— Бл..! Пацан дело говорит! Вот это идея! — раздались возгласы со всех сторон и Ярослав оказался награжден множеством дружелюбных похлопываний, шуточек и презрительным взглядом со стороны Александра, который явно хотел спасти девушек от надругательства.

— Только, пацаны, раз уж преложил идею хорошую, то я буду первым у черненькой…

— Ладно… — заговорил Виктор, который был негласным атаманом у солдат второго полка, — там видно будет.

После этих слов Ярослав получил еще два презрительных взгляда, теперь уже со стороны Олега и Игоря, на которые он ответил веселым подмигиванием. Внезапно все замолчали — в дали, еле слышный, прозвучал звук рога — похоже это и была обещанная погоня. Решение было принято сразу и единогласно — даже самые похотливые солдаты решили, что шкура дороже развлечений.

Переправа проходила в спешке. Плотов на всех не хватило, поэтому форсировать реку пришлось дважды. Во время второго раза произошел необъяснимый случай.

Олегу в очередной раз стало плохо — в спешке, во время погрузки, в которой он по причине тяжелого увечья не принимал участия, ему, лежащему на земле, наступили на больную культию. От дикой боли Олег сразу же потерял сознание. После долгой ругани Олега положили на край плота, и вторая переправа началась. В этот раз все получилось не так хорошо, как в первый. Подул ветер, на реке поднялось сильное волнение. Ледяная вода брызгами попадала на людей и плот, делая тот скользким как каток. Отталкиваясь кольями от дна, солдаты, из-за несогласованных действий, так накренили плот, что он чуть не перевернулся. Только что пришедший в себя Олег увидел, что его неостановимо стягивает с плота в воду. Он пытался зацепиться здоровой рукой, но к несчастью его положили правой стороной к воде, а левой — к центру плота, поэтому его рука только бессильно била и расплескивала воду. Угол плота погружался в воду все глубже и глубже. Только Ярослав заметил смертельную опасность, грозящую инвалиду, и попробовал поймать его, но ему не хватило буквально нескольких сантиметров.

Как потом рассказывали солдаты, плот очень удачно ударился в этот момент о подводный камень, да с такой силой, что Олега буквально выбросило в центр плота, а сам плот, как «блинчик», подскочил и выровнялся. Все сказали Олегу, что он родился в рубахе, и тот не спорил. Потому, что не хотел, чтобы его зачислили в сумасшедшие. Ведь он отлично видел, как из воды сначала появилась бледная, тонкая, явно женская, правая рука и с нечеловеческой силой выбросила его, уже почти свалившегося в воду, к центру, а потом появившаяся вторая рука взялась за край плота и резко выровняла его. Никакого камня не было. Но и руки из воды тоже не могли появляться сами по себе, без всего остального, а как потом не смотрел Олег — никаких тел или голов над водой не появлялось. «Пусть уж лучше будет камень» — подумал Олег.

Когда все уже переправились и собирались в поход дальше по правому берегу речки, на левом берегу, как тени, появились чужие воины. Они не были похожи на тех, которых уже видели все солдаты, и больше всего напоминали римских легионеров из приключенческих фильмов. Тени все прибывали и прибывали, потом послышались какие-то резкие щелчки, и над головами солдат стали появляться воткнувшиеся в деревья короткие арбалетные болты. Несколько солдат подняли автоматы и дали несколько одиночных выстрелов по той стороне реки, но этим только яснее обозначили свои позиции. С той стороны реки опять послышался стук и опять этот берег был осыпан болтами. Все решили, что будет лучше отойти, и стали быстро скрываться в лесу. Предпоследний уходящий крикнул последнему, прислонившемуся к дереву, солдату.

— Петро, давай, не задерживайся, бежим, — но тот только странно дернул рукой.

— Петя? Петька? — подбежал к нему предпоследний и в ужасе отпрянул. Удачно попавший в шею болт пробил позвоночник и пригвоздил Петра к дереву. Тело еще не верил, что умирает, пытаясь делать какие-то движения, но глаза уже заволокла пелена той, которая приходит к каждому.

— Нет!!! ПЕТЬКА!!!! — стал его дергать за руку солдат, но тут из леса появился Виктор, с одного взгляда все понял, ударил бьющегося в истерике солдата в висок и силой потащил его, полу оглушенного в лес, подальше от сидевшей на кончиках болтов смерти.

