Нас раскусили. Картье узнал о существовании камер. Должен был узнать, не так ли? Вот он приближается к гризли с двумя пачками банкнот и таким выражением на лице, словно сейчас свалит медведя одним точным ударом. Затем, как я и боялась, Фрэнк потянулся вперед, но его пальцы не нащупали нас в медвежьем горле. Они нырнули ниже. Куда-то в район медвежьих кишок, решила я. Судя по тому, как картинка закачалась вверх-вниз, наш домовладелец проявлял при этом явную агрессию.

— Чем он занят? — шепнул Слим, но нужды повторять вопрос у него не возникло. Шагнув в сторону, Фрэнк Картье принялся рыться в кармане своего пальто. В зеркале напротив отразилась вся картина целиком: гризли с развороченным нутром, расстегнутая застежка-молния на брюхе открывает зияющую пустоту, заполненную необычной набивкой. Аккуратно перевязанные пачки — точно такие же, как и те две, что Картье только что прибавил к остальным.

— Вот это, — произнесла я, когда наш домовладелец вернулся, чтобы добавить в медвежье тулово очередной кирпичик, — как раз и называется «Денежный залп».

На следующий день мы стояли на морском берегу. Воду пронизывало лучами низко висящее солнце, я повернулась к Слиму со словами:

— Подобные вещи в реальной жизни всегда выглядят гораздо лучше, правда?

— Не уверен. — Слим отшвырнул горсть песка, поддев ее носком ботинка. — С удовольствием посидел бы сейчас на диване.

Мы нарядились соответственно случаю. На Слиме черная водолазка и военного образца брюки, через плечо переброшен моток веревки, а подвернутый вязаный подшлемник открывает уши. Для ограбления банка маска была чересчур, а в прошлый раз для выполнения задачи идеально подошел костюм разносчика пиццы. Теперь я не встревала со своими советами: все что угодно, лишь бы наряд придавал Слиму уверенности в успехе предприятия. Мой бойфренд напоминал сейчас несколько поизносившегося мужика из роликов «Милк трэй» [22], но вряд ли он встретит знакомых. По крайней мере, мы на это надеялись.

— Соберись, — ободряюще сказала я. — Если мы провернем это дельце, будешь купаться в роскоши и наслаждаться комфортом до конца своих дней.

Тут зазвонил мой мобильный; он пищал каждые тридцать минут, начиная с того момента, как мы нарисовались на пляже под особняком Картье. Мы добрались сюда в самом начале первого. Бросили «жука» в отдалении на прибрежном шоссе и весь день провели в ожидании сигнала к началу штурма. Напряженное, томительное ожидание: мы наблюдали, как неторопливо плывет по небу солнце, как набирают силу морские ветра.

— Говори, Павлов, — бросила я в трубку. — Что происходит в доме?

— Без перемен, — сказал он. — Свинья в загоне.

Я вздохнула, зажала рукой микрофон и передала сообщение Слиму.

— Фрэнк еще дома, — сказала я. — Это ты посоветовал моему брату так идиотски изъясняться?

— Возможно, — подтвердил он с глуповатым выражением на лице. — Так ведь обычно и делается, верно?

Я высказалась в том смысле, что некоторые смотрели слишком много второсортных боевиков, после чего вернулась к Павлову и объявила тому, что больше ждать мы не можем.

— Надо действовать до наступления ночи. Нельзя пропустить закат, и вдобавок я не хочу промокнуть, если соберется гроза. Сегодня утром я вымыла волосы.

Недолгое молчание на линии, а затем ответ:

— Значит, ты хочешь, чтобы я покормил свинью?

— Чего?

— Как мы и обсуждали. Я готов наполнить кормушку. Дай сигнал, и я это сделаю.

— Павлов, — сказала я, помолчав, — просто включи запись, хорошо?

— Так точно. Код один-ноль-четыре.

— Ох, да скажи, ради бога, почему нельзя просто ответить «да»?

— Смотрела «Смоки и бандит»? [23] Там именно так сообщали о конце сеанса связи.

— Забудь ты про фильмы, — разозлилась я. — Мы сейчас не в кино. И общепринятые правила здесь не в счет.

— Вас понял, перехожу на прием.

— Братишка, заткнись и поставь чертову запись. Мы со Слимом готовы начать восхождение.

— Удачи вам, ребята! Действуйте! — сказал Павлов, словно это я, а не он, напрасно теряла время.

