Прочие названия семьи в славянских языках: польск. rodzina, переживающее в самое последнее время расширение значения ‘кровная семья’ > вообще ‘родственники’, ср. ojciec, zona, syn, wnuki, siostry i rodzina (Краков)[1231]; укр. родина, польск. диал. rodovictvo[1232], чешск., словацк. rodina, польск. диал. (в Словакии) svojina[1233]; др.-сербск. и сербск. породица ‘семья’; болг. челяд ‘семья’; заимствованные в позднее время сербск. диал. фамеља, фамилиjа[1234], ср. польск. диал. (в диалекте д. Погорелой в Словакии) fan’elija[1235] < нем. Familie ‘семья’; сербск. диал. живина[1236] и заимствованное, по-видимому, тeвaбиja[1237].
Славянская основа *obь-tjo-[1238] ст.-слав. обьmь, заимствованное отсюда русск. общий, сербск. опħи и — с иным значением — польск. obcy ‘чужой’, — генетически первоначально была реализована в слове, обозначавшем территориальную общественную единицу. Лучше всего это древнее значение сохранило чешск. obec ж. р. ‘деревня, селение, населенный пункт’, ср. также старославянское по происхождению, но чрезвычайно характерное для старого экономического уклада русской деревни слово община ‘вид владения землей сообща’. Сам институт общины скорее относится целиком к сфере экономической истории и мало дает для специально лингвистического исследования: с лингвистической точки зрения мы имеем дело с этимологически прозрачным словом. Известно, что *obь-tjo- представляет собой производное с суффиксом −tjo- от предлога-приставки со значением места ob- (ср. русск. об-), вернее его более полной формы obi-[1239], сохранившейся в ряде достоверных примеров в славянском (ст.-слав. обьдо, русск. обиход и др.). Роль суффикса −tjo-, −ti- в общем ясна: он означает принадлежность, отношение к чему-либо, выраженному основой. Вопрос в том, как понимать значение основы *obь-ti-. Нередко ограничиваются обобщением наиболее распространенных современных значений: *obь-ti- это ‘общая собственность, общинная собственность’[1240]. Однако при этом, независимо от воли исследователей, фактически смещаются в одну хронологическую плоскость весьма далекие друг от друга факты. Хотя слово *obь-ti- типично славянское новообразование, тем не менее оно достаточно старо, ср. его общеславянский характер. Чтобы предположить значение ‘общая, общинная собственность’ у славян времен их общности, надо быть уверенным в существовании уже тогда значения ‘частная собственность’ и соответствующего ему института, ибо только такая четкая противопоставленность реальных отношений земельной собственности могла создать коррелятивную пару терминов в полном смысле слова. Все это, однако, настолько сомнительно, что имеет смысл лишь как доказательство от противного. В наиболее вероятных условиях родового устройства эпохи славянской общности не было надобности в специальном термине ‘общинная собственность’, поскольку никакой другой собственности тогда не было.
Вернемся к форме *obь-ti-. Убедившись в несколько предвзятом характере принятого толкования, взглянем на эту форму только с семан-тико-морфологической, структурной точки зрения. Слав. ob-, obi- обозначает движение по кругу (‘вокруг’), также—’круглое’, причем последнее значение, как самостоятельное адъективное значение, выступает в соответствующем оформлении: ср. слав. oblъ с суффиксом −lь, чешск. obly и др. ‘круглый’. Аналогичное значение видим в другом именном производном — с суффиксом −ti-: *obьti = ‘круглый, круглое’. Что могло обозначать это образование?
Нам кажется не лишним вспомнить здесь о мнении ряда археологов и историков, считающих типичной для древних славян «круглую деревню» (нем. Runddorf), действительно, широко распространенную на древних славянских землях в бассейне Балтийского моря. Ср. обобщение нужных сведений у Л. Нидерле[1241]. Надо сказать, что сам Нидерле смотрел на теорию первичности «круглой деревни» у древних славян скептически, но из его же материалов видно, что эта форма характерна для ряда старых славянских областей и, напротив, исчезает в областях позднейшего расселения — в Восточной Европе и на Балканах, где широко представлены уличный и разбросанный типы. Большую ценность в этой связи имеет указание современного археолога на то, что круглое поселение относится к наиболее древним эпохам славянской истории и «очевидно, представляет собой тип поселения, возникшего в период существования патриархально-родовой общности»[1242].
Слав. *obьti- ‘круглое’ могло быть, таким образом, использовано для обозначения круглого поселения у древних славян. Суффикс −ti- был особенно удобен, благодаря своим адъективным и собирательным функциям. Допустимо считать древнейшим именно это значение, поскольку предположение в таком случае является лишь логическим обобщением известных фактов. Так, в слав. *obьtjь мы имеем своеобразный древний славянский термин общественного устройства. Значения ‘общий’ и ‘чужой’ (ср. польск. obcy) явились уже в результате вторичного развития. Имущественные, землевладельческие отношения выражены только в производном с притяжательным суффиксом −ina: ст.-слав. обьщина, болг. община, сербск. опħина.
Древней формой является слав. ljudьje, этимология которого далеко еще не может считаться выясненной[1243]. Достоверна изоглосса слав. ljudъ, ljudьje — литовск. liaudis, латышск. laudis — др.-в.-нем. liut, объединяющая целый ряд индоевропейских диалектов, которым была известна соответствующая общая морфема со значением ‘люди, народ’. Но в прочих индоевропейских языках родственные формы указать значительно труднее.
Исследователи считают возможным сопоставлять слав. ljudьje с др.-инд. rodhati ‘поднимается’, авест. raoдaiti ‘растет’, лат. liberi ‘дети’, готск. liudan ‘расти’, объединяя все сравниваемые слова вокруг и.-е. *leudh-’расти, подниматься’; как формы с более близким значением ‘свободный (человек)’ указываются бургундск. leudis, ст.-слав. людинъ и греч. έλεύθερος[1244]. Ср. еще алб. len ‘я рожден, происхожу’, l’ind ‘рождаю’, pol’em ‘народ’[1245].
Ближайшим образом родственны слав. ljudьje соответствующие формы балтийского, где, кроме упомянутых литовского и латышского слов, следует отметить еще литовск. диал. liaudzia все домашние’, жемайт. liaude ‘семья’[1246].
Повторяем, что в дальнейших этимологических связях слав. ljudьje еще немало двусмысленного и предлагаемые более отдаленные сближения допустимы, но не абсолютно достоверны, что в этимологических исследованиях не редкость. Обычно объясняют ljudьje из и.-е. *leudh-’расти’. Эта этимология плохо объясняет значение ‘свободный’. Такое значение сохраняется в ст.-слав. людинъ, а о том, что это не позднее значение, красноречиво говорит лат. liber, греч. έλεύθερος. Фонетическая близость и семантические мотивы, возможно, оправдают сближение с литовск. liauti ‘прекращать’, греч. λύω ‘развязывать, высвобождать’ (и.-е. *leu-), сюда же чешск. стар. leviti облегчать’, levny ‘дешевый’[1247]. Столь же закономерен вопрос об элементе −d- в корне слав. ljud- и его возможной суффиксальной роли.
