— И сколько у тебя таких? — через некоторое время пересилил себя Гудред.

— Те воины, которые пойдут за мной, получат доспехи сразу же. Прямо тут. — не ответил на вопрос Александр.

По строю прошел еще один шорох. Казалось его издала одна и та же мысль, общая у всех воинов клана Йофрид, которые никогда не ощущали на плечах своих тяжесть доспеха, а в руках уже давно не держали настоящего оружия: «Это может быть мое!». Александр понял, что победил. Теперь оставалось только дожать ярла, ведь без его согласия не один воин не сделает и шага. Дисциплина и подчинение младших старшим тут было строжайшим — иначе не выжить. Зато всегда, если не в походе, можно было вызвать вождя на поединок и оспорить его право…

— И какую долю ты определишь нам?

— Конечно, самую малую. Скажем, по пол доли каждому, — вокруг заворчали. — Но не следует забывать, что эти доспехи и оружие будут вашими не в счет доли. И прямо сейчас.

— Это уже другой разговор… — прошелестело в толпе.

— Я возьму самых лучших воинов, но они все равно никто по сравнению с любым другим моим воином, не говоря уже обо мне. Поэтому и доля такая малая.

— А почему не считая тебя? И ты так не ответил, откуда у тебя такая добыча?

— Я взял ее на меч. Сам. Лично.

— То есть ты хочешь сказать, что ты своими собственными руками убил почти полсотни воинов? Дружину целого корабля?

— Да.

— Да кто ты такой? Ты Бог? Или великий воин?

— Нет. Я берсерк.

Как ему потом уже объяснил Соти, этими словами он чуть было не испортил все дело. Дело в том, что берсерки и ульфхеднары никогда не становились вождями и ярлами, конунгами и секонунгами. Они слишком необузданны, слишком полагаются на свою звериную ипостась, поэтому никогда не достигают вершин в планировании и командовании. За одним единственным исключением, когда этот оборотень прирожденный. Отличие прирожденных, очень редких, от обычных в том, что прирожденному не надо ничего пить, грызть или резать себя, чтобы получить звериную силу тотема, в том, что они могут лучше себя контролировать. Остальные же, кто хочет стать таким, пьют настойки из грибов, режут себя медвежьими когтями или волчьими клыками чтобы войти в ярость, как тот ульфхеднар, которого победил Александр. Но за дар звериной силы боги отбирают часть разума, поэтому и селят таких воинов но отшибе, а при первом же убийстве своего вообще изгоняют из поселка. И несмотря на страх, который они внушают, обычные воины их слегка презирают.

— И где же твоя медвежья фляжка? — вот как раз именно так, чуть презрительно, спросил Гудред.

К счастью, сам того не зная, Александр ответил правильно, дав понять Йофриду, что он имеет как раз данный от рождения, а не приобретенный дар. Хотя на самом деле все было как раз наоборот.

— А зачем она мне? Я и без нее, хм… оборачиваюсь.

Это сняло последние вопросы, и вскоре отряд пополнился тридцатью воинами, которые принесли клятву верности на один год Аскелю Хельгисонару.

Во втором поселке тоже все прошло легко. Некоторые неприятности возникли в третьем. Этот поселок был в прошлом главным в клане Йофрид, жили там люди несколько побогаче других, поэтому и переговоры шли сложнее. В итоге оттуда нанялась целая дружина, которая подчинялась только своему ярлу. Он не захотел идти в подчинение к Александру и ее забрал себе Соти. В итоге в викинг отправились две сотни воинов на четырех драккарах — немалая сила для этих пустынных берегов. Из этих двухсот лично Аскелю подчинялись пятьдесят пять, из которых опытными воинами были только трое — небольшой подарок от Соти.

За дополнительными припасами им ненадолго пришлось вернуться домой. За эти два дня Александр не заснул ни разу. Днем была непрерывная нервотрепка по загрузке в драккар предметов первой необходимости: запасного оружия, воды, стрел, пищи… А по ночам, перед долгой разлукой, ему не минуты отдыха не давала Хальдис, которая по настоятельным советам ее отца, стала Александру женой.

