Ярослав даже представить себе не мог, что под Святоградом расположены настолько обширные катакомбы. Конечно, ему приходилось спускаться вниз по различным надобностям — в подвалы за какой-либо вещью, хранящейся в сухом прохладном месте, за едой в специально организованные ледники или нося пищу отшельникам, но никогда не заходил так далеко. Теперь же, идя по многоуровневым, сложно переплетающимся туннелям, Ярослав понял, что по большому счету ничего-то он и не видел.

Никогда раньше не увлекавшийся спелеологией, ученик волхвов все же чувствовал, что что-то тут не так. Ну не могут так выглядеть естественные породы. Окружающий камень слишком уж различался как по фактуре, так и по сорту. Более того, не всегда это был камень: песок, земля, иногда даже какая-то масса гравия… Таким же разнообразием блистали и прорытые ходы. Были обычные на вид, как пещеры с чуть обработанным полом, были другие — со сводами, подкрепленными деревом, были полностью выложены деревом, по такому идешь, как по стенкам колодца спускаешься. А пару раз встретилось вообще что-то непонятное — в крепком граните, или базальте, хрен их разберет неспециалист, туннель был не прорублен а как бы проплавлен, прожжен!

«Что ж, об этом тоже следует спросить у богов…» — подумал Ярослав.

Пред тем разговором землянин прикидывал различные последствия своего неуемного любопытства. «Декларируемые заявления набольших всегда противоположны реальности — уж осознанию этой истины на Родине его отлично приучили. — И как только со страниц газет и экранов телевизоров правительство или депутаты, министры или президенты начинаю вещать: «Все будет хорошо. Никакой деноминации/кризиса/повышения цен/приватизации земли и прочее, прочее, прочее не будет», люди привычно начинают запасать мыло, соль и спички, кляня про себя жадных продажных политиков.» Поэтому, глядя как закаменело лицо волхва, Ярослав слегка струхнул. Но все оказалось не так страшно. Хотя нет. Все оказалось гораздо страшнее, но совсем по другому.

— Богов спросить легко…

— Ага. Я понимаю — все мы там будем. Но это не ответ! — начальный запал не до конца прошел, хотя страх его и слегка охладил.

— Богов просить легко, да услышать ответ их сложно. А частенько, люди еще к тому же не хотят слышать ответ Богов, который им не по нраву, как дети малые не хотят слушать своих строгих родителей. Однако, бывают случаи такие, что никак нельзя остаться без ответа внуку своих дедов. В таком случае, можно не заступая за черту, выспросить богов.

— И как же это сделать?

— Сложно. Очень сложно. Очень сложно целиком отправиться в правь, оставшись в живых тут, в Яви. Многие попытки заканчивались обычной смертью, что тоже встреча с богами, вместо путешествия туда и обратно. Еще сложнее, добравшись в Правь там не остаться навсегда. Многие не выдерживали счастья, ибо, по рассказам единиц вернувшихся, слишком чиста Правь. Нужна великая сила и не меньшая воля, чтобы дойти и воротиться…

— А у меня есть шансы? Теоретически? — заинтересовался Ярослав.

— Да есть. Ты Чувствующий, тебе проще других так добраться до богов…

— Ха!

— А ты хочешь? Не трусишь? — совершенно обыденно спросил волхв, и Ярослав, обманутый этим самым спокойствием, незамедлительно влез обеими ногами в одну из древнейших ловушек. «А слабо?». Трусом показаться перед лицом своих приятелей, да и самому себе! «Да хрен вам! Я вообще одно время чуть вены себе не резал! Чего мне бояться?!»

— Я?! Нет! Не трушу! И если я могу, то я бы с удовольствием отправился…

— Ты сказал, дитя…

«И кто меня за язык тянул? Не мог смерить свое любопытство. Черт! Как же местная свобода одуряюще воздействуют на неокрепший, источенный тлетворным влиянием телевидения и интернета, разум.» — уже не однажды Ярослав успел пожалеть о своих опрометчивых словах. Наконец, после долгой прогулки по туннелям, когда окружающий непроглядный, в буквальном смысле слова, мрак нехотя расступается впереди, перед светом лампады, и с жадностью смыкается за спиной, они остановились у небольшой кельи. Келья, как келья. Каменные стены, каменный лежак, вода, текущая по стене и исчезающая в отверстии пола: и туалет, и душ, и бойлер в одном лице, Двери, как ни странно, не было. «Наверное, это для того, чтобы отчаявшийся медиум мог все бросить и выйти.» — Подумал Ярослав, но все оказалось совсем не так.