Всю ночь и весь следующий день небольшой отряд шел по лесу, со всей возможной скоростью удаляясь от реки. Только к вечеру, испуганные поначалу еще слышимыми раздающимися сзади звуками работающих топоров, солдаты решили сделать привал. Настроение было отвратительным. Они не успели просушиться после переправы и многие замерзали. Олег опять потерял сознание и его несли на импровизированных носилках, в которые превратилась единственная на всех четырехместная палатка — достояние Максима, который при бегстве из города схватил первый попавшийся рюкзак, лишь бы побольше.

На стоянке был разожжен большой костер, одежда была разложена на просушку. Когда максим раздевался, он не заметил, что из его одежды выпал маленький, но очень тяжелый мешочек.

— Что это? — спросил Виктор, поднял его и стал развязывать.

— Отдай, это мое, — Максим выхватил свои сбережения из рук Виктора, но так как мешочек был уже развязан, несколько крупных тяжелых и желтых крупинок, блеснув в огне костра, выпали прямо ему под ноги.

Виктор нагнулся еще раз, поднял несколько этих крупинок, внимательно посмотрел на Максима, и, ничего не сказав, пошел к своим товарищам. Там произошел тихий разговор, во время которого Максим ловил на себе жадные взгляды многих своих бывших сослуживцев. Но те ничего не предприняли, и привал спокойно продолжился.

Отряд беглецов все больше и больше превращался в банду. Если сначала все еще по привычке сдерживались и подчинялись старшему по званию — а это был Александр из первого и Игорь, вроде бы и из второго а теперь тоже из первого полка, то с каждым часом людская натура все больше и больше выпирала наружу. А натура у большинства солдат оказалась далеко не пряничной. Как всегда бывает, самый ушлый, таким у них оказался Виктор, быстро захватил (после одной весьма жестокой драки с другим претендентом на пальму первенства) власть в свои руки. Игорь этому не препятствовал. Сначала в команде Виктора было три человека, но потом и все остальные солдаты второго полка потихоньку стали сбиваться вокруг него. В свою очередь, солдаты первого полка потихоньку сплачивались вместе, но лидера среди них пока не наметилось. Особняком стоял Игорь, который хоть и был из второго полка, но совершенно не тянулся к «своим», а больше тяготел к солдатам первого, да и Виктор побаивался его — в драке Игорь легко уделал бы и троих. С другой стороны на четверых солдат из первого полка, одного из которых можно было и не считать — калека, приходились большое количество различных полезных вещей и теперь еще и две пленницы. Долго так продолжаться не могло, так что когда-то нарыв должен был прорваться.

Первые неприятности последовали после ужина. Поевшие и согревшиеся солдаты стали потихоньку оттаивать. Завязалась беседа, у кого-то нашлась фляжка с водкой, которую быстро употребили «в лечебных целях». Но такое малое количество выпивки, каждому из второго полка досталось по два-три глотка, солдат первого полка не угощали, не привело никого в пьяное добродушное веселье. Наоборот, как это бывает при «недопиве», появилась иррациональная злость, послышались первые громкие голоса, свидетельствовавшие о начинающейся сваре, и тут кто-то вспомнил о пленницах, тихо сидящих в тени елки, сбоку от костра.

— Ну что, пора поразвлечься, — сказал Виктор.

— Точно!.. Пора!.. Ща накидаем!.. Круголя щас они сделают!.. Чур, я первый! — раздались эти и другие похабные выкрики.

«Ну вот. Кончилось время, на которое я отсрочил их судьбу», — думал Ярослав. — «И теперь опять я должен решать, кто я — человек — или такая же мразь, как эти.» Руки Яра самостоятельно стали неторопливо подтягивать к себе автомат. «Что я буду делать?… А может не следует вмешиваться? Это же не мои женщины, — появились, как чужие, другие мысли. — С какой стати я должен их защищать? Я сам не буду принимать в этом участие и я сохраню себя незапятнанным. А что творят подонки — это на их совести. Но разве «не помочь» не тоже самое, что и «разрешить, оправдать»? и останешься ли ты чистеньким после того, как увидишь, что с ними сделает эта толпа?»