Пилус опять замолчал, стискивая зубы. Его слова, весь его вид явно говорил о том, что ранее сказанные слова о том, что рабская участь его совсем не тяготит были, э… не совсем соответствующие истине. А если точнее — то совсем ей не соответствовали. Когда тот немного подостыл, Руфус отважился задать вопрос:

— Но ты тоже сюда ходишь?

— Да. Тоже. Мы все сюда ходим. Нам не следует выделяться из остального стада, — Пилус как будто ждал этого вопроса. Множественное число он отчетливо выделил интонаций, при этом остро и прямо глядя в глаза Руфусу. — Но мы приветствуем рабского бога и бога хозяина немного по-другому. Вот так.

Пилус внимательно огляделся по сторонам, плюнул себе на ладонь, с силой впечатал плевок в первое попавшееся под руку место идола и тщательно размазал его по статуе.

— Вот такие мы приносим Им жертвы.

Спустя пару минут молчания Игорь все же решился задать давно напрашивающийся на язык вопрос.

— Кто «вы»?

— Мы — это Братство Свободных.

Со времени первого боя на арене прошло всего дней пять, как Игоря отправили на очередную арену. Потом снова и снова. Ганник, довольный первым выступлением, решил дальнейшие тренировки проводить в условиях «приближенных к боевым». За полтора месяца новый гладиатор изъездил все окрестные арены, при этом ни разу не побывав в «своем родном» бараке. За это время Руфус приобрел огромный опыт и научился сражаться против практически любых разновидностей гладиаторов.

Игорь быстро привыкал к новой жизни: утром тренировка, днем бой на песке арены, вечером он сидит на высоких местах, предназначенных для рабов, и наблюдает за поединками полноценных гладиаторов. Это было не только развлечение, но и в своем роде тренировка. Видя со стороны проводимые сражающимися приемы Игорь учился видеть возможности и запоминать их действия в той или иной тактической ситуации.

После игрищ, которые заканчивались уже затемно, народ растекался по городку в поисках бурного веселья. Дешевые распивочные, торгующие мерзким кислым вином ценой пол униции за кувшин и полуиспорченной рыбой; лупанарии, где жрицы любви могли наградить целым букетом непотребных болезней всего за полторы униции; кабаки, трактиры, небольшие труппы комедиантов и шикарные термы, где в кампании дорогих куртизанок вкушая изумительные блюда со всего света и запивая их изысканными винами можно было за ночь оставить небольшое состояние; все они предлагали целый спектр веселья, ограничиваемого только весом твоего кошелька и цветом монет в нем. Так как откровенными шлюхами Игорь брезговал, а природа от своего не отказывалась и парень он был видный, то на ночь он обычно находил себе какую-нибудь сговорчивую рабыню попроще, которая хотя и не занималась древнейшей профессией впрямую, но и от приятного во всех смыслах прибытка в одну-две униции не отказывалась.

Кстати, работа прегенариев не оплачивалась совершенно, в отличие от полноценных гладиаторов. Только иногда, от щедрот, хозяин подкидывал им несколько монет. Зато однажды Игорь со своей верхотуры рассмотрел изумительный поединок трех обычных гладиаторов с гладиатором-приором. По ходившим среди таких же зрителей-рабов слухам участие этого гладиатора стоило устроителям игр целых, страшно подумать, 10 ауреусов, причем самому гладиатору из них выделили целый золотой.

Как не обидно было Игорю, но приор, гладиатор-легионер, своих денег стоил. И хотя его противники тоже были не новичками, сделать они так ничего и не смогли. Быстро двигаясь и выстраивая своих противников в линию, тем самым не давая им использовать своего численного преимущества, приор не ждал нападения от врагов, а сам нападал на ближайшего, легко орудуя и гладием, и скутумом. Спустя всего десять минут зрители восторженным воем подтвердили победу мастера, после чего на арену обрушился, задевая валяющиеся на земле три трупа, настоящий дождь из монет, среди которых иногда мелькали и серебряные. По слегка завистливым подсчетам Игоря, к заплаченному гладиатору за выступление ауреусу сейчас прибавился еще один. Такое поведение толпы было в порядке вещей.

