– Как чувствуешь себя? – участливо спросила она.

Этой новой, дружелюбной, улыбчивой и искренней Сэм Смит было невозможно солгать.

– Паршиво, – призналась Николь. – Я и не мечтала о таком. Мне страшно. – Она уставилась на свои руки. – Такому челове­ку, как вы, это может показаться глупым, но я очень боюсь.

– Это совсем не глупо, – серьезно возразила Сэм. – Нет ни­чего хуже страха. Я сама недавно так испугалась, что была вы­нуждена изменить все взгляды на жизнь. Это очень трудно, и я понимаю твои чувства.

Николь хотела спросить, что с ней случилось, но не посмела.

– Секрет заключается в том, – продолжила Сэм, – чтобы ос­таваться самой собой и верить себе. Сейчас у тебя очень ответст­венный период. Конечно, тебе страшно, и именно поэтому ты нуждаешься в хорошем администраторе, который мог бы обо всем позаботиться. Да и мы с Дариусом поможем. Дариус хороший па­рень.

Николь смущенно кивнула.

Сэм продолжала развивать свою мысль:

– Некоторые люди, записав первый альбом, думают, что от­ныне должны вести себя по-другому. Забывают о том, какие они на самом деле, начинают считать себя пупом земли и теряют все. Ты славная девушка, и голос у тебя фантастический. Я хочу, что­бы ты добилась успеха, но тебе нужно понять, что это тяжелая ра­бота и что помочь тебе смогут только друзья и ты сама. Пытаться стать не тем, кто ты есть, было бы большой ошибкой.

Лицо Сэм приобрело странное выражение, и на мгновение Ни­коль показалось, что она говорит о себе самой. Но этого просто не могло быть.

Ленч получился замечательный. Сандра парила в небесах, а поскольку речь зашла о планах на отпуск, она сказала, что всю жизнь мечтала побывать в Канне.

– А я недавно видела брошюру, рекламировавшую Мальдивы. Это было потрясающе, – мечтательно вздохнула Николь. – Ба­ры, пляжи, невероятно голубой океан, и можно целый день ниче­го не делать…

Она встретилась взглядом с Дариусом.

– Я тоже всегда мечтал попасть туда! – с жаром воскликнул он. Сэм рассказала, что она провела несколько чудесных дней у сестры в Ирландии.

– Моя сестра живет в удивительном месте. Там невероятные пейзажи: мрачные холмы, ущелья, а в долине стоит чудесная де­ревушка с прелестными маленькими домиками, ярко раскрашен­ными магазинами и самой симпатичной пивной в мире. Но глав­ное – там живут очень добрые люди, искренне привязанные друг к другу. В других местах такого, к сожалению, не встретишь.

Рини степенно кивнула:

– В больших городах теперь не знают даже своих ближайших соседей. Ты можешь умереть у себя в доме, а об этом узнают лишь тогда, когда у дверей скопится гора молочных бутылок.

Сэм подумала о чудесных жителях Редлайона, которые так тепло приняли Хоуп и заботились о ней, как о родной, долгих про­гулках, которыми наслаждались они с Хоуп, о свежем деревен­ском воздухе, наполнявшем их легкие, и о замечательном клубе макраме, где она смеялась так, что болели ребра, и где ей пришло в голову изменить свою жизнь.

– Там очень спокойно, но стоит получше узнать тамошних жителей, и вы поймете, что в Редлайоне происходит больше со­бытий, чем во всем центральном Лондоне! Честное слово, жизнь там бьет ключом!

Рини вдруг застыла, не донесся вилку до рта.

– Вы сказали – в Редлайоне?

Николь с любопытством посмотрела на нее.

– Бабушка, ты знаешь это место? – спросила она. – Вообще-то бабушка родом из Ирландии, из графства Керри, – объяснила она Сэм. – Уехала оттуда в шестнадцать лет и не вернулась. Я ре­шила, что, если со мной подпишут контракт, мы все съездим туда. Я бы с удовольствием увидела ее родину.

– Так вы из Редлайона? – обрадовалась Сэм.

( Серые глаза Рини за толстыми стеклами очков потемнели.

– Нет, я из Килкенни, – быстро сказала она.

В этот момент принесли десерт, и беседа приняла другое направление. Сэм думала о том, почему на Рини Тернер так стран­но подействовало упоминание о Редлайоне. Эта тема явно много для нее значила, и, судя по всему, воспоминания о малой родине были у нее не из приятных. Но если Сэм правильно определила возраст Рини, та оставила Ирландию лет сорок назад, тогда были совсем другие времена…

После ленча Сэм нужно было срочно вернуться в офис. Она обняла Николь на прощание, а Сандра, видевшая, как это делают другие посетители ресторана, поцеловала ее в обе щеки.

