– А теперь и Николь туда же, – проворчала Рини Тернер. Ее темные с проседью волосы не знали, что такое краска.

– Ей идет, – возразила Сандра. – Неужели лучше таскаться по городу с седыми космами, как у старой английской овчарки?

– Ах, овчарки? – взвилась Рини. – Как ты смеешь обзывать мать!

Николь, у которой переворачивались внутренности при мысли о предстоящей встрече, решила, что с нее достаточно. Она резко встала и со скрежетом отодвинула стул.

– Я привезла вас сюда для помощи! – бросила она обеим. – Думала, что это пойдет мне на пользу, а вы только и знаете, что устраивать дурацкие ссоры! Если сейчас же не прекратите, воз­вращайтесь домой. У меня и так хватает забот.

Бабка и мать тут же прикусили языки.

– О боже… Детка, ты права, – сказала пристыженная Ри­ни. – Прости нас обеих. Мы просто очень переживаем за тебя.

– А я что, не переживаю? – буркнула Николь.

– Ты кажешься совершенно спокойной, – утешила ее Сандра.

Николь снова села и безвольно опустила руки. Она хотела ска­зать им, что все это неправда и что ей очень страшно. Но делать этого было нельзя. Они надеялись только на нее. И должны были знать, что она готова к любым испытаниям, которые могут вы­пасть на долю семьи Тернер.

– Я действительно спокойна, – бодро сказала она. – Нерв­ничать не из-за чего. Мы встретимся с пятью разными администраторами и выберем лучшего – вот и все. Но мне будет легче сосредоточиться, если вы перестанете грызться.

Мать и бабка посмотрели на нее с гордостью. Их Николь силь­ная, умная и красивая. Ничего не боится и сумеет справиться с этими типами из компании звукозаписи. И в кого она такая уро­дилась?

В вестибюль спустился Дариус, проводил их в конференц-зал, а сам отправился к Сэм, чтобы сообщить о приезде Тернеров.

– Он хорошо воспитан, этот мальчик, – заметила Рини. – Такой симпатичный и с такими хорошими манерами. А я-то ду­мала, что в этих звукозаписывающих компаниях работают сплош­ные наркоманы. Жаль, одеваться не умеет.

Хотя Николь нервничала, эта фраза заставила ее улыбнуться. Лично она считала, что поношенная парусиновая куртка, про­стая белая майка и черные холщовые брюки прекрасно смотрят­ся на длинном худощавом теле Дариуса. Его светлые волосы бы­ли покрыты лаком и торчали гай самыми немыслимыми углами к черепу. Это был стиль «фанк», призванный пугать окружающих, од­нако Дариус все равно выглядел юным и каким-то беззащитным.

В его добром, открытом лице было что-то, вызывавшее дове­рие. Говорившее о том, что Дариус Гуд любит животных, уступа­ет место в метро старушкам и никогда не говорит девушке, что позвонит ей, если не собирается этого делать.

У Сэм оставалось пять минут до следующего совещания. – Я буду рада поздороваться с ними, – сказала она Дариусу. – Должно быть, они очень нервничают. Вы предложили им кофе?

– Э-э… Нет, но предложу, – пообещал Дариус.

В последние дни с Сэм Смит творилось что-то странное. Да­риус не мог понять, что именно, но она изменилась. Стала добрее и… мягче, что ли. Конечно, это могло ему показаться. Но Иззи, секретарша Зака, говорила то же самое. И даже знала, чем это объясняется.

– Должно быть, мисс Смит влюбилась, – однажды проница­тельно сказала Иззи во время ленча. – Эти крутые стервы всегда те­ряют голову, когда у них в доме появляется кто-то кроме кошки.

Дариус считал, что у Иззи слишком злой язык, но был вынуж­ден признать, что Сэм действительно изменилась. Она явно стала более разговорчивой, дружелюбной и ничем не напоминала жест­кую, не признающую отговорок женщину, которой была прежде. Но Дариуса это не беспокоило. Его ненаглядной Николь это было только на пользу, а все остальное значения не имело. Если Сэм изменилась из-за мужчины – что ж, дай ей бог счастья. А он счастлив от того, что нашел Николь.

Сэм ворвалась в конференц-зал, как маленький вихрь. Николь тут же поднялась. Ее стройную фигуру обтягивало черное платье, безупречную голову окружал нимб бронзовых кудрей.

– Привет, Сэм, – сказала она.

