Раньше был естественный отбор. Слабые, больные младенцы не выживали. Смерть рожениц тоже не была редкостью. Сейчас же установка официальной медицины развитых стран – необходимо выходить ВСЕХ. Летальный исход в современных родах – это ЧП вселенского масштаба, которое, к счастью, случается очень редко. А вот осложнения – на каждом шагу. Но врачам осложнения тоже не нужны. Поэтому и приходится бить из пушки по воробьям. Вот пример моей подруги Лизы, когда ее уложили с окситоциновой капельницей в постель на целых семь часов. Так ли уж это было нужно? Сейчас никто и не ответит. Но Лизин врач побоялся, что после излития вод родовая деятельность замрет, вот и предпочел перестраховаться и простимулировать схватки.

А почему так много стало осложненных родов? Да потому что наши роженицы насквозь больные. Даже молодые женщины страдают гипертонией, ожирением, у большинства пышный букет гнойно-септических инфекций. По признаниям Олеси Викторовны, принимать роды сейчас стало во сто крат тяжелее. Детишки рождаются крупные, у многих хроническая гипоксия, часто происходит и внутриутробное инфицирование. В общем, караул! Вот и пришлось нашим акушерам стать «агрессивными».

Кстати, вопреки расхожему мнению российские медики ничего не имеют против вертикальной позы родов. И во втором периоде (до потуг) позволяют женщине принять удобную позу (например, коленно-локтевую). Единственное условие в большинстве роддомов – тужиться все-таки, лежа на кровати Рахманова. Но это ведь 15-20 минут. Так что категоричные сторонницы вертикальных родов могут пойти на компромисс.

И еще немного о врачах. Мы любим критиковать их за грубость, бездушие и цинизм. А они, не желая оставаться в долгу, критикуют нас, «непутевых» рожениц. В родблоке характер рожающей женщины раскрывается во всей своей красе. Кого только не пришлось повидать на своем веку нашим докторам. И истеричек, и нытиков, и неженок, и недотрог, и эгоисток («Вколите мне обезболивающее, фиг с ним, с ребенком»). Ясное дело, что никаких добрых чувств к таким пациенткам никто испытывать не будет. А самый любимый акушерами контингент – это спокойные, вежливые роженицы, настроенные на позитив и самоотдачу, слушающие рекомендации врача и задающие вопросы, когда им что-то непонятно, а главное – думающие не о себе, а о малыше. Работать с такими женщинами – одно удовольствие.

Основной вопрос, который волнует каждую будущую мамочку и членов ее семьи – как избежать неприятных неожиданностей и максимально приблизить идеальную картинку родов к не внушающей оптимизма действительности. Мой ответ более чем банален – нужно найти профессионального врача, которому вы будете полностью доверять и чьи решения не станете подвергать сомнению. Но как найти такого чудо-доктора? Как понять, насколько он профессионален и можно ли иметь с ним дело? Подскажу интересный (но, к сожалению, небесплатный) вариант: вместо женской консультации во время беременности можно наблюдаться сразу в выбранном роддоме. Плюсы налицо – и к роддомовским стенам привыкните, и обменную карту получите, и рожать будете у того врача, кто вас все это время «вел» и с которым вы уже почти породнились. Он (она) знает все ваши болячки и слабые места, изучил(а) вас вдоль и поперек, и кто как не он (она) сможет обеспечить вам наилучшие роды.

А то у нас как бывает? Носились-носились во время беременности, работали, улаживали все дела, а потом – бац! – «вспомнили», что скоро рожать. И давай лихорадочно искать по знакомым вменяемого роддомовского акушера-гинеколога. Нашли. Договорились. Успокоились. А на родах – хлоп! – и какая-нибудь неувязочка. Вполне может случиться так, что врач вам чем-то не понравится. Поэтому если уж действительно мы хотим минимизировать возможные проколы и досадные недоразумения, задуматься о враче надо уже со второй половины беременности. Чтобы и познакомиться, и пообщаться, и прочувствовать друг друга, и найти общий язык и взаимопонимание.

Ну, кажется, все важное сказала. Напоследок – о самом главном.

