Два человека медленно шли по заснеженному гористому плато. Несмотря на погоду — обильный снегопад и сильный северный ветер, нельзя было сказать, что путешествие доставляет им хоть какие-то проблемы. Шли они по своей земле и были очень хорошо знакомы со всеми сюрпризами, которые она могла преподнести. Были готовы к ним и закалены ими. Оба они были киммерийцами, однако тот, кто был знаком с представителями этого северного народа, сказал бы, что эти двое довольно низкорослы. Впрочем, объяснялось это очень просто — один из попутчиков был еще молод и все еще рос, а второй, наоборот, был стар и годы жизни клонили его голову к земле.

Того, кто был намного моложе звали Конан. Ему исполнилось всего тринадцать зим, тем не менее, хоть он и не дотягивал ростом до взрослого мужчины, был на диво развит физически. Не по годам высокий и мускулистый парень скорее тянул на шестнадцатилетнего. Он уже обладал свойственной киммерийцам суровостью черт и невозмутимостью характера, но, то и дело, в его голубых глазах пробегали искорки нетерпеливого веселья.

Старик же был известен под именем Мэйрхаун. Ему было очень много лет, но, несмотря на то, что былая его стать безвозвратно ушла, он оставался достаточно крепким и, несомненно, сумел бы дать отпор найдись в окрестностях какой-то враг. Тем более что сила его таилась не только в мышцах. Ведь он был туиром, «тем, кто знает» и тайны, ведомые ему, с лихвой компенсировали его телесные слабости.

Этих людей свел вместе недуг, поразивший одного из их соплеменников. Человек пострадал во время охоты, и теперь ему нужно было оказать помощь. Мэйрхаун как раз и был этой помощью, ведь туир это чаще всего и знахарь. Конан вызвался сопроводить старика, так как к семье, в которой появился раненый, принадлежал и один из его лучших друзей, Алга. Дом больного находился в трех часах ходьбы от основного поселения клана и поэтому туир с радостью принял помощь молодого киммерийца.

В руках старика был только легкий деревянный посох, зато за спиной Конана болталась довольно увесистая котомка. Несмотря на это мальчишка не испытывал ни капли усталости и было заметно, что медленное путешествие ему надоело. Ему хотелось движения, хотелось напрячь расслабленные мышцы и побежать, наполнив легкие морозным воздухом. Однако не оставишь же старика! Поэтому приходилось плестись рядом с ним. Мудрый Мэйрхаун легко читал чувства своего спутника, поэтому пытался отвлечь его своими рассказами и поучениями, коих в памяти старика, наполненной долгими годами опыта, было великое множество. Конан с большим интересом их слушал, однако было ясно, что ему гораздо интересней куда-нибудь рвануть или залезть.

Впрочем, мальчику скоро представилась такая возможность. Путники прошли уже больше половины пути, когда Мэйрхаун внезапно запнулся посреди очередного рассказа и, остановившись, ударил себя по лбу ладонью.

— Что случилось? — спросил Конан. — Тебе плохо?

— Нет, — помотал головой туир. — Ох, старый уже стал, голова ветрами продута. Охотники сказали, что у Трила начали раны плохо пахнуть. Поэтому я приготовил специальные травы и мазь, но с собой их взять забыл — дома на столе остались. Придется тебе, парень, за ними сбегать, а до Тураха я уж и сам дойду.

— Да легко, клянусь Кромом! — воскликнул Конан.

— Не клянись именем Крома так поспешно, Конан, — осуждающе покачал головой старик, — иначе, возможно, когда-нибудь сильно об этом пожалеешь.

— Хорошо, Мэйрхаун, — кивнул мальчишка, тряхнув черной копной длинных волос. — Я постараюсь принести твои вещи как можно быстрее!

Он передал свою котомку туиру и спросил:

— Ты уверен, что сам доберешься?

— Конан! — сквозь густую бороду старика прорвался короткий смех. — Я ходил по этим землям задолго до того, как родился твой отец и знаю их так же хорошо, как ты свою ладонь. Иди уже.

Молодой киммериец кивнул и бросился бежать навстречу ветру.

