Медперсонал сработал молниеносно. В мгновение ока Вику перегрузили на каталку и повезли – бегом повезли – в операционную. Врач сказал, что будут проводить экстренную операцию кесарева сечения. Первая мысль измученной Вики, так раньше мечтавшей родить самой, была: «Ну и хрен с ним! Пусть кесарево».

Ей сделали эпидуральную анестезию. Сама операция заняла всего пять минут.

Аленка родилась вся синяя. Вика даже не смогла прижать ее к себе. Ей только показали дочку и тут же передали в руки неонатолога. А Вика лежала и смотрела, как врачи борются за жизнь ее ребенка.

Потом Аленку положили в отделение интенсивной терапии, и Вика увидела ее только через два дня. Девочке поставили диагноз гипоксия, асфиксия. Было опасение, что она наглоталась околоплодных вод. Как выяснилось после операции, у нее было тугое двойное обвитие пуповины вокруг шеи. Именно пуповина сдерживала ребенка и не давала ему продвигаться по родовым путям. По ней перестал поступать кислород, результат – асфиксия и падение сердцебиения.

Конечно, Викины чувства и мысли описать очень трудно. Это была смесь самых противоречивых ощущений. С одной стороны, радость – дочка наконец-то родилась. Надежда – все будет хорошо и самое страшное позади. Облегчение – роды уже в прошлом. С другой стороны, Вику не покидало чувство досады: все прошло не так, как хотелось и планировалось, пришлось делать кесарево, а до него так долго напрасно мучиться. С третьей стороны, подругу терзал страх. За жизнь дочки, за ее здоровье и будущее в целом. А еще был ужас. Ужас от одной только мысли, что она чуть не согласилась на домашние роды! Вика до сих пор с дрожью в голосе говорит, что если бы роды проходили дома, кого-то бы точно не стало: либо ее, либо Аленки.

Викин опыт еще раз подтверждает мое категоричное утверждение, что пропаганда домашних родов (что, собственно, и делали беспринципные акушерки с Викиных курсов молодых родителей) – настоящее ПРЕСТУПЛЕНИЕ. Да, его невозможно доказать с юридической точки зрения, но с моральной проще простого: перечитайте еще раз рассказ о Викиных родах. Пусть эта безобразная корыстная агитация будет на совести «лекторов».

После рождения Аленки, отойдя немного от пережитого шока и проанализировав произошедшее, Вика сделала для себя два очень важных вывода.

Первый из них касается взаимоотношений роженицы и врача. Вика поняла, что вела себя неправильно. Со своим акушером-гинекологом она постоянно спорила, игнорировала его рекомендации и заявляла, что лучше знает, как ей рожать. Ее врач потом признался, что в какой-то момент родов даже был готов разорвать с Викой контракт – настолько она его «достала».

На самом же деле врачу надо ДОВЕРЯТЬ. Просто знать, что он все делает правильно. И не перечить ему. И выполнять все, что он говорит. Потому что он врач. Потому что за его плечами десять тысяч принятых младенцев и десять тысяч сценариев развития родов. И еще потому, что именно он берет на себя ответственность за исход родов, за жизнь и здоровье ТВОЕГО ребенка.

Второй вывод заключался в том, что перед рождением малыша нужно быть готовым ко всему. Можно научиться всем известным и неизвестным методикам дыхания и релаксации, но они тут же выветрятся из головы, когда ты переступишь порог родблока. Можно рисовать в воображении сценарий благополучных физиологических родов (ведь проведена такая мощная подготовка!), а придется, как Вике, делать срочное кесарево.

После родов Вика была шокирована таким поворотом событий. Она была абсолютно убеждена, что родит сама, без анестезии и вмешательства медиков, в вертикальной позе, как с самого начала и планировала. Поэтому Вика изучила все, что было связано с физиологическими родами, а кесарево сечение осталось вне зоны ее пристального внимания. И она совершенно не знала, как проходит операция, как после нее нужно себя вести и т. д. и т. п. Она НЕ ГОТОВИЛАСЬ (в первую очередь, психологически) к тому, что ее девочка появится на свет в результате хирургического вмешательства. И поэтому пережила большой стресс от того, что случилось. Так что совет от Вики: будущим мамочкам категорически противопоказано рисовать сценарий родов и зацикливаться на нем. Надо заранее предполагать, что может произойти все, что угодно.

