Днем они все вместе поехали в аэропорт. До Милли наконец дошло, что ее любимый папочка улетает, она сидела позади и ре­вела всю дорогу до Килларни. Это напомнило Хоуп их прибытие в Керри.

– Не выходи, – сказал Мэтт, когда они припарковались. Блед­ное, расстроенное лицо Хоуп заставило его ощутить чувство ви­ны. Он решил, что ей будет трудно прощаться в многолюдном аэропорте, а потом тащить двух хнычущих ребятишек обратно в машину. Намного легче попрощаться прямо здесь. Он крепко сжал руку Хоуп, надеясь, что жена все поймет.

Но Хоуп поняла только одно: Мэтту так не терпится улететь, что он не хочет дать ей возможность как следует попрощаться. Когда он наклонился поцеловать ее, она ответила ему холодно, едва коснувшись губами щеки.

– Счастливо, – еле слышно сказала она.

«Привет, Хоуп!

Извини, что вчера не смогла поговорить с тобой: не было бук­вально ни секунды свободной. Я и сейчас тороплюсь – уезжаем на три дня в Хертфордшир на конференцию по торговле. Как ты живешь без Мэтта? Держу пари, Милли продолжает скандалить. Вот уж папина дочка!

Помню, что сегодня ты выходишь на новую работу, и желаю удачи. Уверена, что все будет замечательно. Отель у в ас просто по­трясающий. Может быть, в мой следующий приезд мы закажем там номер и проведем целый день у Дельфины в салоне красоты. Это мне просто необходимо! За последние недели моя кожа преврати­лась в терку. Убеждена, что это результат применения анестезии во время удаления фиброидов. Вот тебе и «двадцать четыре часа, и от болезни ни следа»! Нет, я шучу. Сухая кожа – не слишком доро­гая плата за хорошее самочувствие. Я начала заниматься йогой, ем хорошо и готовлю обед каждый вечер. Ты можешь гордиться мной!

Может быть, сегодня позвонить не успею, но попытаюсь.

Любящая тебя Сэм».

Хоуп улыбнулась при мысли о том, что ее безнадежная в смыс­ле домашнего хозяйства сестра каждый вечер готовит себе обед. Она щелкнула клавишей и принялась писать ответ.

«Привет, сестренка!

У меня все нормально. Я понимаю, что ты безумно занята, и то­же пишу второпях, потому что через пять минут уезжаю в отель, а по дороге должна забросить детей в ясли. Судя по шуму внизу, Милли убивает Тоби. Я немного нервничаю, потому что моим един­ственным собеседованием был телефонный разговор с заведующей бухгалтерией Уной Хатчинсон. Все-таки работа в пятизвездочном отеле – не шутки. Наверно, у них очень сложная автоматизиро­ванная система, и я слегка побаиваюсь. Но буду стараться изо всех сил. Если уж после отъезда Мэтта я сумела исправить электропро­водку и утихомирить Милли (ты права, без отца она окончательно отбилась от рук), то справлюсь и с новой работой. Неужели после отъезда Мэтта прошло уже три недели ? Невозможно поверить. Я так занята, что днем не скучаю о нем, вот только по ночам одиноко. Спасибо девочкам, которые умудряются вытаскивать меня из дома».

Правдой тут была только последняя фраза. Хоуп безумно тос­ковала по мужу, но не хотела сообщать об этом Сэм. Сестра тут же позвонила бы Мэтту и отчитала за то, что он не обращает вни­мания на жену.

«У Мэтта все в порядке, хотя связаться с ним по телефону труднее, чем с тобой. Агентство завалено заказами, а он не только выполняет обязанности Адама, но и занимается собственной рабо­той».

Хоуп не стала писать, что Мэтт терпеть не мог электронную почту, считая, что не следует отправлять личные сообщения из офиса, где их может прочитать каждый. Поэтому оставался толь­ко телефон. Но звонил Мэтт лишь после работы, часов в девять вечера, забывая, что дети ложатся спать в половине восьмого. Еще обиднее было то, что он не позвонил накануне, чтобы поже­лать ей ни пуха ни пера в отеле «Красный лев». Дельфина, Мэри-Кейт, Вирджиния и Гизелла помнили об этом, а вот Мэтт забыл. Хоуп поклялась не сердиться на мужа, но ничего не могла с собой поделать. Ей хотелось облегчить душу и поделиться с Сэм оби­дой, однако это было невозможно. Хоуп считала, что женатым людям не следует никого обременять своими проблемами. Сэм могла вмешаться и начать подбивать Хоуп на бунт. Что категори­чески исключалось.

