Два стража подошли к северянину и только тут увидели шипастый моргенштерн у правой руки северянина, сделали вид, что шли на второй этаж и протопали мимо. Впрочем, через минуту один из них вернулся и зашептал что-то на ухо своей госпоже. Она решительно его оборвала и направилась к столу гиперборея.

— Я Инеста, графиня этих земель.

— Сомниум — гиперборей, подданный Зарма, чтобы обозначить сразу, что к чему сказал северянин вставая.

— Непротив если я присоединюсь к трапезе?

«Да ты всех этих людей можешь запросто развесить по деревьям вдоль дороги, места в кабаке ей нет, послушайте только…»

— Разумеется, садись.

Хозяйка «Кабаньего рыла» притащила кувшин с вином и все ту же баранину. Инеста принялась поглощать пищу.

— Что тебя привело сюда?

— Еду на север.

— Гиперборея в другой стороне…

— У меня дела в Пограничье.

Гиперборей не спеша приложился к кувшину и продолжил уничтожать сочное мясо птицы.

Они успели переброситься несколькими ничего не значащими фразами, характерными для чужих людей, сидящих за одним столом. Сытная еда, доброе пиво, приятное тепло разливающееся по телу сделали свое дело и Сомниум обнаружил себя уже сонным и клюющим носом.

Приложившись напоследок к кружке, северянин пришел к выводу что обожрался и ему пора.

— Извини госпожа, мне пора идти, завтра рано вставать.

Немедийская графиня кивнула, и продолжила трапезу.

Гиперборей засыпая на ходу протопал в отведенную комнату. Десять на пять шагов, узкая длинная кровать, накрытая овчиной — все это после ночевок в палатке сейчас казалось северянину верхом роскоши.

Гиперборей задвинул засов на двери и избавился от доспехов, повозившись с окошком, распахнул его и справил туда малую нужду. Пинком закрыл ставню и лег на кровать. «Ни с чем не сравнимое блаженство, еще чуть-чуть и кажется взлетишь» как обычно пришло в голову северянину, после снятия десятков фунтов брони. Сквозь пришедшую дрему северянин еще слышал, как гомонили люди в зале трактира внизу, потом его мозг сковал сон.

Вдруг в дверь кто-то тихо, но решительно постучал.

Сомниум открыл глаза, шума с первого этажа уже не доносилось и стояла почти полная тишина, лишь свист разошедшегося ветра нарушал покой. Гиперборей с моргенштерном в руках открыл дверь. Инеста. Совершенно голая. Великолепные груди с коричневыми сосками, сахарные уста — да чего уж там, ходить в одежде при таком теле преступление…

— Пустишь?

— Надеюсь, ты знаешь что делаешь

— Не сомневайся, — она хитро улыбнулась, и провела пальчиком по мускулистому животу северянина.

Сомниум проснулся от какого-то звука, будто человек с завязанным ртом мычал в соседней комнате. Звук тут же стих, хлопнула дверь и кто-то тяжело прошел мимо двери гиперборея. Он приподнялся на локте, чтобы лучше прислушаться и тут же скривился. Очаровательная Инеста оказалась сущей демоницей, судя по всему, у него вся спина расцарапана ее ноготками.

В коридоре вновь наступила тишина и только спустя несколько минут глухо что-то стукнуло, как будто дверь.

«Отец-Ворон, да что у них тут такое?» Гиперборей натянул штаны, сапоги и латные перчатки, подхватил моргенштерн и выглянул в коридор. Толкнул соседнюю дверь — никого, только оружие телохранителей на полу. За оставшимися дверями тоже никого не обнаружилось, вещи целые, а хозяев и не видно. Инесты что характерно — тоже.

Северянин спустился в зал трактира, никого. Дверь закрыта толстым брусом, лежащим в мощных скобах. Куда же делись люди, шатавшиеся по коридору?

Внезапно Сомниум уловил запах масла чадящего факела, а рядом ничего похожего, только камин. Гиперборей перелез через стойку, запах стал еще явственнее. Так и есть — массивная крышка на полу, погреб.

«Нергал бы побрал этих ублюдков. Вдруг что-то все-таки случилось?»