Выключив телефон, я задернула молнию на пуховике без рукавов, но с похожим на ошейник воротником. Подарок от цветочника, у которого я недавно гостила: Добряк Уильям держал целый ворох таких, просто на всякий случай. Вселяясь к нему на недельку, я оставила чемоданы дома, и пуховик стал одним из множества бескорыстных подарков Вилли, отвергнуть которые я побоялась. Сейчас он очень мне пригодился.

Отвернувшись от воды, Слим оценивал отвесный обрыв перед нами. То, что некогда было меловой стеной, со временем превратилось в изрытую бухточку со скалистыми вкраплениями, сдерживавшими булыжники. На затянутом сетью, во избежание дальнейшей эрозии почвы, склоне зелеными пятнами выделялись островки диких трав и утесника. Ближе к вершине из скалы выдавался ряд стальных свай. Работа по укреплению грунта, не более того, но из-за частокола усадьба делалась похожей на крепость. Даже свесившийся через край плющ казался живой изгородью. Слим снял с плеча веревку. На мой взгляд, виновата была перспектива: мне лично склон вовсе не казался таким уж трудным для восхождения. Мы, вероятно, могли бы просто забраться туда пешком, но я решила промолчать. Слиму явно не терпелось принять на себя командование, и мне не хотелось портить ему этот момент. Будем надеяться, что если он отправится наверх первым, то желание верховодить рассеется у него прежде, чем мы оба попадем в настоящую беду.

— Уверена, что не хочешь просто подождать меня здесь? — спросил Слим. — Подняться будет непросто.

— Обо мне не беспокойся. — Оглянувшись на морскую гладь, я заметила первые полосы похожих на жадные пальцы туч, протянувшиеся к горизонту из-за небесных кулис. — Главное попасть внутрь, пока не ливануло.

Зайти. И выйти. Правда теперь задача стала более рискованной, но зато обещала в случае успеха серьезные перемены. Долгих объяснений не потребовалось. Ребята и сами понимали: после всего, через что протащил нас Фрэнк Картье, мы уже не могли успокоиться на том, чтобы попросту уравнять счет. Пусть мы и поквитались, подключив его дом к скрытой веб-камере, это никак не могло нанести Картье серьезный финансовый урон. Слишком уж крупную сумму он припрятал на наших глазах. Выбравшись из медвежьей глотки прошлой ночью, мы сочли разумным взять с него еще и набежавшие проценты. Разумеется, это потребовало от нас троих недюжинной дальновидности и тщательного планирования, а с моей стороны — еще и дополнительных жертв, но об этом потом. Я даже попросила Корал объяснить, как нам перекрыть доступ на getcartier для сторонних наблюдателей. Никто не увидит, как мы потрошим гризли, извлекая золотую набивку из чучела, а самое главное — не останется никаких свидетельств нашего визита. Отныне вещание из дома Картье было ограничено. Картинка из усадьбы не шла дальше ноутбука на Коламбия-роуд, а следящий за нею Павлов получил четкие инструкции регулярно выходить на связь с отчетом о местонахождении нашего домовладельца.

Следуя за Слимом, одолевающим теперь булыжники у подножия кручи, я гадала, далеко ли зашли бы парни в своих попытках уязвить Фрэнка в незащищенное место, не будь меня рядом. Скорее всего, до колокольчика над дверью. Не дальше. Я прекрасно изучила образ мыслей людей, с которыми мне приходится иметь дело.

Составляя план, мы, конечно же, спорили до хрипоты, но в итоге и Слим, и мой брат согласились: к усадьбе следует подбираться со стороны моря. Надо отыскать слабое звено в обороне и войти именно там. Я знала точно: даже если нам придется разбить окно, наш домовладелец не услышит звона. Слишком уж хорош был приготовленный нами отвлекающий маневр, чтобы отвлечь его хоть на миг. Не хуже призового фонда, доступ к которому открывала для нас эта уловка. И сейчас, взбираясь по откосу к особняку Картье, я знала точно, где сейчас находится наш домовладелец: сидит в библиотеке, смотрит трансляцию с complicity. Камеры внутри орла и медведя подтвердили, что Фрэнк подключился к нашему сайту, стоило только солнцу взойти, и покидал монитор для того лишь, чтобы найти что-нибудь пожевать, выпить или прочесть. По последним сообщениям от Павлова, он так и не вылез еще из своего шелкового халата. Похоже, Фрэнк Картье влачил свою жизнь у компьютерного экрана, чтобы не пропустить в чужих ни единой интересной детали.