Один из варваров попытался продырявить живот боссонцу копьем. Тот отмахнул навершие копья вместе со стальным наконечником и опустил меч на незащищенные пальцы асира. Варвар с воем откатился, но тут же вытянул меч здоровой рукой.

Броском, перешедшим в перекат, Ангир увеличил дистанцию между собой и врагами. Несмотря на схватку, он дышал совсем не тяжело. От асиров же клубами поднимался пар.

— Так что ублюдки? Сдавайтесь в плен, мне нужны хорошие рабы. Обещаю кормить как породистых свиней, репой и объедками со своего стола. Буду держать вас обоих на племя, подсаживать свиней, а потом продавать, и я искренне надеюсь, что потомство унаследует мозги свиней, а не ваши, асирьи. Сами посудите, зачем свинье куриные мозги? — Ангир издевательски засмеялся.

Покалеченный варвар с яростью, не помня себя, сорвал с себя доспехи. Боссонец сообразил, что это один из берсерков и лишь ждал ошибки. От человека в ярости ее долго ждать не пришлось. Первый же замах был очень сильным, Ангир пропустил удар мимо себя и наотмашь полоснул мечом по морде заросшей бородой. Но асир долго не страдал, поскольку второй удар рассек горло.

Остался лишь Хунд, и он не верил своим глазам. С ним было пять воинов и, спустя всего несколько минут, в живых остался только он один.

Боссонец быстрым шагом направился к нему. Впервые за несколько лет Хунд почувствовал холодок по спине, прямо вдоль хребта. В последний раз он такое чувствовал, когда видел гигантского кракена десять зим назад, в море Запада. Намереваясь продать свою жизнь подороже асир решительно вытянул свой клинок и подхватил уже изрядно изрубленный щит. Он-то его и подвел, после града ударов обрушенных врагом щит просто начал разламываться. Хунд не верил своим глазам — его щит, сбитый крест-накрест из двух слоев толстых дубовых досок, рассыпался на глазах. Асир отбросил изрубленный щит, и покрепче ухватил ладонь меча обоими руками.

Варвар был достаточно опытным бойцом, убившим уже не один десяток воинов, но сейчас едва успевает отражать удары тонкого и гибкого клинка какого-то бродяги! Долго асир сопротивляться не мог и почти не удивился, когда вороненый клинок вонзился в печень, следующий удар, эфесом в нос опрокинул варвара в снег. Варвар попытался подняться, чтобы хотя бы умереть стоя, с высоко поднятой головой и тут же обнаружил сапог наемника у себя на горле.

— Стой, мерзавец!

В пятидесяти ярдах от него находились не меньше двадцати асиров.

— Оставь его, и мы тебя отпустим.

Между говорившим и лежавшим на снегу явно прослеживалось семейное родство. Причем лежавший был лет на двадцать моложе кричавшего асира. Ангир знал цену подобным обещаниям. И боссонец вместо ответа кончиком меча проткнул глаз вопящему асиру.

— Назовись подлый ублюдок! Воскликнул асир, — я хочу знать, чей череп будет у меня вместо плевательницы!

Ангир тем временем проткнул второй глаз.

— Он мне нужен живым, — орал, брызгая слюной, предводитель асиров.

Варвары нестройной гурьбой попытались напасть. Но и без того быстрая реакция боссонца, подстегнутая зельем сделала его поистине недостижимым для смертоносной стали. Глаза северян успевали заметить лишь размытый силуэт врага, да услышать свист рассекающей морозный воздух стали. Тяжелое оружие варваров не могло поспеть за быстрыми, как бросок росомахи, движениями Ангира. Три асира за считанные мгновения превратились просто в куски мяса.

— Так и будешь прятаться за спинами своих собак, гнусный поедатель селедки? — издевательски вопросил боссонец. Значит, правду говорят, что асиры только тогда воины, когда их в десять раз больше, чем их врагов?

— Стоять! Я сам его возьму! — гневный окрик предводителя асиров остановил готовых броситься на боссонца варваров.

Сердито отпихнув двух своих воинов, он вышел из выстроившихся полукругом воинов. Глаза его вылезали из орбит, изо рта шла пена. Он с яростью грыз край деревянного щита и судорожно сжимал рукоять огромного боевого молота. Таким только раз достаточно точно ударить и человек останется в лучшем случае калекой. Но любая схватка требует прежде всего сосредоточенности, а не ярости. Поэтому боссонец лишь усмехнулся такому поведению, способному нагнать страх лишь на неопытных воинов.

