Его тон был ровный, без эмоций. Он нащупал Кларино письмо и складывал его, пока Сюзанна размышляла над прочитанным. У нее мелькнула мысль, объясняющая содержание письма, и она выразила ее вслух.

— Мне кажется, я поняла, почему мама так написала. Она не могла быть уверенной, что вы заинтересуетесь мной после стольких лет. Поэтому она решилась на хитрую уловку. По крайней мере, ей казалось, что хитрость удастся. Порой она была способна на удивительные выдумки.

— Я не понимаю, — проговорил он.

— Конечно, это звучит глуповато, — сказала Сюзанна, оправдываясь, — но я знала ее очень хорошо. На такого рода выдумки она была способна. Если бы ей удалось убедить вас, что я что-то знаю о пропавшем алмазе, то, возможно, вы заинтересовались бы мной. Вы изменили бы свое отношение и взяли бы меня под защиту. Ведь у нее могли быть такие намерения?

Еще раз между ними установилось длительное молчание. Он не отвечал на ее предположение, не соглашался с ним и не отрицал. Однако чем дольше она думала об этом, тем правдоподобнее оно казалось. Кларе не приходило в голову, что Сюзанна может не захотеть возвратиться в Южную Африку. Или что может оказаться утомительно и неприятно, если отец и другие начнут выпытывать у нее то, чего она не помнила, да и вообще не знача.

Видимо, замысел удался. Никлас Ван Пелт немедленно послал за своей дочерью. Даже Дэрк, который, несомненно, читал это письмо, спросил ее тогда в Чикаго, слышала ли она о Короле Кимберли. Но Дэрк явно не был заинтересован в этом, и она вспоминала об этом с благодарностью. Ему не было до этого дела, и он не вернется к этой теме.

Если отец позвал ее к себе домой только для этого, тогда она желает избавиться от его присутствия и закончить этот бесполезный допрос.

— Возможно, вы не согласитесь с моими доводами, — сказала она. — Но я больше ничего не могу добавить. Мне было бы лучше уйти.

Он услышал, как она встала, и, найдя трость с серебряной ручкой, прислоненную к его креслу, тоже поднялся. Он не пытался ее удержать, только протянул ей руку. Она положила свою руку в его и ощутила его чувствительные пальцы, изучающие ее хрупкую ладонь. Но он не пригласил ее к себе, так же как и она не предложила встретиться еще раз. Из-за Дэрка ей, несомненно, придется бывать в этом доме время от времени, но ничего не осталось, что напоминало бы отношения отца с дочерью. Мара вышла встретить ее, когда она покинула кабинет, и Сюзанна с некоторым сожалением взглянула наверх, куда вела лестница. Многое в доме она помнила лучше, чем своего отца. Ей хотелось побродить по верхнему этажу, по его комнатам и коридорам, которые вернули бы ее в прошлое. Но она не попросила об этом Мару Белман.

— Томас может отвезти вас домой, если хотите, — предложила Мара.

Сюзанна отрицательно покачала головой и похлопала по фотоаппарату, висевшему у нее сбоку.

— Спасибо, но я хочу пройтись пешком. Может быть, мне удастся сделать несколько снимков по дороге.

Мара проводила ее до двери, и Сюзанна была рада оказаться снова на круто поднимающейся улице, взобраться на то высокое место, огибаемое дорогой в форме подковы, и обернуться на дом с более высокого уровня, чем на противолежащем холме.

Больше всего на свете ей хотелось сейчас побыть одной. Неожиданное чувство боли и разочарования наполнило ее. Несмотря на усилия убедить себя, что отец ничего для нее не значил и что не следовало многого ожидать от этой встречи, не сбылась надежда, порожденная воспоминаниями о глубокой детской привязанности к отцу. То, что уловка ее матери удалась и он послал за ней не из родительского чувства, а только в надежде отыскать благодаря ей огромное богатство, оставило в ней чувство глубокого сожаления.

