— Хреныч! Эй, Хреныч! Спишь на ходу, ничего не слышишь, — танцевал вокруг него Чуб, бывший учитель физкультуры, сжегший горло жидкостью от потливости ног и с тех пор не берущий спиртного даже на понюх. — Видишь дом со штандартами?

— Темно, брат…

— А ты выше смотри, выше… На фоне неба — видишь? Ну?

— Вижу, Чуб…

— Пойдешь с Коробьиным. Он объяснит задачу. Появились новые вводные. Водные вводные.

— Вождь сказал?

— Я приказал.

— Лады…

— Не лады, а «слушаюсь!» Пошел!

Чуба лихорадило от предвкушения дела. Ему казалось даже, что вернулась окопная чесотка, и он нервно поплевывал на кисти рук, втирая слюну в их тронутую суховеем войн кожу.

В недавнем прошлом главным стоком наемников стала гигантская Африка, поделенная мировым правительством на множество карликовых государств с потешными армиями, где всегда найдутся автомат и место в строю для военного умельца. Но было время шесть веков назад, когда кондотьеры-наемники — итальянцы, швейцарцы, ландскнехты, испанцы со всей нищей Европы — стягивались в Италию. Каждый ее город, как в нынешней России, являл собой «суверенное» государство, которое никто из их граждан не спешил защищать силой оружия. Тогда в четырнадцатом-пятнадцатом веках ветры войны гнали в Италию голодных героев какой-нибудь «большой войны». После завершения Столетней войны это были английские отряды, а в двадцатом веке — ветераны сначала Второй мировой, а потом войн в Корее, Вьетнаме, Афганистане…

Как и теперь, в те времена наемники служили не земным князьям, а Мамоне — им безразлично на чьей стороне зарабатывать свой хлеб и боевые трофеи.

Встретившись в бою, они щадили друг друга. Макиавелли рассказывает о случае, когда в «длившемся целый день сражении погиб один человек, да и то упав с лошади». И сегодня «псы войны» стараются не лить свою кровь без надобности.

Макиавелли был противником наемничества и предупреждал о его опасности. Он создал в своей Флоренции народную милицию, и народ поставил ему за это памятник. Он, умница, знал, что «солдаты удачи» рано или поздно попытаются взять власть в чужом им государстве. Еще в пятнадцатом веке Миланское герцогство на печальном опыте убедилось в этом. Удачливый кондотьер граф Франческо Сфорца, нанятый вялым герцогом Висконти для охраны Милана от флорентийской угрозы, в тысяча четыреста пятидесятом году захватил город и положил начало новой династии миланских герцогов.

А в середине девяностых годов двадцатого века фирма Executive Outcomes осуществила тихую операцию по скупке нескольких алмазодобывающих компаний в Сьерра-Леоне и Анголе. Теперь подконтрольная ей Branch Minerals владеет там золотыми концессиями. Ключевой фигурой сделки был Энтони Бакингем — однофамилец или родственник знаменитого герцога Букинегема, ветеран британского спецназа «САС» и председатель совета директоров двух компаний, штаб-квартиры которых находятся в Лондоне. Чем не герцог Сфорца?

Несколько лет назад Пентагон заявил, что русские отряды из наемников сражаются в Косово против несчастных мирных косоваров.

В одном из древних сербских монастырей, где они скрывались, Василий Коробьин-Христосов сказал тогда Чубу:

— Когда хитрый Давид взял рогатку и победил сильного Голиафа, то он, наверное, так же измывался над ним, как амы над Россией! Куда ж им подевать комплекс неполноценности? Он и побежденному Голиафу завидовал, Чуб! Он ненавидел его силу! Вроде ведь и жрут от пуза, а счастья нет. А наш русский — он зубы на полку, штаны подпоясал потуже, и давай космос окучивать! Бесплатно! На самом деле амы хотели бы, чтобы мы с тобой, Чуб, воевали здесь за деньги. Им не понять, что мы идейные. Что православие — это вера, а не коммерческий контракт с Господом Богом. Не потянут… И не понять, что у сербов нет, как в Штатах, станка, чтобы печатать фальшивые поганые баксы и оплачивать нас как наемников.