«Держу пари, что вы выбрали для своей конференции какой-ни­будь шикарный отель. Желаю хорошо провести время. Береги себя; не забывай, что после твоей операции прошло всего две недели. В конце концов, ты не сверхчеловек! А даже если и сверхчеловек, все равно не слишком переутомляйся.

Любящая тебя Хоуп».

Внизу раздался рев, а потом Тоби крикнул:

– Мама, Милли стукнула меня лопаткой!

Хоуп быстро отправила сообщение и побежала вниз.

Час спустя Хоуп ехала по ухоженной подъездной аллее «Крас­ного льва», и глаза ее все шире раскрывались от изумления. Она слышала, как Мэри-Кейт называла отель «оазисом роскоши», и даже знала, что двухнедельное проживание в местном «люксе» стоит столько же, сколько половина дома в Редлайоне. Но ей не приходило в голову, что всего в десяти километрах от деревни может выситься роскошный замок, окруженный буковой рощей. Отель был огромным, с зубчатыми башнями по обеим сторонам массивной деревянной двери. Башни украшали фигуры химер, зорко следивших за тем, чтобы никто не перелез через крепост­ную стену, похожую на оправу драгоценного камня.

Швейцар в ливрее открыл ей дверь и улыбнулся:

– Добро пожаловать, мадам.

Хоуп улыбнулась в ответ, довольная тем, что ее отнесли к чис­лу постояльцев. Недаром она сегодня надела свой самый элегант­ный черный костюм и особенно тщательно накрасилась. Войдя в вестибюль, Хоуп на мгновение замерла, восхищаясь просторным помещением с деревянными панелями и гобеленами на стенах. На двух мраморных столах стояли огромные букеты цветов, а у парадной лестницы зловеще маячили рыцарские доспехи.

– Красиво, правда? – негромко спросил ее мужской голос.

– Очень, – солгала Хоуп. Почему-то доспехи напомнили ей фильмы ужасов.

– Чем могу служить?

Голос принадлежал мужчине с копной кудрявых темных во­лос, внешность которого поразила Хоуп. Он был просто ослепи­телен – от белоснежных манжет до сверкающих носков туфель. Заглянув в сияющие черные глаза, Хоуп застыла как вкопанная и робко улыбнулась.

– Я… э-э… ищу бухгалтерию, – спустя целую вечность выда­вила она. – Мне предстоит там работать.

– Должно быть, вы миссис Паркер, – сказал мужчина.

– Откуда вы знаете? – удивилась Хоуп.

– Я по долгу службы обязан знать все, что здесь происхо­дит, – все тем же бархатным голосом промолвил незнакомец. – Я Кристи Де Лейси, главный управляющий.

Не успела Хоуп опомниться, как он взял ее за руку.

– Добро пожаловать – и спасибо.

Хоуп не знала, за что ее благодарят, но возражать не стала, по­скольку ослепительные мужчины не так уж часто баловали ее своим вниманием.

– Как мне пройти в бухгалтерию? – спросила она.

Тут Де Лейси выпустил ее руку, и Хоуп подумала, что теперь от нее будет долго пахнуть его одеколоном.

– Я провожу вас, – серьезно сказал он, – а заодно покажу вам отель.

Польщенная Хоуп попыталась возражать:

– Но я не хочу злоупотреблять вашим временем. Его голос, и без того низкий, снизился еще на октаву.

– Я не думаю о времени, когда нужно сопровождать прекрас­ную даму.

Сердце Хоуп сделало прыжок, который, возможно, и не при­нес бы ей звания олимпийской чемпионки по спортивной гим­настике, но для тридцатисемилетней женщины, не привыкшей к таким головокружительным сальто, это было совсем неплохо.

Де Лейси провел ее к лифту, и экскурсия началась. Пока лифт шел наверх, он рассказал о панелях, привезенных с Мальты, и о затратах на приобретение антикварной мебели, но Хоуп слушала вполуха. Больше всего на свете ей хотелось еще раз услышать слова «прекрасная дама». Стоять рядом с таким мужчиной в кабине лифта было очень сексуально. Кажется, в каком-то фильме была любовная сцена в лифте. Что будет, если Кристи прижмет ее к стене и поцелует?..

– По-моему, лучше всего отреставрирован первый этаж, – сказал Де Лейси, когда дверь открылась.