— Подождите, Джон, — остановил его Никлас — Поскольку вы оба решительны и упрямы, придется открыть вам глаза. Не согласитесь ли вы погостить у меня дома? Там есть пустые комнаты, вам будет удобно. Тогда мы сможем на досуге подробно поговорить обо всех этих делах и на этом покончить с ними. Когда вы все поймете, вы измените ваши намерения относительно этой книги.

На секунду Джон Корниш опешил. Затем он с огромным энтузиазмом принял приглашение.

— Благодарю вас, ум Никлас. Это замечательно — посетить вас снова, даже просто так, без обсуждения книги. Вы не измените моего мнения, но я с благодарностью принимаю ваше приглашение.

— Хорошо, — сказал Никлас. — Собирайте свои вещи и сразу же переезжайте. Мы будем ждать вас вечером к ужину. А вот и Томас, я узнаю его шаги. Не нужно ли вам к отелю подать машину?

Появился Томас и в ожидании стоял у подножия монумента.

— Спасибо, не нужно — сказал Корниш — Я воспользуюсь такси. Вечер я проведу у вас, если вы меня приглашаете.

Он подарил Сюзанне менее холодную, чем обычно, улыбку и сбежал вниз по ступеням. Она увидела, как внизу он остановился и переговорил о чем-то с Томасом, как будто был знаком с ним. Она внезапно вспомнила, что в первый же день их пребывания в Кейптауне кто-то сообщил Корнишу о том, где поселился Дэрк. Неужели это был Томас? В таком случае действительно ли он так предан Никласу Ван Пелту, как тот полагает?

— Кажется, мистер Корниш знаком с Томасом, — сказала она тихо.

— Да, конечно, — сказал ее отец. — Родители Томаса Скотта работали на ферме, принадлежавшей моей семье. Джон знал его еще мальчиком — Старик встал и протянул руку в сторону Сюзанны. — Дай, пожалуйста, мне твою руку. Сейчас я не так уверенно хожу по ступеням, как бывало.

Он оперся на ее согнутую руку, и они медленно пошли вниз. У подножия лестницы Томас предложил свою руку, чтобы добраться до рощи, у которой была припаркована машина. Такси Джона, по-видимому, уже отъехало.

— Вы думаете, вам удастся переубедить Джона Корниша, — спросила Сюзанна, когда они с отцом сели в автомобиль.

Никлас вздохнул, видимо, утомленный встречей.

— Я попытаюсь. Я наверняка найду путь.

Она хранила молчание, когда машина повернула к дом, ожидая, что он будет упрекать ее за поспешность в проведении этой встречи, но он больше ничего не говорил, погруженный в собственные мысли.

Она была не удовлетворена такой неопределенностью. Она свела их, чтобы предотвратить публикацию Джоном Корнишем сведений о ее матери. Но теперь, казалось, наоборот, Корниш может переубедить ее отца. Мысли были далеко не утешительные.

День был полон переживаний, и она с волнением ждала к ужину Дэрка. Она знала, что должна сказать ему о Поездке в мемориал Роудза и о встрече там с Джоном Корнишем. Ей придется рассказать и о своей роли в этом событии. Это, как и его возможное недовольство намеками Мары и ее оскорбительным поведением, вызывали у нее нараставшее чувство тревоги. Спокойная решимость, на которую она настроила себя в последние несколько дней, рухнула, и она осталась неуверенной и беззащитной. Размышления только расстраивали ее.

Мара любила Дэрка. Она сказала, что вернет его назад. Она сказала, что они поженились бы, если бы Дэрк не покинул Южную Африку. Если это правда, то, значит, и Дэрк любил Мару. И Мара не желает, чтобы все, что было между ними, осталось в прошлом. Она не остановится ни перед чем, чтобы вернуть потерянное. Это обещало в будущем конфликт, которого не следует допускать. Она не хотела ни с кем враждовать, и менее всего с Марой. Больше всего на свете ей хотелось полной уверенности в любви Дэрка. Она ждала его всю свою жизнь. Если сейчас она потеряет его, то останется без всякой опоры, без всякой веры. Эта мысль была опустошающе тяжела, и она знала, что избавиться от нее может, только вновь поверив в любовь Дэрка. Поэтому она с таким нетерпением ждала его в этот вечер.