По дороге они зашли в соседний поселок, в котором жил Вторуша. Александр и Соти, на перегонки, хотели его выкупить у хозяев, дать ему свободу и взять, если захочет, с собой в поход. Соти в благодарность за то, что именно Вторуша предупредил ушедших из поселка воинов и посоветовал им вернуться, а Аскель — потому что сильно с ним сдружился за все это время. Но их обоих постигла неудача. Вторуша исчез. Как рассказали им местные жители, как только сошел лед он отправился один на рыбалку и сгинул. Сколько его не искали, не нашли ничего, кроме изломанного остова лодки на одной из отдаленных пустынных скал.

И Соти, и Александр, как это не парадоксально, горевали не долго. С последней встречи произошло много чего — из раба он превратился в женатого на прекрасной девушке предводителя дружины. А что до Вторуши — что ж, все в руках Богов. Тем более впереди их ждал очередной, а для Аскеля первый в жизни, викинг, а это приключения, битвы и добыча. Добыча!..

Почти три недели, а точнее восемнадцать дней, потребовалось четырем драккарам с неопытной командой, чтобы доплыть до северного побережья Вольных Баронств. Каждую минуту пути опытные хирдманы учили новобранцев из клана Йофрид и Аскеля всему тому, что должен знать северный мореплаватель: как определять свой путь по звездам и как приносить жертву богам ради попутного ветра, как правильно ставить парус и как быстро убрать мачту, чтобы незамеченными подойти к добыче, как грести и не уставать, и как сбросить усталость, как определить идущий шторм и когда можно спокойно доставать весла без надежды на ветер. Даже как рыбу ловить, обеспечивая себя пищей в пути без расхода припасов. И всю эту науку приходилось мотать на ус, отчего голова пухла, причем даже у Йофридов, так что же тогда говорить про Аскеля?

Корабли и экипажи на них были распределены следующим образом. Одним и тех драккаром, на котором приплыли Бьярнарсонар, и который остался в поселке как добыча, владел Аскель. На нем было всего пятеро опытных хирдманов Хельгисонар, остальные — присягнувшие Александру Йофриды. Тот драккар, который и раньше был в поселке, но тоже принадлежал Бьярнарсонар вела в битву дружина Йофридов под командованием их собственного ярла — Раннвейга Ингуннсона. Так как он в своей гордыне отказался по началу от наставников, эта ладья служила поводом для насмешек всех остальных хирдманов — то парус они поставят так, что чуть не перевернуться, то при гребле весла друг о друга поломают, то на мель сядут… Конечно, после того как однажды его драккар чуть не протаранил впереди идущий, ему пришлось взять на борт мастеров, но гонору от этого у ярла не убавилось. Остальные две ладьи принадлежали Хельгисонар и Сигвардсонар и на них шли опытные, хотя и поредевшие, дружины этих кланов. Правда и Соти, и Эгиль тщательно выбрали из всех Йофридов несколько самых лучших на их взгляд хирдманов и разбавили ими свои дружины, так что в опытности почти потерь у них не было, да и обучение новичков шло быстрее.

Поход обещал быть очень удачным, за что при первой же возможности, а именно на первой же стоянке, поблагодарили богов. Еще не дойдя до берега, на котором и ожидалось взять главную добычу, на пути маленькой эскадры попалась одинокая новогородская ладья, идущая курсом на закат. Несмотря на демонстративное неравенство сил сдаться она отказалась, хоть, по честному говоря, ей этого никто и не предлагал. Соти решил на этой добыче устроить тренировку своих новых экипажей.

Сначала была погоня, в которой ладья пыталась оторваться от преследователей и затеряться в ночной темноте. Но это у нее не вышло. Окрыленные возможностью первой крови новички из Йофридов гребли так, что весла сгибались и трещали. Более опытные хирдманы старались не расходовать свои силы: «До вечера еще далеко, расстояние между нами и добычей сокращается с такой скоростью, что погоня кончится до темноты, так зачем же спешить? Пусть лучше убегающие на веслах устанут и в добыче страх неизбежности сделает свое дело. И сил будет меньше, и бой легче…». Но ничего этого новички не хотели слышать, поэтому напали на ладью первыми Йофриды Раннвейга, драккар Аскеля был на подходе, а остальные, опытные, еще только подплывали.