Там, где улица начала поворачивать, Сюзанна еще раз задержала печальный взгляд на отчетливо видневшейся горе. Поднимающийся ряд домов закончился значительно ниже автострады, горизонтально разрезавшей склон холма с четко видимым следом. Склоны над дорогой были покрыты травой и, поднимаясь к тому месту, где были каменные столбы, становились более крутыми. Каким голубым и ясным было небо над горой этим утром! В других частях Африки небо казалось удивительно белым и тонким. Но небеса Южной Африки могли сиять ярко-голубым светом.

Чтобы отвлечься в этот момент от горького разочарования, она щелкнула затвором фотоаппарата. Вслед за этим она увидела что-то движущееся у края огромного камнепада. Крошечная кабина подвесной дороги покачивалась над утесом, ее опоры не были видны, как будто ничто не поддерживало ее между вершиной горы и землей. Она ясно видела путешествие кабины к маленькому белому блоку, установленному на вершине, где заканчивался трос. Надо будет как-нибудь подняться в этой кабине, она уговорит Дэрка. Почему-то никто не брал ее туда в детстве.

По мере того как она продвигалась в направлении Орлиного Гнезда, она думала о том, какие чистые улицы в Кейптауне и как приятно находиться в этом районе, застроенном домами старого стиля. Дома с белыми фронтонами все еще подражали голландской архитектуре, а сады за белокаменными стенами или заборами из кольев были исключительно живописными и хорошо ухоженными в чисто английской манере. В одном из дворов цвела поинсетта, а в другом — горная мимоза, бледно-желтая и ароматная, разбрасывавшая свои лепестки через стену на тротуар.

Но внимание ее не могло удержаться долго на окружающих предметах, потому что она все еще думала о письме матери. Чтобы той было приятно, она всегда поддерживала ее иллюзию, что она, Сюзанна, зависима и беспомощна, а Клара мудро решит все ее проблемы. Это ничего не стоило Сюзанне, но помогало Кларе самоутвердиться.

В действительности Клара не имела понятия о физических нагрузках Сюзанны на работе или о неприятных ситуациях, в которые иногда попадала ее дочь по долгу службы в своей газете. Для Клары ее репутация всегда была очень важна. Иногда она могла быть нетерпеливой, как ребенок, в Удовлетворении своих желаний и стремлений. Однако все Должно было происходить пристойно и в лучшей манере.

Сюзанна сознавала, что она никогда не могла бы остаться с мужем, запятнавшим себя, а следовательно, и ее. В конце своей жизни Клара искренно была озабочена судьбой своей дочери и пыталась устроить ее будущее. И в этом она добилась успеха. По крайней мере, наживка, связанная с алмазом, была схвачена, о чем с горечью размышляла Сюзанна. Это и заставило Никласа действовать.

Сейчас она жалела, что не задала своему отцу больше вопросов о Короле Кимберли. История казалась невероятной. Действительно ли отец заподозрил, что мать могла взять этот камень, или это была очередная Кларина фантазия? Имело ли тюремное заключение отца какую-то связь с исчезновением алмаза?

У нее не было ответа ни на один из этих вопросов.

Дорога поднималась над Головой Льва, и она взглянула на гору, неясно вырисовывавшуюся на фоне неба. Лев нависал над всей этой частью города с претензией на господство, так же как пик Дьявола в дальней части амфитеатра. Однако оба они должны были чувствовать почтение перед громадной горой, перекрывавшей пространство между ними.

Вечером ей следует рассказать Дэрку о своей встрече с отцом и задать ему вопросы, которые ее волнуют. Мысль о Дэрке вернула ей силы и уверенность. В конце концов, что значат для нее Никлас и его намерения? Она может забыть, подавить в себе ребенка, который когда-то так любил своего отца. Теперь у нее Дэрк. С ним ей ничего больше не нужно.

Она пошла быстрее. Должно быть, он сейчас ужинает. Теплое воспоминание об их утреннем примирений заставило ее ускорить шаги по направлению к дому.