Когда везде, кроме пространства, где должно было начаться представление, стало совсем темно, музыка притихла и на подмостки, медленной, торжественной и величавой походкой, вышел человек в черном балахоне, лицо которого закрывала серповидная маска в виде полумесяца. Добравшись до центра, он повернулся лицом к залу и произнес:

— Благородные зрители! Величественные мужи и прекрасные дамы! Приветствую вас на этом празднике ночи! Пусть боги и демоны завидуют вам, ведь только вашим глазам суждено узреть то таинство, что я приготовил.

— Этот человек называет себя Королем Луны, — толкнула чернокожего в бок Ягненок, — но я уверена, что это сам Симта. То, как он себя ведет, его голос…. Ведь я, — гордо сказала она, — видела его в королевском замке.

— Интересно, — пробормотал Шанго.

А Король Луны в это время все продолжал:

— Я обещал вам сюрприз. А короли держат свое твердое слово! Знаете, ли вы, какое зрелище я приготовил сегодня для вас…? — Он сделал драматическую паузу. — Нет? Так внемлите! Давным-давно, настолько давно, что воспоминания о том времени почти истерлись в человеческих умах. Когда еще и камня не было на том месте, где сейчас стоит великая Тарантия, предки наши были угнетаемы страшной, злой империей Ахерон. В столице ее, ужасном городе Пифон, каждый день приносились в жертву тысячи людей… Мужчин и…, — его голос стал елейным, — прекрасных женщин. Никому не удалось увидеть ритуалы злобных ахеронцев и остаться после этого в живых. Никто из людей, что заселили мир после падения империи, не мог увидеть этих ужасов, потому что даже память о них была предана забвению…. До сегодняшнего дня…. Благородные зрители! Величественные мужи и прекрасные дамы!

Король Луны расставил руки в стороны, затем слегка поднял их и торжественно выкрикнул:

— Узрите! Жертвоприношение на ступенях черной пирамиды Пифона!

Заиграла музыка и под музыку, что должна была изображать ритуальную, на подмостки стали медленно выходить связанные в вереницу веревками полуобнаженные женщины в рваных одеждах из чистейшего белого шелка, ведомые «стражей» в каких-то дурацких деревянных доспехах и шлемах в виде змеиных голов. На вершине пирамиды появился «жрец» в свободной зеленой тунике с короной из клыков на голове. Он завыл что-то непонятное, начал махать руками с зажатым в одной из них деревянным кинжалом. Крутиться вокруг себя, раскачиваться из стороны в сторону, прыгать и топтать. Потом он успокоился и махнул рукой. «Стража» отцепила первую «жертву» и подвела к «жрецу». Девушка легла перед ним, он издал какой-то набор бессвязных звуков и сделал вид, что ее закалывает. «Жертва» издала ненатуральный предсмертный крик и из каких-то отверстий по пирамиде полилась красная краска, которая должна была изображать кровь. К «убитой» подошла пара шлемоголовых и потащила ее к краю подмостков, туда, где потемнее, причем было видно, что «заколотая» сама встала и ушла. Музыка на время стала пронзительнее, громче — наступила очередь следующей жертвы…

Наблюдающему за этим зрелищем Шанго было непонятно, как вообще можно смотреть подобный бред. Тем не менее, когда он посмотрел на Ягненка, то увидел, что она, не отрываясь, смотрит представление прижав обе руки к груди — видимо ее это очень захватывало или даже, что было довольно невероятно для него лично, ей все это нравилось. Что же, лучшего времени избавится от невольной партнерши, было не выбрать. Он тихо скользнул в толпу (Ягненок на это даже не обратила внимания), и с трудом пробираясь сквозь благородных гостей (такое ощущение, что это глупое зрелище нравилось им всем), побрел в сторону шестерки охранников.

Те тоже смотрели на подмостки, в основном на полуобнаженных «жертв», конечно, а не на реки «крови» и ужимки «жреца». Поэтому, мельком посмотрев на золотой браслет, на руке наемника, спокойно его пропустили. Проход давал начало довольно длинному коридору, с несколькими тяжелыми дверьми по пути. К тому времени, как чернокожий добрался до его выхода, звуки музыки из зала были уже почти не слышны. Его взгляду предстала комната с еще одной дверью, помимо той, из которой он вышел. Помещение было слабо освещено, вдоль стен стояли кожаные кресла. Посреди него стояли два человека и мирно беседовали. Увидев Шанго, оба поклонились, и один из них обратился к нему:

— Господин Волк! Рад видеть вас снова! Вам как обычно?