— Я все разумею, Ярослав. — наконец прервал затянувшееся молчание Радослав. — Если хочешь, то откажись. Никакого урона чести не будет. Слишком редкое это дело, к Богам живым ходить за советом, да и дразнил я тебя, прости меня.

— Нет уж. — Больше из-за упрямства возразил Ярослав.

— И еще, я не сказал тебе. Все это и так знают, но ты не россич, а я запамятовал. Трудно уйти. Еще труднее вернуться. Но коли и вернешься, то никогда уже ты не будешь прежним. Как не назови, но ты все равно заступаешь за кромку, поэтому ты точно что-то приобретешь, что-то очень важное. Но также, что очень важно — потеряешь. Не передумал?

— Нет. Я решил. — после долгого молчания утвердительно кивнул Ярослав.

— Ну воля твоя. Тогда слушай. Путешествие к богам начинается с долго поста и молитв. Пост подготовит тело, а молитвы — душу к путешествию в Правь. Дверь плотно заложат камнями, еду будут тебя сбрасывать по специальной штольне — именно столько, сколько нужно и именно такой, которой нужно…

— Так те заложенные камнями… — с ужасом дошел до Ярослава смысл фразы волхва и тайна происхождения некоторых, виденных по пути, замурованных проходов.

— Да. Это те, кто не смог уйти или не смог вернуться. Но не бойся. Это удачная келия. Дважды ее замуровывали, и дважды оттуда, хм… выходили.

— А почему пауза перед «выходили»?

— Один из волхвов оставил в Прави свои ноги.

— Здорово…

— Нет, что ты. Он был здоров потом всю оставшуюся долгую жизнь. Счастлив с женой, а дар лекаря, который у него и так был, возрос до небывалой степени. Его любили все вокруг, носили, если надо было, на руках… Просто вот так вышло…

— И еще. Будь осторожен на обратном пути. Ты Чувствующий, Правь и так близка тебе, тебе будет проще вступить на путь. Но берегись! В этом твоя сила, но и твоя слабость. Тяжело тебе будет расстаться с совершенным миром. Правь может не отпустить тебя… Прошу тебя, будь осторожен.

Ярослав кивнул. По сравнению с тем, что тебя сейчас заживо замуруют, остальные возможные неприятности кажутся какими-то несерьезными.

— Ну, да будут Боги к тебе благословенны. — Радослав крепко обнял своего ученика и шедшие с ними пара мастеров, Ярослав еще недоумевал зачем они нужны, начали споро закладывать проход. Вскоре последний отсвет лампы исчез, и Ярослав оказался в полной темноте.

Темнота… Нет, не темнота. Тьма! И тишина. Хотя нет. Постепенно уши Ярослава привыкли к тишине, и стал слышать звуки. Вот течет по стене ручеек, вот где-то звонко стучат по камню капельки воды, вот совсем тихо, если приложить ухо к камню, ели-ели слышны какие-то голоса. Но что говорят — не разобрать.

Кормили его редко и мало. Причем некоторую пищу он поначалу есть не мог: маленькие лепешки часто были так обильно приправлены травами, что напоминали по консистенции брикеты комбикорма. Иногда меню разнообразили кусочки сушеной рыбы, иногда подкидывали грибные шарики с вареным мясом. Но в очень маленьких количествах. Хорошо еще, что камера, несмотря на то, что находилась в подземелье, была нехолодной. Хотелось бы, чтобы была еще и сухой, но тогда откуда брать воду?

День на десятый, хорошенько проголодавшись от такой кормежки и отупев от безделья, Ярослав принялся орать во все горло, требуя чтобы его выпустили. Но все крики остались без ответа. Может быть, его просто не слышали, может — слышали, но не собирались отпускать.

Ничего не оставалось, как выбраться отсюда силой. Ярослав привычно потянулся к своей недоброй силе, и с удивлением не почувствовал ничего. Как он не пробовал побиться к ней, что не говорил, что бы не сулил, но та молчала. У хранителя создалось впечатление, что она в сильном испуге заперлась в глубинах его души, подкрепив внешние стены изнутри своими.