Приняв решение, гиперборей ухватил кольцо на крышке люка и поднял его. Вниз уходила длинная лестница, и где-то на расстоянии шести ярдов от поверхности горели факелы.

Неслышно скользя Сомниум шел вперед, подземный ход через три сотни ярдов вывел его к подземной пещере, причем Сомниум оказался на самом ее верху. Пещера была не так уж и велика — ярдов тридцати в поперечнике и примерно треть ее площади закрывал деревянный помост с перилами по краю. Вход в пещеру и деревянный помост соединялся небольшим мостиком. Вот на этом помосте и собралась толпа местных жителей, мужчины и женщины, дети и старики, которых он видел вечером, в таверне. Только сейчас почему-то все в серых хламидах. Напротив помоста зияла большая арка, из которой тянуло совершенно обычными запахами леса: хвоей и корой, листьями и травами. Двое человек в хламидах как раз разожгли два огромных треножника и во вспыхнувшем свете гиперборей заметил что сваи, поддерживающие помост изрядно посечены, будто их грызло насекомое с гигантскими и такими же мощными жвалами. Раздалось снова мычание и несколько человек подняли сбитый щит из досок, на котором был цепями, пристегнут торговец. Щит очень напоминал пыточный стол, в таких же бурых, впитавшихся в дерево пятнах и такой же иссеченный.

Женщина в алом балахоне, с вычурной короной на голове отделилась от толпы и бросила в пламя пучок ароматных трав.

«Великий Ворон, да это Инеста! Вот ведьма! Что тут происходит у них?»

Люди терпеливо чего-то ждали. Наконец из арки беззвучно вышло нечто, если бы гиперборей собственными глазами такое не увидел, никогда бы не поверил. Громадный вепрь — огромное тело, клыки больше фута — такой мог на равных потягаться с черным пещерным медведем. Обычные кабаны, высотой в три — четыре фута очень опасные противники, в этом же было полные семь.

Толстуха, хозяйка «Кабаньего рыла» подала Инесте изогнутый нож, и графиня надрезав запястье купца нацедила бокал крови. Затем нежными руками, страсть и прикосновение которых еще помнил гиперборей, с зажатым острым лезвием вспорола купцу брюхо. Щит с дергающимся человеком опустили за края помоста. Вепрь довольно похрюкивая просунул рыло внутрь тела и стал поглощать внутренности еще живого человека. Столбы угрожающе пошатывались от первобытной силы, заключенной в теле животного.

Тут раздался плач младенца и Инесте передали сверток с орущим ребенком. Графиня что-то успокаивающе зашептала, и плач стих. Инеста щедро зачерпнув ладонью горячей крови, окропила лицо младенца. И не спеша, облила все тело младенца из чаши. Тому теплый душ, похоже, был по нраву и младенец не орал. Затем графиня осторожно перехватила маленькое тельце и с гордостью показала исполинскому кабану. Тот довольно хрюкнул.

Толпа немедийцев явно приняли это за хороший знак и радостно загомонили.

С точки зрения Сомниума кабан просто хотел полакомиться новым куском нежного мяса, пахнущего так вкусно кровью. Ну да кто знает этих кабанов…

С остальными жертвами так не церемонились — следующего сбросили прямо вниз. С выпученными глазами несчастный успел пробежать почти пятнадцать ярдов, и тут же рыло гигантского вепря сбило его с ног. Куски человеческого тела, когда-то бывшие конечностями, исчезали прямо на глазах.

Несмотря на распространенность митраизма в некоторых отдаленных уголках цивилизованных стран еще остались обычаи поклонения древним зверобогам и животным их олицетворяющим. Это графство почти на окраине Немедии не было исключением. Несмотря на то, что храмов Митры было более чем достаточно, даже в такой глухомани, старые обычаи все еще были живы в памяти людей. Жрецы Митры как могли, искореняли старую веру, но пока их усилия были далеки от успеха. Как обычно слухов было много, но выделить из них правду было решительно невозможно. Посвященные в тайну молчали, но как всегда случайность сыграла свою роль, и гиперборею повезло оказаться на одном из таких обрядов Посвящения. Что характерно в качестве постороннего наблюдателя, а не жертвы.

«Эта тварь какая-то привередливая, эвон ногу оставила недоеденной. Наверно ей просто в радость убивать людей…» — решил гиперборей.