Когда зазвонил телефон и Вилли пришла сказать, что Дэрк у телефона, она поспешила к аппарату, чувствуя, что не сможет вынести, если он не придет к ужину. Именно сейчас она нуждалась в нем. Но он сказал только, что задержится примерно на полчаса, и просил, чтобы повариха отсрочила приготовления к ужину. Она положила трубку, чувствуя одновременно разочарование и облегчение. По крайней мере, задержка будет недолгой.

Передав распоряжение на кухню, она вышла из дома. Солнце опускалось за рыжевато-коричневую вершину Льва, и на Кейптаун ложились мягкие сумерки. Прогулка перед приездом Дэрка должна успокоить чувство нетерпения, не дающее спокойно присесть.

Зная теперь дорогу, она перескочила через стенку и стала спускаться по тропинке. Она собиралась дойти только по сосновой рощи и вернуться обратно. К этому времени Дэрк будет дома и она сможет поговорить с ним.

Часть неба была еще светлой, но ночная темнота постепенно надвигалась с востока. Пока только высокие камни и сосны в глубине ущелья были спрятаны в темноте. Она оживленно шагала, собираясь повернуть назад до наступления темноты. Не дойдя до полукруга монолитных камней, она внезапно услышала звук голосов, доносившихся из рощи.

Она с тревогой почувствовала уединенность этого места. Она боялась темного времени суток в Кейптауне, ее часто предостерегали от прогулок в одиночку по пустынным местам в темноте. Но еще не было по-настоящему темно, и она была так близко от дома, что не допускала мысли об опасности. Вдруг она услышала, что голоса стихли, а на тропинке раздался звук приближавшихся шагов.

Она быстро шагнула за основание одного из высоких камней и спряталась в тени. Разумнее не встречаться ни с кем на этой тропинке. Когда прохожий скроется, она покинет свое укромное место и поспешит обратно к дому. Она в напряжении стояла, опершись на основание камня и скрываясь в тени, ощущая руками и щекой его грубую холодную поверхность, надеясь, что не потревожит змеиного логова.

Шаги раздавались уже позади того места, где скрывалась Сюзанна, и она, осторожно всматриваясь через расщелину в камне, увидела Дэрка, широкими шагами поспешно поднимавшегося по склону холма к дому. Сам по себе этот факт не удивил ее. Она знала, что иногда он не пользуется автомобилем, а возвращается из Проти-Хилл в Орлиное Гнездо этой короткой дорогой. Но сейчас он был не один. Она подавила свой первый порыв побежать вслед за ним, но вместо этого повернула к роще. Она должна знать. Она должна увидеть сама.

Осторожно, чтобы не создавать шума, она достигла тени сосен, где тропинка поворачивала и петляла среди деревьев. За первым поворотом она увидела светло-зеленый костюм Мары Белман, ее фигура силуэтом выделялась на фоне палевых сумерков среди деревьев. Ее лицо было закрыто руками, и она беззвучно рыдала.

Незамеченная, Сюзанна отпрянула и поспешила обратно к дому. Несмотря на встречу, свидетельницей которой она только что была, она почувствовала скорее облегчение, чем тревогу. В этот момент она не испытывала жалости к плакавшей Маре. Если эта женщина плачет, то это хороший знак для Сюзанны Гогенфильд. Если одной из них больно, другая будет счастлива, и первой стала Мара, а не Сюзанна. Ее логика была проста и прямолинейна.

В то же время она не хотела встречаться с Дэрком, прежде чем не перелезет через стенку. Она не хотела, чтобы он узнал, что она все видела. Она слегка замедлила шаги, чтобы дать ему возможность войти в дом, намереваясь прокрасться в сад до того, как он обнаружит, что ее нет в доме.

Но когда тропинка повернула вверх к стенке, она обнаружила, что опоздала. Дэрк находился в саду и, стоя позади стенки, смотрел на тропинку, по которой недавно сам вернулся. Но, возможно, он только пытался успокоиться, прежде чем войти в дом. В любом случае, он увидел ее прежде, чем она успела скрыться, и молча ожидал, пока она поднимется к невысокому месту в стене. Она почувствовала легкий испуг, когда, поставив носок ноги в расщелину, перескакивала через стенку. Он не сделал движения, чтобы помочь ей, и молча, неподвижно стоял, пока она не очутилась рядом с ним в саду.