Через два месяца после первого боя Игорь первый раз за поседнее время появился в гладиаторской школе, где Ганник сразу же огорошил его известием. Через три десятка дней, на празднике Летнего Обретения состоятся крупные игры, в которых Игорь будет принимать участие как полноценный гладиатор, а не прегенарий. Посланный прочь новоявленный гладиатор Руфус пошел успокаивать нервы к пищевому складу, где за пару монет можно было почти официально разжиться кувшинчиком вина. Пить рабам не запрещали, но «залетчиков» пороли нещадно. На обратном пути ему встретился Пилус, с которым они обмыли купленным кувшинчиком, оказавшимся прискорбно небольшим, встречу и известия о производстве Игоря в следующий чин.

— Поздравляю вас, агент 007. Вам присвоено следующее звание, 008, - мрачно пошутил Игорь на русском.

— Что ты сказал? — переспросил Пилус, немного понимающий русский.

— Да я говорю, что хреново все.

— Что все? — удивился Пилус. — Наоборот! Ты радоваться должен. Теперь перед тобой все дороги открыты. Станешь знаменитым, богатым, в итоге получишь свободу из рук Ганника, или откупишься, и заживешь как хан! Чего еще надо?

— Да как тебе сказать… Убивают то тут, совсем-совсем по-настоящему.

— Так это от тебя зависит. Не дай себя убить, и все тут. Тем более, если ты не хочешь получить или откупаться, то ты всегда сможешь ее вырвать сам…

— Как? Что ты имеешь в виду?

— Ммм… — немного смутился Ганник. — Я еще не готов с тобой это обсудить. Скоро у тебя важный бой, и я не хочу смущать твой разум лишними знаниями. Давай обсудим это после.

— Хорошо, — покладисто согласился Игорь.

«Итак все понятно. Так претенциозно назваться, Братство Свободных, будет не клуб любителей пива. А с учетом постоянных восстаний рабов, понятно, откуда ветер дует. А самое поразительное, что свобода мне особо и не нужна. Точнее, не то, чтобы не нужна, мне просто она… она… Зачем? Идти мне некуда, делать я ничего не умею. Печально все это. Конечно, можно бежать, пройти Империю, баронства, княжества и оказаться опять в камере у своих, как дезертир. Ну а если даже не в камере, то есть ли они еще, свои? С одной стороны, и подумать смешно — мощь индустриальной страны против нескольких мелких средневековых княжеств, да хоть всего мира, а с другой, почему же все так произошло. И что произошло? Может, наши ввели нормальные войска и захватили там все? Но я специально расспрашивал всех подряд о новостях с севера. Ничего особенного. Никто ничего не знает, ничего не случилось. А ведь если бы наши ввели войска, то была бы битва. А уж о проигрыше ненавистных им россов ромеи трубили бы на каждом углу. Но все тихо. А может, наши ушли? Или еще что случилось? Куда мне идти, с этой свободой?»

— О чем задумался? Не обижайся, — неправильно истолковал поведения Руфуса Пилус. — Придет время, я все тебе расскажу. Потом, когда узнаешь правила, ты все поймешь. А ладно! Скажу тебе сразу. Чтобы в Братство не проник шпион Цезаря или Церкви, или еще чей-либо, у нас строгая дисциплина. Для приема требуется поручительство трех братьев, причем они не должны быть в одной цепочке. Если принятый окажется шпионом, то казнят всех трех поручителей, если поручители окажутся то их и так далее, так что, повторяю, потерпи.

— И сколько мне ждать? — «не то, чтобы оно мне было очень надо, но это всяко лучше, чем одному быть. Тем более, пока никто не восстает».

— По секрету, два поручительства ты уже имеешь. Осталось последнее, так что…

— Благодарю.

— Да ладно!

На этом разговор закончился, и слегка пьяный, скорее даже подвыпивший — что ему, привыкшему к водке парню, какой-то кувшинчик вина, да еще на двоих, отправился спать. Со следующего дня по приказу Ганника начались тренировки, которые можно было бы назвать поддерживающими: глупо было бы перед таким важным выступлением перегружать силовыми тренировками, зато показать пару хитрых приемов и заучить их, это вполне логично.