Олины роды иначе как «цирком в роддоме» не назовешь.

Предыстория такова. У Ольги – пиелонефрит (воспаление мочевыводящих путей). Поэтому в неполные 38 недель ее от греха подальше отправили в выбранный ею роддом (благо, он относился к ее «родному» Центральному округу). И положили не просто в банальную «патологию», а в инфекционное отделение. Кто знает подтвердит: «инфекционное» – место очень неприятное и даже, я бы сказала, «стремное». Туда привозят рожать женщин с улицы без документов (вышла за хлебом без обменной карты и привет!), иногородних, мигранток. Так что в коридоре отделения витает дух интернационализма, и там запросто можно встретить и цыганок, и таджичек, и вполне приличных коренных москвичек с разными инфекционными заболеваниями и без.

Роддом этот (прямо скажем, не самый лучший в столице) Оля выбрала только потому, что там работала врач, которую ей порекомендовали. Подруга решила рожать «по договоренности». Отдельная палата, равно как и посещение родственников, ей были не особо нужны, рожать с мужем она не хотела (это мы уже знаем), так что заключать платный контракт Оле было ни к чему. А вот рожать у врача, которому полностью доверяешь – это дело! К тому же, в ее случае конкретных сумм никто не называл. «Благодарить» доктора или нет, Оля с Олегом должны были решить сами.

Оля пролежала в роддоме десять дней. Перезнакомилась и подружилась со всеми гинекологами, медсестрами, нянечками, сестрой-хозяйкой и соседками по палате. И вот на одиннадцатые сутки наступал долгожданный день выписки – Олю врачи благословили провести последнюю неделю дома.

В пять утра Оля проснулась от желания пробежаться до туалета. Но поскольку туалет был один на все отделение и находился в конце коридора, Оля уговорила себя, что желание не столь жгучее, можно и потерпеть. Она повернулась на другой бок. Чпок! Внутри что-то лопнуло, и под Олей стала разливаться теплая лужа.

Во#ды! Как пить дать, во#ды!

Надо сказать, что Оля – конь подкованный. Она тоже времени зря не теряла: всю беременность читала специальную литературу и не вылезала из Интернета. Так что процесс родов со всевозможными вариациями изучила досконально – от А до Я. Поэтому Оля не растерялась и тут же, как советуют в мудрых книжках, сунула меж ног пеленку. Потом встала и утиной походкой (чтобы по дороге пеленку не потерять) пошла искать дежурную медсестру. Та спросонья долго не могла понять, чего от нее хотят. Потом все же врубилась и спросила:

– И что, воды нормальные?

– Вот! – Оля с гордостью продемонстрировала ей мокрый кусок ткани без каких-либо подозрительных пятен.

– Ну, все тогда, пойдем на клизму, потом мыться, собирать вещи и вперед – в предродовую.

(Роддом, где рожала Оля, располагается в здании старой постройки. Отдельных боксов для рожениц заботливые архитекторы там не предусмотрели. Переживать схватки надо в предродовой палате, а потуги – в крошечном родзале «по соседству»).

Оле несказанно повезло – в то утро как раз заканчивалось суточное дежурство ее врача. Так что беспокоить в такую несусветную рань уважаемого доктора, к счастью, не пришлось.

Тем временем Оля ощутила слабенькие схваточки. Ну, думает она, это только начало. Первые-то роды о-го-го сколько длятся, так что раньше трех дня никак не разродиться. Поэтому Оля никуда не спешила. Спокойно после клизмы посидела, подумала. Потом неторопливо залезла под душ. В какой-то из многочисленных книжек утверждалось, что вода благотворно влияет на процесс родов, снимает напряжение и боль. Поэтому Оля долго стояла под водопроводным потоком, мурлыкала себе под нос и чувствовала, как на нее нисходит умиротворение.

В это блаженное состояние грубо вторгся неожиданный стук в дверь.