Сэм порывисто обняла девушку, удивляясь самой себе. Ниче­го подобного она до сих пор не делала. Видимо, Болезнь с боль­шой буквы, как Сэм называла ее про себя, действительно изме­нила ее.

– Привет, Николь. Рада видеть тебя.

– Это моя бабушка, Рини Тернер, – сказала Николь. – А это моя мама, Сандра.

– Рада познакомиться с вами, – церемонно сказала Рини, крепко пожимая руку Сэм. – Мы пришли, чтобы поддержать Николь всем, чем можем, – решительно сказала она.

– Тут так интересно! – восхищенно воскликнула Сандра. – У вас потрясающий вид из окна. Как вы умудряетесь работать? Я бы на вашем место только и делала, что любовалась панорамой!

– Боюсь, на моем месте вы бы ее даже не заметили, – вздох­нула Сэм .

Она обвела взглядом обеих женщин. Что ж, по крайней мере, бабушка Николь производила впечатление разумного человека. В отличие от странноватой матери, которая явно считала, что в пасмурный весенний день можно надевать белый кожаный пид­жак, широкую молодежную юбку и розовые босоножки на высо­ком каблуке.

– Я не смогу присутствовать на встрече, – объяснила Сэм, – но, если хотите, Дариус составит вам компанию и расскажет о людях, с которыми вы увидитесь. Сегодня вам не придется при­нимать никаких решений. Но не позволяйте этим людям запугать вас. В дальнейшем один из них будет представлять Николь, и ей должно быть с ним удобно. Это очень важно, Николь. Админи­стратор будет работать с тобой рука об руку. Тебе придется найти с ним или с ней общий язык, а для этого требуется интуиция.

Николь и Рини внимательно слушали, а Сандра восхищалась ее туфельками от Гуччи.

– Если у вас будет время, встретимся во время ленча, – доба­вила Сэм.

Лицо Сандры осветилось.

– А шампанское будет? – спросила она.

– Ну, что скажете? – спросил Дариус.

Стрелки показывали без десяти час, и у Николь голова шла кругом. Больше всего ее поразила сумма, которую администраторы собирались получить от компании «Титус». О таких деньгах она и не мечтала, но все говорили, что это только начало.

– Если все пойдет как надо, вы станете очень богатой юной леди, – сказал администратор, который не понравился ей боль­ше остальных.

Николь ненавидела, когда ее называли «юной леди». Нет, этот человек решительно не подходил ей. У него были глазки-бус инки и брови, сросшиеся на переносице. Ужасно! Властная, высокая, коротко стриженная женщина в кожаных джинсах обладала слиш­ком пронзительным голосом и напоминала сестру Жером, кото­рая три месяца учила ее географии в школе Святой Анны, пока Николь не исключили оттуда. Николь даже показалось, что сей­час у нее потребуют домашнее задание по экономике Рурской об­ласти. Нет, эта тоже не подойдет. Двое остальных были довольно симпатичными, но у Николь не сложилось о них определенного мнения.

По-настоящему ей понравился только парень в джинсах и по­ношенной кожаной куртке, который, в отличие от четырех осталь­ных, не пытался доказать, что будет вести ее дела лучше всех в мире.

– Я пришел сюда, потому что считаю вас талантливой и ду­маю, что у вас получится. Собственно, это моя работа – сделать все, чтобы у вас получилось. Но подлизываться и внушать вам, что вы Мадонна, в мои обязанности не входит. Это распростра­ненное заблуждение. Если вы хотите этого, то я вам не подойду.

Николь посмотрела на заполненный им листок бумаги: Боб Феллоус из «Ди-Эм-Эф Менеджмент». Подходящее имя. И па­рень тоже подходящий.

– Молодец, – позже сказала Рини. – Он мне понравился. По крайней мере, он не показывал порнографических снимков сво­их клиенток. Николь, я не хочу, чтобы ты одевалась как падшая женщина.

Во время ленча Дариус вел себя как хорошо воспитанный мо­лодой человек, которым и был на самом деле. Он вежливо разго­варивал с бабушкой Николь, которая предупредила, что не по­терпит вызывающих нарядов. Сандра Тернер, безумно счастливая от того, что обедает в роскошном ресторане, следила за другими посетителями и пыталась угадать, где они покупали одежду и сколько за нее заплатили. А у Сэм наконец появилась возмож­ность поговорить с Николь.