Наемник, молча, кивнул.

— Хорошо, — поприветствовавший его человек поклонился и жестом пригласил Шанго следовать за собой.

Они прошли в дверь и вошли в еще один коридор. Довольно темный. По стенам его были расположены двери. Когда они проходили мимо из-за них, то и дело раздавались то стоны, то всхлипы, то, даже, приглушенные крики. Наконец провожатый подвел воина к одной из дверей и открыл ее:

— Прошу вас господин, — сказал он, — тело сейчас приведут.

То, что сказал этот человек и то, как он это сказал, Шанго совсем не понравилось, тем не менее, он кивнул, вошел и закрыл за собой дверь. Внутри оказалось довольно уютно — множество свечей, стены, драпированные пурпурной бархатной тканью, камин, в котором весело играл небольшой огонек, и огромная кровать с множеством подушек. Эту, безусловно, романтическую картину портили только… пыточные инструменты. В одном углу стояли дыба, столб с колодками и непонятная конструкция из острых стальных рам. Рядом располагался столик, на котором были выложены ножи, пилы, шила, какие-то щипцы, спицы, длинные железные пруты. К нему были прислонены хлыст и небольшой украшенный серебряной вязью топор. Когда негр внимательнее посмотрел на стены, он понял, для чего был выбран такой цвет — тут и там виднелись высохшие пятна крови. Шанго скрипнул зубами — надо было прикончить того рыцаря, чью жизнь он так не хотел забирать. Черный воин дал себе слово, что когда выберется отсюда, то скормит ублюдку его же конечности.

Тут в дверь постучали.

— Открыто! — громко сказал Шанго.

В комнату вошел татуированный полуголый лысый амбал южного вида, шемит скорее всего, в котором жира было столько же сколько мускул — то есть весьма много. Перед собой он тащил абсолютно не сопротивляющееся миниатюрное существо женского пола.

— Тело! — прохрипел он, толкнул ту, что привел так, что она упала на пол со слабым всхлипом. Затем он вышел, громко хлопнув за собой дверью.

Воин медленно подошел к лежащей на полу. При его приближении она задрожала, как осиновый лист. Когда же он взял ее за руку, она заскулила, словно раненый котенок. Подняв ее и посмотрев в ее лицо, Шанго с ужасом увидел, что перед ним ребенок — девочка лет тринадцати-четырнадцати. К клятве «накормить» рыцаря прибавилась еще одна — задушить того его же собственными кишками.

— Тихо, тихо, детка, — проговорил негр и снял маску, — не бойся меня. Клянусь, я не сделаю тебе ничего плохого.

Девочка с удивленным испугом посмотрела ему в лицо, либо, не веря его словам, либо еще не осознав их смысла.

— Говорю, тебе не бойся, — он широко улыбнулся, — я пришел помочь вам.

Она видимо, поняла, перестала дрожать, три раза глубоко вздохнула, собираясь что-то сказать, но не смогла и разрыдалась у него на груди.

— Ну, ну, тише, — приговаривал он, гладя ее по голове, давая ей выплакаться. Когда же она успокоилась, спросил:

— Как тебя зовут, детка?

— Кармилла, господин.

— Скажи мне Кармилла, как ты сюда попала?

— Я… меня мама послала на рынок за молоком. И когда я шла, кто-то, — она сглотнула, — набросил мне мешок на голову. Потом меня куда-то понесли, потом мы ехали — я слышала стук копыт и скрип колес, а потом вот я оказалась здесь.

— И много вас таких здесь?

— Точно не знаю. Много. Новеньких каждый день приводят. Моя каморка находится около входа и через прутья видно, как их ведут. Но зато, — она всхлипнула, — многие из тех, кого потом уводят господам, назад не возвращаются. А те, что возвращаются, часто побиты и покалечены. Говорят, — девочка запнулась, — некоторых из них потом добивает Тулок.