— Не забывай, что эта встреча будет тяжелым испытанием не только для тебя, но и для твоего отца. Особенно если учесть, что он не в состоянии увидеть тебя.

Она повернулась, прервав раскладывание своих принадлежностей на туалетном столике.

— Не в состоянии? Что ты имеешь в виду?

— Видишь ли, он слепой, — сказал Дэрк.

— Слепой? О, я не знала! — Сюзанна изумленно и испуганно взглянула не него. — Ты никогда не упоминал об этом. Ты никогда не говорил мне…

— Как же я мог, если ты всегда прерывала меня, как только я заговаривал о твоем отце? Кроме того, я предполагал…

Она отбежала от него и остановилась у окна, из которого открывался вид на ущелье и плоские вершины сосен. Но она не видела ничего из того, что предстало перед ней. Как будто занавес раскрылся перед ней, и лицо ее отца вспыхнуло снова в ее памяти, более отчетливо, чем когда-либо с тех пор, как Дэрк нашел ее в Чикаго и разбудил навсегда отторгнутые мысли о Никласе Ван Пелте. Глаза ее отца были серыми, взгляд прямой и пронизывающий. Это были глаза, которые могли видеть насквозь совершенно свободно, по крайней мере ей, ребенку, казалось так. Всегда было трудно что-либо скрыть от них и уж тем более обмануть. Ее мать видела только то, что хотела увидеть, а Никлас Ван Пелт видел правду. Но у каждого ребенка бывает иногда что-то, что хотелось бы скрыть. Не верилось, что такой ясный и сильный взгляд теперь погас навсегда. Ей не нужно было больше бояться этих глаз. Однако эта мысль не принесла ей облегчения, а только ввела в шоковое состояние.

— Извини, если я причинил тебе сильную боль, — сказал Дэрк мягко. — Я не предполагал, что ты не знаешь. В конце концов, он уже довольно старый человек, и в его возрасте быть слепым — обычное дело. Для него ничего не изменилось, кроме того, что иногда он вынужден быть зависимым больше, чем ему бы хотелось. Но для этого у него есть я, да и Мара тоже.

Говоря все это, он входил и выходил из примыкающей ванной комнаты, раскладывал свои бритвенные принадлежности в шкафчике над раковиной и расставлял на полке флаконы с лосьоном. Сюзанна проследовала за ним в ванную, которая значительно превосходила по размерам обычные американские ванные комнаты, и подошла к зеркалу. Шок сменился легкой болью, хотя она не понимала ее причин. Очень давно отец исчез из ее жизни вместе с привязанностью к нему и страхами. Почему сейчас вдруг нужно было узнать, что старый человек, о котором она давно ничего не знала, который лично для нее ничего не значил, долгое время ничего не видит? И почему это причиняет ей боль?

Она подошла к крану с холодной водой и наполнила стакан, но почему-то рука сжимала стакан нетвердо, и тот, выскользнув, ударился об угол раковины и разбился вдребезги на полу. Она взглянула на осколки с чувством страха, не адекватным понесенной потере.

— Ничего страшного, — сказал Дэрк. — Стакан — это пустяки. Но лучше подмести осколки, чтобы потом не наступить на них.

Она неуклюже повиновалась. В кабинете была щетка для ногтей, и она, опустившись на колени, начала сметать осколки в кучку. Ее пальцы смешно дрожали, хотя она пыталась скрыть эту дрожь от Дэрка. Предрасположенность ронять вещи, а затем расстраиваться намного сильнее, чем следует, была ее глупой слабостью, которой она стыдилась, и она была рада, что Дэрк поглощен своими мыслями и, кажется, не замечает этого.

Когда он был готов отправиться к ее отцу, она вышла проводить его до двери. Он поцеловал ее, игриво ущипнул за ухо и зашагал вниз по улице. Она смотрела, пока он не скрылся из виду, еще не совсем успокоившись. Этим утром она уже не раз поступала плохо, и это угнетало ее.

Повар, маленькая чернокожая женщина с доеком на голове — белым платком, украшенным в особой южноамериканской манере, — зашла спросить об обеде. Сюзанна старалась быть приветливой, но женщина, казалось, смущалась и чувствовала себя неуверенно с чужой американкой. Сюзанна разрешила ей приготовить все, что нравится, все, что имеется под рукой. Такая неопределенность заказа была незнакома женщине, и снова Сюзанна почувствовала себя виноватой. Как она может справиться со своими домашними обязанностями, когда теряется при решении такой простой задачи, как указания повару?