Обратная дорога показалась Конану не в пример короче. Его сильные, молодые ноги за полчаса привели его к жилищу Мэйрхауна. В отличие от большинства своих собратьев, туир предпочитал обитать поближе к людям своего клана. Небольшой его домик находился недалеко от входа в деревню, рядом со стеной высокого частокола.

Когда Конан проскочил за ворота, то в очередной раз удивился тому, как сейчас многолюдно в деревне. К началу зимы почти треть клана Канах собралась здесь. Население увеличилось почти в десять раз. Вернулись все пастухи, со стадами овец и длинношерстных коров и часть охотников, которые жили уж совсем на окраине клановых земель. Семья Конана обычно оставалась всегда на одном месте — попробуй-ка перенеси кузню на десять шагов, что уж там говорить о десятках миль…. Конан всегда в тайне завидовал своим сверстникам, которые каждый год переходят на новое место и лишь в конце осени возвращаются в одно из больших селений клана, с новыми впечатлениями и рассказами.

Распахнув дверь, Конан быстро оглядел помещение. Этот наполовину врытый в землю дом не слишком отличался от остальных киммерийских жилищ. Тем не менее, попавший внутрь незамедлительно бы понял, что тут живет необычный человек. Сразу же в нос бросался запах. Пахло хвоей, сосновыми шишками, пряностями, мускусом, мятой, сухими грибами и еще множеством других вещей, которыми природа одаривала тех, кто знал, что искать. Комбинация этих запахов давала в итоге аромат, от которого у человека непривычного просто захватывало дух. У дальней стены располагался очаг, в котором еще тлели остывающие угольки. Недалеко от него была дверь, ведущая в другую часть дома. Посреди помещения стоял огромный стол и несколько табуретов. В глаза также бросались два грубо сколоченных сундука. Зато полок и растянутых под потолком веревок в этой комнате было просто немеряно. А на них: горшки и миски, травы и порошки, ветки и кусочки коры, грибные гирлянды, ягоды и плоды, листья и коренья, настои и мази, и еще сотни и сотни предметов, что добыл и изготовил старый Мэйрхаун.

Впрочем, Конан недолго любовался обстановкой, которая ему была довольно хорошо знакома. У туира мальчик бывал не раза и не два, поэтому он практически стазу подошел к столу. На нем стоял десяток мисок с высушенными ягодами и несколько пучков трав. Как и любой человек, тесно связанный с природой Конан смог узнать некоторые снадобья. Разумеется, ему было далеко до туиров, которые практически любому растению могли найти применение, но все же…. Конан принюхался: вон то — точно черемша, а то, что в глубокой деревянной миске — высушенные ягоды можжевельника, ими лечили деда от боли в суставах. Рядом в небольшом кувшине — желтые корзинки арники, она ускоряет заживление ран.

Ага, а вот и то, зачем Конан пришел: на краю стола столе лежал сверток из тонкой кожи. Осторожно развернув его, киммериец обнаружил несколько пучков высохшей зелени и маленький закрытый горшочек. Растения были ему в основном незнакомы, но он все-таки разглядел несколько побегов зверобоя и парочку бутонов ноготков. Принюхавшись к горшочку, он уловил, среди других прочих, слабый аромат дубовой коры и ромашки. Впрочем, не стоило терять время, поэтому Конан смотав сверток, положил его за пазуху и вышел из дома, плотно затворив за собой дверь.

Перекинувшись парой фраз со знакомыми мальчишками, встретившихся ему на улице, Конан быстро попрощался с ними и отправился по своим делам. Охотничью процессию, которая через некоторое время вышла с другого края леса, он так и не заметил.

К этому времени стих ветер и прекратился снегопад. Небо, затянутое серой пеленой стало очень светлым. Все говорило о том, что скоро на суровые киммерийские земли прольет свои ласковые лучи солнце. Идти, вернее, бежать, стало гораздо легче, и Конан подумал даже, что догонит Мэйрхауна еще до того, как тот достигнет дома Тураха. Но, тем не менее, не успел, ибо даже его выносливости не хватило, чтобы беспрерывно бежать изо всех сил — в конце концов, он перешел на быструю трусцу.