Боссонец встал напротив асира, который чем дальше, тем больше приходил в ярость, и терял всякую схожесть с человеком.

Внезапно, казалось, будто из ниоткуда полезли киммерийцы. Только еще минуту назад казалось никого кроме асиров и боссонца здесь не было, а теперь как из под земли повылазили киммерийцы. Десятка три, не меньше. Предводитель асиров затравленными глазами смотрел на резню. Внезапность атаки и превосходство в численности сыграли свою главную роль. Заскрежетам зубами, он обернулся к Ангиру и впился зубами в измочаленный край щита. Терпкий вкус древесины наполнил его рот. Внезапно боссонец опустил меч и размылся в смазанную полосу. Асир почувствовал, как длинные пальцы проклятого ублюдка вбили его глаза внутрь черепа.

— Загляни, собака, в плевательницу изнутри — прошептал ему на ухо боссонец. Стонущий от сильнейшей боли и от ощущения безысходности асир ползал по снегу, никак не принимая слепоту.

Ангир огляделся вокруг, киммерийцы закончили схватку и молча добивали раненных. Двое черноволосых варваров уже распутывали веревки связанных сородичей. Самый пожилой из связанных решительно тыча рукой в его сторону что-то говорил воинам. Боссонец дотянулся до плаща и, положив его рядом с собой, устало уселся на первый же поваленный ствол лиственницы.

Действие горошин постепенно заканчивалось, и нахлынувшие ощущения требовали выхода. Наемник громко и безумно засмеялся, глядя на судорожные метания ослепшего асира. Он напоминали ему жука с оторванной головой, который никак не поймет, куда ему идти…

Ослепленный первым асир оклемался и последовал примеру своего сородича — стал так же лазить по снегу и проклинать все и вся. Столкновение обоих асиров лбами вызвало новую вспышку безумного смеха. Боссонец шатаясь от безудержного хохота, подошел к ослепленным асирам и, ухватив за бороду каждому перерезал горло. Негоже оставлять в живых врагов, эти-то ему уже не опасны, но с бытующей на Севере «кровной местью», широко распространенной среди киммерийцев и гипербореев, асиров и ваниров, ему проблемы в будущем ни к чему.

Пошарив по карманам плаща, боссонец нашел фляжку с вином и приложился к ней, делая изрядный глоток. Перед глазами Ангира появились два киммерийца, пристально разглядывая наемника.

Боссонец равнодушно посмотрел в глаза варварам и протянул фляжку. Киммериец помедлив один миг ее принял и, сделав глоток, одобрительно качнул головой.

— Пойдем с нами, чужестранец.

Ангир кивнул и ценой великих усилий заставил себя подняться. Он не помнил, сколько они шли, усилием воли боссонец загнал себя в полубессознательное состояние и лишь в каком-то полусне переставлял ноги. Вроде бы еще только-только он слышал скрип снега, дыхание рядом шедших людей и запахи леса, и тут уже лежит на скамье, в полутемном помещении.

Первым что он увидел и осознал были закопченные балки потолка, откуда—то несло свежей стряпней. Живот громко заворчал, напоминая о себе.

— Горм, чужестранец очнулся!

Серые глаза гильдейца нашли говорившую, девчонка лет пятнадцати, значит на самом деле еще меньше. У варваров дети взрослеют куда быстрее, чем дети выросшие в цивилизации.

Ангир с трудом встал с грубо сколоченной лавки, и обвел глазами помещение: длинный вытянутый зал, похоже, был единственной комнатой. Примерно ярдов пятнадцать на пятьдесят. Покатую крышу поддерживали прокопченные стропила, опирающиеся на толстые столбы. На этих же столбах в изобилии висят черепа животных. Горят три больших костра, от одного и тянет едой, возле другого лежал он сам. Возле каждого очага большая поленица дров. Несколько маленьких окошек, затянутых бычьими пузырями, судя по их высоте расположения дом киммерийцев наполовину вкопан в землю. Что, в общем-то обычно для Севера. Шкуры на стенах, вдоль стен лавки. И что самое главное, его оружие и мешок тут же рядом. Засапожные кинжалы тоже на месте.