После этого последовало двадцать лет в различных битвах с еретиках. Ретус проявил себя как непримиримый и хитрый боец с язычеством. Время шло, различные поощрения и благодарности — все это уже надоело и не вызывало никаких положительных эмоций. Ретус понимал, и его командиры понимали, что устал и выдохся он на ниве непрерывной борьбы. Запах горелой плоти казалось уже преследовал его во сне, мясных блюд он уже не мог есть, отдавая предпочтения рыбе, но все равно, Ретус пока не собирался даже на кратковременный отдых. Он хотел временно прекратить свою охоту только после присвоения ему звания великого борца, а для этого нужно было разоблачить не больше не меньше как 300 еретиков. Как раз трехсотый все и изменил…

— Что все? Что случилось? — спросил после очень долгой паузы прервавшего рассказ Ретуса Ярослав.

— Все изменил…

…В результате некоторых событий считавшийся до этого великий борец и надежда будущих поколений теологов Ретус отправился в бега. На пятках у него висели несколько таких же как он великих борцов, но он успевал их опережать и уходить из капканов. Подлило масла в огонь еще и то, что старший брат Квинтуса решил на свою голову, которую вскоре все увидели насажанной на копье, вмешаться в какую-то большую политику, и теперь, согласно Эдикту, весь род смутьяна до 12 колена подлежал уничтожению. И если у родственников начиная с 8-го колена были шансы откупиться, то у родного брата шансов не было. Если раньше за ним шла охота не желающей огласки своих проколов церкви, если так можно сказать, «исподтишка», то теперь за ним охотились еще и официально, со всем размахом, и охота эта кончалась только одним — смертью добычи. К пятидесяти годам пряток и запутывания следов Ретус добрался до великого княжества Новогородского. Там очень удачно в это время болел великий княжич, и бывший великий борец, к этому времени уже неплохо знавший врачевание, смог поставить наследника на ноги. Благодаря этому мы с князем заключили договор, что он прикрывает меня от всех моих врагов, а также от волхвов, чьей крови на моих руках достаточно… Вот так я и живу здесь уже пятнадцать лет…Уже даже забыл как по римски говорить…

— А почему тебя называют колдуном?

— Потому, что я смог местное темное население убедить в своих колдовских способностях. Нас еще в школе учили «чудотворению»… — ухмыльнулся Ретус.

— А чем же ты зарабатываешь?

— А зарабатываю я тем, что все меня считают колдуном…

— И что ты делаешь?

— Ну привороты, отвороты, полечить там несложное что… Фокусы всякие…

— Получается? — спросил Ярослав, и тут же себе ответил — Наверное да, иначе бы давно тебя поленьями побили. А дань ты за что платишь?

— Так ведь князь, жадная его душа, сказал, чтобы ради сохранения тайны я выглядел как обычный полудикий бирюк-охотник, живущий в лесу. Вот дом мне подарил… В глуши…

— А что там за клятва, что князь с тебя потребовал?

— А… Это… Ну князь, боясь меня, иноземца, да еще «ромея» взял с меня клятву «ни единого росича, али другого мужа или жены держав мира сего не быть ко мне в услужении». Он хотел чтобы я один тут помер… — ответил старик и осекся, будто сказал что-то лишнее.

— Понятно-о…. - потянул Ярослав, хотя даже он своим небольшим опытом чувствовал массу недоговоренностей.

— Ну раз понятно, скажи — чем ты собираешься заняться? Скоро ты совсем выздоровеешь, и чем собираешься заниматься? Ты здесь еще больший чужак, чем я. Как ты работаешь в поле — это я видел, тебя даже за рабом убирать не оставили бы на плантации у меня дома. Воевать ты с нашим оружием не обучен… Да и зима на носу…

— И какие твои предложения? Ты ведь не просто так завел разговор, не так ли?

— А оставайся у меня! Перезимуешь, а по лету, если захочешь уйдешь. А за зиму я тебя научу лекарству. Разносолов не заработаешь, но и голодным не останешься…

— Хм… А фокусам научишь?

— Нет, — твердо ответил дед.

— Почему?

— Знаешь, фокусы это фокусы и есть, обман. А вот знание, когда какой можно применить, какой подействует на плебс, а какой нет… Это опыт нужен, или учеба правильная. Без нее ты только побит будешь камнями. Надо тебе это? Вот и я говорю нет.

— А как же клятва? — подумав спросил Ярослав.

— Да я же ее не нарушаю — разве ты «от мира сего»?