– Если возникнут трудности, звоните мне в любое время, – сказал Дариус Николь, уходя вместе с Сэм.

– Позвоню, – сказала она, глядя на него снизу вверх. – По­звоню.

– Что вы о ней думаете? – спросила Сэм, когда они с Дариу-сом оказались в лифте.

– Невероятна! – глядя куда-то в пространство, ответил он.

Сэм улыбнулась. Настоящая любовь – всегда чудо. Однако Карен Сторин, в шесть часов забежавшая к ней по до­роге на презентацию нового альбома, не находила в случившемся ничего чудесного. Она восхищалась золотым голосом Николь и не меньше других хотела подписать с ней контракт. Но очень опасалась, что попытки Сэм и Дариуса подыскать девушке хоро­шего администратора вскоре вызовут большие трудности.

– Может кончиться тем, что новый администратор найдет ей другую компанию, а мы останемся с носом, – предупредила она.

Сэм пожала плечами и безмятежно посмотрела на Карен.

– Что ж делать, – философски заметила она. – Бывают вещи и похуже.

– Хуже всего будет, если об этом услышит Стив Пэррис, – возразила Карен.

От безмятежности Сэм тут же не осталось и следа. Карен была права. Если Стив Пэррис узнает, что из-за непривычной щедрос­ти Сэм компания лишилась перспективной артистки, то просто выгонит ее в три шеи. Господи, неужели она совершила роковую ошибку?

После ухода Карен Сэм сидела в своем кабинете и думала о том, что жить новой жизнью и по-прежнему безупречно выпол­нять свои обязанности невозможно. Как получать удовлетворе­ние от каждого прожитого дня, если на работе ты играешь роль надсмотрщика? Сколько бы чашек настоя ромашки она ни выпи­ла, это не избавит ее от необходимости принимать непопулярные решения, от которых зависит судьба других людей. Людей, кото­рые наверняка будут призывать на ее голову все кары небесные.

Придя домой в половине восьмого, Сэм обнаружила прикле­енную к двери записку: «Приходите есть пиццу из натуральных продуктов!»

Записка была от Моргана. После посещения кино они встре­чались пять раз: однажды ходили в библиотеку на лекцию о хо-листике как науке о здоровом образе жизни, трижды обедали и однажды посетили фитобар, где Сэм чуть не выплюнула коктейль из проростков пшеницы, якобы оказывающий поразительное действие на кишечник.

Мысль о пицце из натуральных продуктов заставила Сэм улыб­нуться. Ее планы на вечер включали гимнастику по системе йогов и ручную стирку всяких мелочей, но визит к Моргану был намно­го увлекательнее. Да, конечно, Морган смотрел на нее совсем не так, как на своих двадцатилетних красоток. Но он был подходя­щей компанией, и они неплохо ладили. Были друзьями. А в дру­зьях Сэм сейчас очень нуждалась.

Она позвонила ему.

– Пицца, мистер Бенсон?.. А ничего получше у вас нет?

Сэм чувствовала, что он улыбается.

– В супермаркете этих мерзких гамбургеров с «тофу» не было, и я взял вместо них пиццу. Ну что, у меня через полчаса?

– А разве мы никуда не пойдем?

– Еще одного ресторана здоровой пищи я не выдержу, – при­знался Морган. – А в этой пицце начинка из козьего сыра и на­стоящих лесных грибов…

– Звучит заманчиво, – вздохнула Сэм. – Но я сегодня и так обедала в ресторане. Сколько же можно есть?

– Вам нужно набрать несколько килограммов, – возразил он. – Иначе вы провалитесь в трещину в асфальте. А если поху­деете еще больше, кто-нибудь подпишет с вами контракт и заста­вит ходить по подмосткам в двух квадратных дюймах лайкры.

– Размечтались! – усмехнулась она. – Ладно, увидимся через полчаса.

Спускаясь по лестнице двадцать пять минут спустя, Сэм все еще улыбалась. После дня, проведенного в офисе, встречи с Мор­ганом неизменно действовали на нее успокаивающе. Самой при­ятной чертой их связи была непринужденность. Впрочем, нет, связи у них не было. От большинства других мужчин Морган от­личался тем, что ей было с ним весело. Он ничего от нее не требо­вал, смотрел на все сквозь пальцы в лучшем смысле этого слова. С ним не нужно было следить за своей речью или наряжаться, когда на это нет настроения. Она нравилась Моргану и в старых джинсах, и в строгом деловом костюме. Он принимал Сэм такой, как она есть. До сих пор ей подобные мужчины не встречались. С Карлом – ее последней любовью – приходилось обращаться осторожно, чтобы не оскорбить его болезненное самолюбие. Карл обожал, когда превозносили его ум и говорили, что компания без него пропадет. Он очень гордился этим.