Психованного, нервного, трижды контуженного Чуба затрясло, но отвечал он просто и сдержанно:

— Заткнись — надоел… Про амов слышать не могу… Бля, была бы, сука, атомная бомба — забабашил бы этот географический казус!

Они, русские волонтеры, воевали в отряде капитана Драгомира и получали, как все, по двести дойчмарок в месяц. Этого хватало на вино и сигареты. А что еще нужно в армии, где все остальное для мужчины и без денег есть? То же самое было и в известном боевом отряде русских «Царские волки». На стороне сербов в отрядах полевых командиров, а не в регулярной армии, воевали и русские казаки-добровольцы. Большие дяди с обеих сторон играли в солдатики на большом балканском поле. Спецслужбы России контролировали и направляли игру.

Противная сторона ухмылялась и делала то же самое. Например, в марте девяносто четвертого Пентагон рекомендовал американскую компанию Military Professional Resources Incorporated (MPRI) хорватскому министру обороны. Вскоре полтора десятка профессионалов приступили к тренировкам хорватских подразделений. А в июле девяносто шестого MPRI получила тринадцатимесячный контракт на обучение боснийских армейцев на сумму пятьдесят миллионов зеленых.

— Вот это и есть наемничество! — горячился простуженный Коробьин, выговаривая вместо носового «эм» губное «бэ», когда старый товарищ из спецслужб рассказал ему это за кружкой баварского пива. Компания эта мало-мало оскандалилась: едва ее фирма получила контракт на обучение македонской армии, как тут же выяснилось вдруг, что всего два года назад ее инструкторы обучали албанских боевиков в Косово.

— А кто об этом не знал? Но им — хоть плюй в глаза, этим пендосам! У них очи баксами завешены и баксы у них вместо душонок!

— Не сказать, что балканские контракты приносят американской компании большие деньги, — пояснял тот знающий человек, — но благодаря этому коммерческому прикрытию ее бойцы оказываются во всех «горячих точках» Европы. В нужное время. И получая развединформацию, существенно влияют на развитие событий…

— Козлы!.. — постановил Коробьин, который не умел делать обтекаемых выводов. У него чесались кулаки от той же окопной чесотки и ныли старые раны. — Пендосы вонючие! А московские кремлевцы у них в наемниках. Какой стыд! Что творят, урки малохольные!..

Он еще не знал, что скоро на своей земле они столкнутся в открытом бою с превосходящими силами наемников. Но чувствовал этот бой. И странным образом жаждал его…

У Федора Федоровича прибывало работы, которую он знал, без которой не мог себе представить смысла жизни и последних ее мгновений, когда человек спросит себя: зачем жил? Так курильщик-геолог, оставшись в тундре без табака, набивает северные сухие травы в самокрутки из страничек полевого дневника. И вдруг с неба падает пачка любимого табака. Как сладок тогда этот горький дым, так сладка изнурительная любимая работа для мужчины типа Федора Федоровича.

Он забился в крохотный отсек под самым скосом крыши мансарды, открыл окно и писал в амбарную книгу, выстраивая психологические варианты поведения Крутого.

«22. 07. Руки уже мерзнут, хотя дом наш не затоплен,— писал он в свою книгу. — Каково же Крутому там, внутри потопа? Вариант: он завладевает всеми запасами оружия, становится хозяином острова. Контрдовод: человек адекватный на это не пойдет по той простой причине, что смысл наживы утрачен в связи с вселенской катастрофой. Вопрос: адекватен ли наш вражонок? И настолько ли незначителен для него сам вопрос обладания властью?

Мотивация:

Человек незаурядный, волевой, сильный физически, знающий приемы психического давления на окружающих и поставивший себе целью добычу чистогана, осознает, что все, принадлежащее ему, добыто жестокостью, кровью, полито слезами невинных жертв — все это лишь прах у ног Всемогущего Бога. И он ненавидит Бога, он считает, что семь бед — один ответ.