавленного мыла заливают в трещины земной коры! Возле вражеской державы, разумеется.
-И она соскальзывает с места?
-Нет. Просто легко сдвинется от малейшего толчка. Когда будет нужно.
-Прямо под носом у американцев мы им фаршируем материк нашим стиральным порошком? Ты спятил.
-Все именно так и происходит. Только мы делаем это на дне океана. При помощи особых лодок.
-О, Боже! Ты бредишь.
-Я говорю правду. У меня дядя подводник.
Этот аргумент опровергнуть было трудно. Класс засомневался. Некоторые Марку даже поверили. Что ж, по крайней мере, дефицит бытовой химии теория объясняла. Стоит ли большего требовать от гипотезы? Подчас самые завиральные идеи оказываются правдой. Увы.
Будущий отчим крутился по торговой части, как только начал ухаживать за мамой - первым делом - забил продуктами холодильник, а встроенный шкаф на кухне заставил рулонами туалетной бумаги и упаковками стирального порошка. Мама краснела и благодарила с видом примадонны, которую засыпают букетами дорогих цветов. Дочь злилась молча. Сальные глазки отчима вызывали в ней тошноту. И не было сил притвориться, изобразить хоть жалкое подобие благодарности.
-Геночка не хочет шумной свадьбы. Сама понимаешь.
Мама вздохнула, точно и впрямь считала себя кошмарной развалиной.
-Все-таки мне уже тридцать пять...
-Ага. А ему десять.
-Маруся!
-Ему тридцать девять. Пусть не жужжит.
-Маруся...
-Ты, вообще, выглядишь как моя старшая сестра! Точно тебе говорю!
Мама покраснела.
-Льсти, не льсти. Уже не девочка. Так что посидим тихой компанией дома. В воскресенье. Окорочков нажарим. Настрогаем салатиков. Ты торт испечешь.
Дочь кивнула.
-Само собой.
-И начнем жить вместе. Дружно.
А вот тут мама крупно просчиталась.
* * *
Новый Год встречали уже втроем. Перед телевизором. Накрыли стол (за такой надо десять человек усадить!) и нарядили елку. Мама (в подаренном мужем платье, которое ей очень не шло) с Геночкой пили шампанское. Маше налили в высокий хрустальный фужер - яблочного компота. Чокнулись, как положено, под бой курантов.
-Леночка, неси горячее!
Скомандовал отчим и звонко шлепнул жену пониже спины. Маша прикусила губу. А мама, хихикающая, раскрасневшаяся побежала на кухню.
-Чего морду воротишь? Сучка?
Тихо, быстро и зло прошипел слегка подвыпивший Геночка. И мгновенно, очень больно, ущипнул падчерицу за грудь, обтянутую синей водолазкой. Маша отпрянула, на глаза навернулись слезы. Она даже не сразу заметила входящую маму. Но отчим не зевал.
-Обижается, что не налили ей шампанского, представляешь!
Весело сказал он жене. Укоризненно покачал головой.
-Ну, молодежь пошла!
Маша взлетела с дивана, пулей пронеслась мимо мамы, задела ее, выбила из рук поднос, тяжелое блюдо с курицей брякнулось на ковер. Жирные брызги украсили скатерть, занавеску, новое платье.
-Не ходи за ней. Пусть побесится. Ты только посмотри, что она натворила!
-Маша никогда себя так не вела.
Жалобно пробормотала мама.
-Просто ревнует. Не обращай внимания.
Слышала зареванная жертва, скрывшаяся за дверью своей комнаты обрывки диалога. Все же мама постучала, через несколько минут.
-Маруся! Выходи!
-Нет!
Она забралась с ногами в кровать, закусила край одеяла. Грудь ныла, Геночка постарался на совесть, но не физическая боль привела ее в отчаяние. Маша чувствовала себя униженной, испачканной. Некоторое время не могла унять слезы. Начала злиться уже не на отчима - на себя слабовольную мокрую курицу.
-Маруся, тебе звонят! Федотовы.
-Я сплю!
Голос подвел, вместо холодного ответа прозвучало жалкое блеяние.
-Маруся, опять тебе. Света с Ваней.
-...
-Валя перезванивает. Просит тебя подойти.
Она вновь промолчала. Ничего страшного, соврет что-нибудь девчонкам. Потом. Все потом. Сейчас надо успокоиться. Телефон стоял в прихожей, как раз напротив двери в Машину комнату. Еще звонок. Было очень хорошо слышно каждое слово мамы.
-Алло! Да. Это квартира Полежаевых. Кого вам? Марию? А кто ее спрашивает? Кто? Илья Ильич? Какой еще Илья Ильич? Что?! Что???
-...
-Не желаю с вами разговаривать! Понятно?! И не хочу, чтобы Маша с вами общалась! Да. Именно так! Опомнились, через столько лет... Всего хорошего. С новым годом!
Маша не доводилось слышать сразу столько яда в мамином голосе. Подошел отчим.
-Что там еще? Кто звонил?
Маша насторожилась, но ничего разобрать не смогла. Геночка утащил маму в зал. Да еще и дверь за собой закрыл. Одно хорошо, слез, как ни бывало! Что это за таинственный Илья Ильич, интересно.
Чпок! В самый центр окна влепился снежок. Чпок! Еще один. Чпок! Маша спрыгнула с постели, отодвинула тонкую, сквозь нее дивно просвечивал фонарь, занавеску. Заглянула вниз. Третий этаж все-таки, не тридцатый. Под окном собралась целая банда. Две Наташи, Света с Валей, Ванечка и само собой - братья Федотовы. Разглядев Машу, народ загомонил, стал махать руками. Сговорились. Как-никак в одном дворе живут. Все, кроме Наташек, "бэшки". Рослые химические блондинки, подружки учились в девятом "А". Добровольная затворница провела руками по мокрому лицу, взгромоздилась на подоконник и высунулась в форточку.
-Привет, гуси-лебеди!
Ванечка и Света с Валей тотчас изобразили, как смогли, несколько па из танца маленьких птенчиков. Валюха, правда, через секунду отвалилась. В буквальном смысле. Села в сугроб. Ванечка подбежал, подал руку. Кавалер галантный! (В последнее время Ковалева слегка прихрамывала. Старый ушиб никак не заживал.) Федотовы синхронно махали воображаемыми крыльями, предпочитая выделываться на заднем плане. Наташки, взвизгивая в полном восторге, хлопали в ладоши.