Как вы думаете, что определяет человеческую жизнь? Такую долгую, богатую разными событиями, ощущениями, впечатлениями. Именно ту, которую проживает каждый отдельный человек? Вы уже знаете ответ. Ее определяет такой скоротечный период внутриутробного развития (всего 40 недель) и несколько часов тяжелой работы, называемой рождением. И вот от этого крошечного (по сравнению с целой жизнью) отрезка времени зависит практически ВСЕ. Состояние здоровья, характер, темперамент человека. И когда начинаешь в это вдумываться, понимаешь, какая ГРОМАДНАЯ ответственность ложится на хрупкие плечи беременной женщины. Во многом она ОДНА отвечает за то, как сложится жизнь ее ребенка. Целая жизнь! И после этого мужчины еще будут заявлять, что они тут самые главные? Ну уж нет! Центральное существо мирозданья – это женщина. И ее ребенок.

На следующее после родов утро я проснулась где-то в семь часов от того, что мой мочевой пузырь отчаянно подавал сигналы «sos». Я хотела было уже подняться, но тут вспомнила наказ медсестры не принимать вертикального положения до особого распоряжения. Интересно, когда оно поступит?

Очень быстро терпеть стало невмоготу. Что же делать? Как будто прочитав мои мысли, в палате появилась медсестра и наконец-таки «дала добро». Я вскочила, как ошпаренная, и понеслась в туалет. Ого! Не ожидала от себя такой прыти. Я и представить себе не могла, что всего через несколько часов после родов смогу нормально передвигаться. Да еще так ловко и быстро!

В туалете меня накрыл ужас: я не смогла выдавить из себя ни капли! И это притом, что содержимое мочевого пузыря было уже готово вылиться через уши! Мама родная! Меня что, и там заштопали?

Я опять кинулась к медсестре: помогите! Та невозмутимо посоветовала встать под душ, расслабиться и под журчание воды спокойно сделать свои дела. Посмотрим, посмотрим. Ой, боюсь, не поможет.

Помогло! Фу-у-ух, гора с плеч. Нет, жизнь после родов все-таки прекрасна. Избавившись от насущной проблемы, я оглядела себя. М-да-а-а! Зрелище глаз совсем не радует. Большой и упругий живот, к которому я уже привыкла, сдулся и повис как бурдюк. Неужели таким и останется? А что там с многострадальным детородным местом? Подгоняемая нездоровым любопытством, я опустила руку вниз. И тут же одернула. Ой, ужас-то какой! Вместо привычных изгибов и складочек мои пальцы нащупали... грубые толстые нитки. Бр-р-р! Нет, больше я туда не сунусь. Только бесконтактная мойка!

Выйдя из душа, я посмотрелась в зеркало! О-хо-хох... Здорово же меня потрепало. Челка стоит дыбом, в глазах полопались сосудики. А это что такое? Вся кожа на лице усыпана мелкими красными точечками. Хоть сейчас на обложку журнала «Беременность и роды» с подписью «Как родить и стать такой же красивой».

Я вздохнула и улыбнулась. О! С улыбкой намного симпатичней получается. Глазки хитрые, искрятся, и плещется в них неземная радость. Я СТАЛА МАМОЙ!

Приведя себя в относительный порядок, я вышла в пока пустынный коридор и огляделась. Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что представляет из себя послеродовое отделение. В самом центре длинного коридора находился холл, в котором располагался «пост» (широкая кафедра), где круглосуточно дежурили медсестры. Кафедру подпирал столик с разными бутылями, одна из которых явно была с зеленкой, а над столиком красовался листочек с инструкциями по обработки молочных желез после кормления. Это что, грудь зеленкой надо мазать? Ой! А это обязательно?

С одной стороны в коридор выходили двери общих палат на 6 человек, с другой – двери боксов на двоих. Плюс еще была столовая, процедурный кабинет, несколько служебных комнаток и два детских бокса в обоих концах. В котором из них находилась моя девочка, я не знала. На выкрашенных светлой краской стенах висели различные назидательные плакаты, распорядок дня, часы кормлений и даже словарь имен. Ну, наверное, чтобы молодые мамочки, еще не определившиеся с именем для своего чада, вернулись домой с уже выбранным вариантом.