21 сентября 95 г…Опять разговор о творчестве. О том, что же это такое — счастливая жизнь в искусстве. Счастье каждый определяет, прислушавшись к себе. Потому й не сомневается:

— …Счастье — сам процесс творчества. И больше ничего. Ровным счетом ничего.

Я долго не решаюсь задать бестактный вопрос, хотя знаю: он признает любые вопросы. Все-таки спрашиваю:

— Тогда что же это такое для писателя — счастливая смерть?

— Тут уж совсем просто! Нужно умереть вовремя! А жить — до тех пор, пока остаешься самим собой. Поэтому счастье — иметь силы уйти из жизни. Как Стефан Цвейг: он покончил с собой в разгар второй мировой войны, почувствовав конец цивилизации. Или как Хемингуэй, который выстрелом в голову расплескал свои гениальные мозги — он почувствовал конец собственного таланта. Увы, счастливая смерть мне недоступна…

____________________

Высказывания й опять похожи на пророчества. Апокалиптические.

«Что творится в мире? Сизиф падает вниз. Я понял это, работая над последней пьесой. Все кончено. Ненависть победила. Цивилизация обанкротилась.

Любой день может оказаться последним для человечества. Ведь рядом с крупными городами — атомные станции. Во всех смыслах впереди у человечества — ничего, почти ничего. Я вижу это ясно. Вот и все».

___________________

Убит израильский премьер-министр И.Рабин. й мог бы воскликнуть: «Вот видите! Я говорил!» Но у него нет амбиций пророка. Только горечь: «Все напрасно…» Что же это «все»? Опять: ни больше, ни меньше — путь человечества.

___________________

4 октября 95 г. Сначала я удивляюсь, потом привыкаю: к й пришло смирение. Он терпеливо ждет развязки.

— Сегодня Йом Кипур. Судный день. Сегодня окончательно решена судьба каждого на этот год (по еврейскому календарю. — Е.Ц.). Вот и мне подписан приговор. Но он пока скрыт от меня — в плотном конверте. Что ж, скоро узнаю.

___________________

18 октября 95 г. Оптимизм временами возвращается к нему:

— Хочу сказать вам о своем восхищении Джорджем Соросом. Мне стало легче от того, что знаю: живет такой человек.

Через несколько дней звонит снова:

— Для меня Сорос — загадка. Я наблюдал за ним по телевизору. За тем, как он говорит. Как молчит. Как смеется. Совсем прост! Знаете, он не похож на интеллигента. Не похож и на человека светского. Например, на высоком приеме он постоянно держит руку в кармане брюк. Но от него трудно отвести глаза. В нем есть магнетизм. Он похож на героя моей пьесы «Прыжок в неизвестность». Творя реальное добро в таких огромных масштабах, великий филантроп Сорос помогает людям преодолевать агрессивность.

_________________________

19 октября 95 г. Мы так много говорили с й о проблемах национальных. Теперь он молчит о них. Теперь он связывает будущее с «человеком без национального клейма».

_____________________

…Вот она, последняя наша встреча.

й звонит вечером, просит срочно приехать. Переспрашиваю:

— А что если встретимся завтра? Идет сильный дождь.

— Я вас очень прошу. Завтра у меня может не хватить сил.

Цель встречи кажется ему чрезвычайно важной. й думает о моей книге. «Знаете, она будет неполной, если вы не прочтете других моих пьес — тех, что написал я прежде еврейского цикла…»

Важно. Это очень важно: я ведь могу не до конца понять его.

Потом, после нашего разговора, й хочет выпить кофе. Помогаю ему приподняться с постели. Медленно ставит ноги на пол. Вижу худые икры, распухшие синие ступни, которые еще привычно шаркают по ковру в поисках тапочек.

______________________

Когда-то мы с й по очереди напоминали друг другу строки Екклезиаста. Теперь, перед смертью, он торопится доверить мне свое последнее «верую»:

— Долгие годы человек ищет — любовь, призвание, удачу. Ищет, не понимая, что же это такое — любовь, призвание, удача. В конце концов оказывается: дважды два — это четыре. В конце концов оказывается: нам нужно совсем немного. А иногда кажется: нужно ли что-то вообще?

_______________________

«Мой дорогой, мне ничего не надо. Ничего… Знаете, отсутствие боли — это и есть счастье. Именно так: отсутствие боли.

Это отсутствие опьяняет тебя, и тогда наплывает дремота. Ты куда-то плывешь — все дальше и дальше. Что может быть лучше этого?

Все дальше и дальше…

Вот и все».

1990–1996

Евсей Цейтлин (Yevsey Tseytlin) — культуролог, литературовед, критик, прозаик. Кандидат филологических наук (1978), доцент (1980). Преподавал в вузах историю русской литературы и культуры.

Автор литературно-критических статей и эссе, монографий, рассказов и повестей о людях искусства. Основные работы Евсея Цейтлина собраны в его книгах: «Долгие беседы в ожидании счастливой смерти» (1996; 2001; на немецком — 2000; на литовском — 1997), «Писатель в провинции» (М., «Советский писатель»,1990), «Голос и эхо» (1989), «Вехи памяти» (1987; совместно с Львом Аннинским), «На пути к человеку» (1986), «О том, что остается» (1985), «Долгое эхо» (1985; на литовском — 1989), «Свет не гаснет» (1984), «Жить и верить…» (1983), «Всеволод Иванов» (1983), «Сколько дорог у «Бронепоезда № 14–69»» (1982), «Так что же завтра?..» (1982), «Всегда и сегодня…» (1980), «Беседы в дороге» (1977).

Начиная с 1968 г. публиковался во многих литературно-художественных журналах. Составил четыре сборника прозы русских и зарубежных писателей.

Был главным редактором альманаха «Еврейский музей» (Вильнюс).

С 1996 г. живет в США, редактирует чикагский ежемесячник «Шалом».

Был членом Союза писателей СССР (1978), является членом Союзов писателей Москвы, Литвы, Союза российских писателей, членом международного Пен-клуба («Writers in Exile»).

Подробнее о творчестве Евсея Цейтлина, в том числе отзывы о его книгах см.: http://www.era-izdat.ru/evsey-tzeytlin.htm

См. также библиографию на литовском и немецком языках (Jevsėjus Ceitlinas, Jewsei Zeitlin).