— …!

— Вот то-то.

— Не зря итальянцев считают самыми ушлыми интриганами… Кстати, а почему бы просто не нарушить клятву? Чего она стоит?

— Хм… — Ретус отвернулся, помолчал и выдавил из себя, — некоторые клятвы нельзя нарушить… Так ты согласен?

— Да!

— Ну вот и отлично! — обрадовался старик. — С утра прямо начнем разбирать травы, а пока слушай. Основные проявления лихоманки, которой ты заболел, в отличие от…

Всю зиму Ярослав провел за учебой. Ретус учил его на совесть, и бывало так, что парень с грустью вспоминал простые и легкие деньки работы в поле. Физическая усталость проще и легче проходит, чем усталость умственная: «Коли эту травку сорвать и высушить в липец, то она помогает от того-то, а если в травень — то от другого. А вот эту — наоборот надо срывать и использовать пока еще свежая. И ни в коем случае обе эти травки нельзя смешивать — получиться сущая отрава…». И так каждый день: с утра, еще затемно, по зимней поре, и до вечера. Отсутствие практики подводило — если кто и приходил зимой с какой болезнью, то Ярославу опять приходилось прятаться. Ближе к весне, когда запасы еды стали не то чтобы кончаться, но быть близкими к этому, утомленный бесконечными вопросами Ярослава о заработках этой самой разнообразной пищи Ретус стал нехотя рассказывать.

— …Сразу говорю, все это самое что ни но есть дремучее суеверие. В нашей просвещенной Империи такого нет, каждый молится только Единому, а все остальное — от отринувших Его милость еретиков, которые должны мучаться и гореть как при жизни так и в аду…

— Хм… А можно поподробнее про суеверия? — прервал разглагольствования Ретуса Ярослав. Как это выяснилось за долгую зиму — жрец был готов был проповедовать, по старой привычке, бесконечно, при этом ни разу не повторившись — его жреческая школа была просто великолепна.

— А… Что?… Вечно тебя запретное тянет вызнать… За такие потуги, бывало, мы на дыбу, или на крест привязывали, или вниз головой вешали — и ты знаешь, отличное средство от чрезмерного любопытства… Свечу повесишь — и сразу все разумеешь, что следует знать, а что нет…

— Ближе к делу!

— Ох… Ну зачем тебе это?

— Ну должен же я знать, чем можно заработать!

— Ну ладно. Так уж и быть… Вот смотри. Самое радостное для колдуна — это приглашение на свадьбу. Свадьба — это очень важное действо, и всякие злые силы, или люди, так и норовят его испортить. Посему на свадьбу приглашают колдунов в обязательном порядке, если не хотят, чтобы чего не вышло. А коли уж не все гладко — ну там женихались двое к одной, или того хуже — к одному две прикипели, то обязательно сильного приглашают…

— А почему это хуже когда «две к одному», а не наоборот?

— Да потому, дурья твоя башка! Ужели сам не понимаешь? Парни они меж собой всяко разобраться могут — на кулачках там, али на мечах… А вот слабым девкам, хотя и они бывает в банях друг дружку метелят, на силы свои расчета не могут сложить. Посему и идут к колдунам, дабы сорвали свадьбу. А коли свадьбу сорвешь с плохим знаменем, глядишь и разойдутся, тут и милого к себе можно вернуть… Не… С парнями проще…

— Ну а дальше что? С приглашением?

— Приглашают всегда очень уважительно, до места довозят. При входе в дом сам хозяин, кто бы и какой бы не был, сам с поклоном и словом добрым чарку поднесет. Потом ты вторую запросишь — тоже сразу нальют лучшего. Опосля следует и делом заняться. Одежу молодых осмотреть — нету ли где поклада, иголки воткнутой, монеты забытой. Потом хлеб из рук хозяйки берешь, в соль макаешь и по сторонам света разбрасываешь. Три раза следует избу обойти посолонь. Внимательно надо всю избу изнутри осмотреть: в печи трав или чего подозрительного не должно быть, на полу порошка не должно быть насыпано. В двух углах сыпешь золу против злого умысла, в третьем — рожь на плодовитость и против порчи, в четвертом — траву, за здоровье молодых… Потом лошадок поезда свадебного три раза по кругу обойти, посмотреть — не больны ли, не наложено ли на них какого поклада, не подложена ль колючка под хомут. Когда молодые выходят из дому, то осыпать их рожью да пройти по черному полушубку — чтобы порчу снять точно…