Мы сидели в проулке за лавкой, на перевернутых ящиках, передавая друг дружке картонку с шоколадным молоком. Джим предсказал, что отец больше не появится в церкви. Я ужасно устал после ночной вахты, но Джим засыпал меня вопросами, и я помаленьку рассказал ему обо всем, что случилось вчера. Записку от Рэя я ему уже передал.

— Выпрыгнул из окна в Кливленде. — Джим покачал головой.

— Когда Курдмейер сказал, что бродяга похож на Рэя, я чуть не обделался, — сказал я. — Но знаешь, что странно?

— Что?

— Они уже вспомнили, что Халловеи давно уехали, но тут Конрад сказал: «Это не может быть он». Словно была еще одна причина, кроме той, что они уехали. И тогда Курдмейер ответил: «Ах да, я и забыл».

— Что ты имеешь в виду?

— Не знаю.

— Знаешь-знаешь, — сказал Джим. — Только пока еще не дотумкал.

— Что он ищет? — спросил я.

— Не знаю… — Джим развернул печенье с шоколадной крошкой и опять поднял его, как священник — облатку. Печенье сломалось, и он протянул мне меньшую часть. — Вопрос в том, что он будет делать, когда найдет то, что ищет.

Когда мы вернулись домой, мама принялась допрашивать нас о проповеди. Я даже покраснеть не успел, как Джим, не моргнув глазом, выдал: «Иона и кит». Мы слышали эту историю от миссис Гримм.

— И что же сказал священник?

— Ведите себя хорошо, или Господь проглотит вас.

Ярко светило солнце. Я сидел на стуле Джима и изучал Драный город. Рядом стояла Мэри.

— Можешь ты сделать то же самое, снова повторив мне числа? — спросил я.

Она отрицательно покачала головой.

— Почему нет?

— Микки уходит.

Я не очень понял, что Мэри имеет в виду, повернулся и посмотрел на нее в поисках Микки. Наконец я спросил:

— И куда же он уходит?

— Далеко.

— И что?

— Числа у него.

— Но ты можешь что-нибудь делать в Драном городе, как раньше.

— Иногда.

— А числа мне в уши?

— Я могу попробовать. — И Мэри покачала головой, словно не была уверена. — Что ты хочешь увидеть?

Я встал и поднял фигурку Рэя за домом Халловеев, потом сел и поставил ее перед собой, на краю стола. В жизни Рэй постоянно находился в движении, даже когда сидел, скрестив ноги, при свете лампы в своем подземном лагере. В глине он был тоненький и неподвижный и стоял прямо, опустив руки. Вообще-то мы не знали о нем, когда Джим сооружал Драный город. Фигурки всего лишь замещали живых людей, но я не знал, сильно ли отличается от нашего мир на фанерном щите.

Мэри начала произносить числа, поток их устремился в мои уши, как порция спагетти, вываленная в дуршлаг. Цепочки чисел плавали внутри моей головы, и я изо всех сил поедал глазами глиняного Рэя. Я хотел знать, что он ищет, и верил: ответ внезапно возникнет перед моими глазами яркой, многоцветной картиной. На краткий миг мне показалось, что я не сижу на стуле, а нахожусь на улице Драного города; потом Мэри шевельнулась, и я обнаружил, что вернулся на стул. В ту секунду, когда она перестала произносить числа, я понял, что все это было лишь в моем воображении.

— Ничего не получилось. — Мэри снова покачала головой.

— Ну и ладно.

Она пробормотала несколько слов и пошла к себе за занавеску. Я продолжал смотреть на Рэя, надеясь добиться чего-нибудь. Но прошло немного времени, и я стал искать взглядом мистера Уайта. Я нашел его лежащим на боку у края фанерного щита неподалеку от Хаммонд-лейн, а это означало, что он где-то поблизости от нас. Я внимательно осмотрел улицу, разглядывая дома и наших глиняных соседей, и наконец добрался до конца квартала и Ист-Лейка. Когда в поле моего зрения попала школа, я вспомнил, что назавтра нужно принести луну Краппу. Без помощи Джима было не обойтись, и я поднялся, решив посмотреть, не вернулся ли он домой, но когда потянулся к шнурку выключателя, то заметил кого-то в лесу, на берегу озера. Это была миссис Эдисон: волосы развевались у нее за спиной, тонкие руки были сложены на груди. Она стояла у самой воды, вглядываясь в мерцающую синеву.