Когда женщина, охваченная сомнениями, возвратилась на кухню, Сюзанна начала осматривать нижнюю часть дома. Столовая казалась темной в этот ненастный день, и она, не задерживаясь в ней, перешла в гостиную, которая

Решала стать веселой и привлекательной. Из большого окна с мягким сиденьем под ним открывался вид на Кейптаун- Окно позволяло охватить взглядом большее пространство, чем то, что было сегодня утром в гостинице. В комнате был также небольшой камин, и, поскольку обстановка была безликой и бесцветной, здесь требовалось ее личное вмешательство.

На голые и невыразительные стены необходимо повесить картины. По крайней мере, это будет первый шаг в правильном направлении. В ее чемодане наверху есть несколько фотографий в рамках. Дэрк возражал против того, чтобы брать их с собой, это лишний вес, но ей очень хотелось взять их. Они помогут ей чувствовать себя как дома. Обрадовавшись возможности заняться делом, она побежала наверх в спальню и достала фотографии из чемодана.

Четыре из них, если их правильно разместить против внешней стены, будут освещать комнату своими белыми подложками и останавливать на себе внимание. Она принесла пачку фотографий — всего восемь иди десять — вниз в гостиную, разложила их на полу и уселась возле них на коленях, чтобы сделать выбор.

Она почувствовала острую тоску по дому, глядя на эти виды Чикаго, но тут же взяла себя в руки. Она находится там, где сама захотела быть, — вместе с Дэрком. Где бы он ни был, там она и устроит себе дом.

Фотографии хроники редко удовлетворяли ее. Она очень старалась, но звала, что во многом еще дилетант. Иногда в сюжете таких фотографий был драматизм. Но когда она фотографировала человека, то получала больше возможностей для тщательной подготовки и создания сильного выразительного эффекта. Она взяла свою любимую фотографию пожилого продавца газет в киоске и стала с удовольствием ее изучать.

Внезапный звонок в дверь заставил ее вздрогнуть. Она бросила снимок и вскочила так поспешно, как ребенок, застигнутый за игрой в запретные игрушки. Не привыкшая к слугам, она не была уверена в своих функциях хозяйки не знала, следует ли ей поручить кому-то из них открыть дверь. Но ничего не изменилось, и звонок раздался снова. Возможно, в обязанности дворового мальчика и поварихи не входило открывать входную дверь, а горничной не будет до завтрашнего дня, как сказала Мара. Сюзанна подошла к двери и сама открыла ее.

На фоне пасмурного утра вырисовывался силуэт Джона Корниша, высокого, угловатого и мрачного. Несколько мгновений он стоял молча, его глубокие глаза осматривали ее, как будто бы он ожидал проявления неприязни.

— Д-доброе утро, — запинаясь, сказала Сюзанна, отступая назад. Помня о враждебности, которую проявил Дэрк по отношению к этому человеку в аэропорту Кимберли, именно его-то она меньше всего хотела видеть, и уж тем более у себя в доме.

— Доброе утро, — сказал он. — Можно мне войти? — Его рот был жестким и неулыбчивым, его взгляд ясно говорил, что он понимал, в какое затруднительное положение ее поставил.

Она не отходила от двери.

— Дэрка нет дома. Если вы хотите его видеть…

— Нет, не хочу, — сказал он спокойно. — Я пришел к вам, миссис Гогенфильд.

Она очень хорошо знала, что Дэрк не захотел бы, чтобы этот человек переступал порог его дома, но, по-видимому, не было иного способа запретить ему войти, кроме грубости, на что она была не способна. Может быть, он разузнал, что она дочь Никласа Ван Пелта, и Пришел к ней в расчете на осуществление своих целей?

Ни слова не говоря, она жестом указала ему в сторону холла и взяла его мокрое пальто, чтобы повесить на вешалку. Затем неохотно провела его в гостиную, где на полу лежали ее фотографии. Когда Дэрк узнает об этом визите, он будет очень недоволен — она была уверена. Зачем Джон Корниш хочет добавить ей проблем в этот пасмурный беспокойный день?