— Мэри, — позвал я.

Она вышла из-за занавески.

— Когда миссис Эдисон пришла в лес?

— Сегодня.

— Когда она будет там, за границей Драного города?

— Не знаю. — И Мэри, повернувшись, направилась к себе.

Я постоял секунду-другую, а потом бросился наверх, надел пальто и пристегнул поводок к ошейнику Джорджа. Мы выскочили на улицу и побежали к повороту на Ист-Лейк. Я тяжело дышал, перед моими глазами была миссис Эдисон, которая сидела в столовой, вглядываясь в миску с водой. «Может быть, Чарли нашел способ сообщить ей», — подумал я.

Собрав все свои силы, я вошел в лес. До наступления темноты было еще далеко, день был замечательный, но меня не покидала мысль о том, что мистер Уайт оставляет машину дома, а Мэри теряет свои провидческие способности. Я не успел пройти и половины пути, а шея уже болела оттого, что я все время крутил головой по сторонам. Время от времени под ногами хрустела ветка, и тогда сердце начинало колотиться как сумасшедшее. Джордж через каждые десять футов останавливался для своих дел, но я не подгонял его, чтобы он был на моей стороне, если появится мистер Уайт.

Мы свернули с тропинки и тихонько двинулись через низкий кустарник, среди сосен. Дальше путь к озеру лежал через заросли дубов. И вот передо мной мелькнул кусочек синей воды. Подойдя ближе к озеру, я увидел ее — не дальше чем в десяти футах от меня. Заросли высокой желтой травы доходили до самого озера. Она стояла между двумя соснами, спиной ко мне. Я видел, что руки ее скрещены на груди. Всклокоченные волосы выглядели так же безумно, как и она сама. Я был потрясен ее неподвижностью больше, чем присутствием здесь. Увидев ее на доске Драного города, я сразу же подумал, что она хочет утопиться.

Я отпустил поводок, и Джордж бросился назад, к деревьям. А я побежал вперед, в сторону миссис Эдисон, напустив на лицо выражение, которое мама назвала бы идиотским.

— У меня пес убежал. Помогите мне его поймать, — сказал я.

Она повернула голову и заглянула мне в глаза.

— У меня пес убежал, а я должен его поймать. Вы мне поможете?

Не сразу — будто просыпаясь — она улыбнулась и кивнула, а затем со скрещенными на груди руками последовала за мной. Я пробирался сквозь кустарник, а она двигалась следом безмолвно, словно призрак. Я встал на тропинке, поджидая ее, и в нескольких футах от себя увидел Джорджа. Как только я сделал шаг к нему, он ринулся прочь.

Она догнала меня, и мы пошли бок о бок.

— Ты учился в одном классе с Чарли, — сказала миссис Эдисон спокойным голосом. Голову она наклонила ко мне, но взгляд ее был устремлен куда-то вперед.

— Да.

— Тебе его не хватает?

Я сказал ей, что Крапп весь год никого не сажал на место Чарли, чтобы мы его помнили.

— Я думаю, он в озере, — сказала она.

Я ничего не ответил на это.

— Он упал в озеро. Я это чувствую.

В горле у меня вдруг пересохло, и, когда я заговорил, голос мой прозвучал надтреснуто.

— Но ведь полиция, кажется, проверяла озеро.

Миссис Эдисон вдруг резко остановилась и развела руки. Я поднял голову, но не сразу понял, что она приманивает Джорджа, стоявшего в нескольких футах от нас. Я присел, чтобы он не убежал. Джордж посмотрел на меня, потом на миссис Эдисон, которая опять широко развела руки. Она чмокнула, и собака подбежала к ней. Миссис Эдисон наклонилась и схватила одной рукой поводок, а другой погладила пса.

— Его зовут Джордж, — сказал я.

Она протянула мне поводок.

— Милый песик.

Я снова двинулся в направлении школьного поля, надеясь, что она пойдет за мной. И она пошла. Мы уже почти достигли Канализационной горки, когда она сказала:

— Ты на следующий год перейдешь в среднюю школу.

— Надеюсь.

Когда мы дошли до поля, она остановилась почти в том самом месте, где остановился мой отец, показывая мне звезду. Здесь она вдруг обняла меня и прижала к себе. По моему телу пробежали страх и еще что-то, но я не шелохнулся. Я чувствовал ее ребра и стук сердца. Прошло не меньше минуты, прежде чем объятия разжались. Потом она прикоснулась к моей макушке: