Она гладит его по голове, по руке и тянет за собой к костру. Тянет мягко, но настойчиво, и Ной, наконец, подчиняется. Он подбрасывает дров в угасающий огонь, садится. Принцесса устраивается рядом, склоняется к нему, прижимается головой к его груди. Потом берет кусок мяса и подносит ко рту Ноя. Он отводит ее руку, но она настойчива. Принцесса трясет головой и касается мясом его губ. Ной отворачивается. Она поворачивает его к себе и снова сует мясо. Он откусывает кусок, начинает жевать, а она гладит его лицо, щеки и шею.
Nec plus ultra
День незаметно сменяет день. Ной и Принцесса идут, поочередно таща полегчавшие нарты. Двигаться через лес трудно, это забирает много сил, но Принцесса уходит на охоту и каждый день они едят свежее мясо. Они разводят костры, строят убежища и снова идут.
— Где Большой Город? — спрашивает Ной Принцессу.
Она показывает направление.
Бессмысленность похода давно перестала беспокоить Ноя. Привычка — та сила, которая изменяет мир легко и незаметно. Он привык к монотонному ежедневному пути, когда ничего не происходит. Дни полнят лишь тяжелая работа, еда и сон.
Принцесса ушла два часа назад, и будет отсутствовать еще примерно столько же. Потом вернется, положит добычу на нарты и впряжется в них сама, давая Ною передохнуть.
Он останавливается на минуту, чтобы глотнуть воды. Фляга лежит под слоем одеял, он переворачивает их и замечает топор. Лезвие затупилось, на нем появились зазубрины.
«Нужно придумать способ заточить его, найти большой булыжник и…»
Ной нащупывает флягу и откручивает колпачок.
— Ной!
Он быстро поворачивается. Холодная вода проливается на перчатку.
— Черт.
— Ной!
Принцесса где-то неподалеку. Ной испуганно крутит головой: голос девушки звучит встревожено.
— Я здесь! — кричит он и замечает ее фигуру между деревьев. Принцесса торопится.
— Ной!
Она подбегает к нартам. Ее лицо горит от возбуждения. Она останавливается, а потом вдруг начинает прыгать на месте, повторяя скороговоркой:
— Ной, Ной, Ной!
Это раздражает его.
— Что случилось? Что с тобой?
Принцесса прекращает свои прыжки. Останавливается и вытягивает руку.
— Большой Город, — говорит она. — Там.
Глава 25. Черные небеса
Ной отшвырнул флягу.
Этот жест, словно сигнал, заставил Принцессу встрепенуться.
— Там! — крикнула она и побежала.
Ной бросился следом — напролом, перескакивая через поваленные стволы — вперед, падая и поднимаясь.
«Все было не зря! Все не зря! Не зря!».
Они бежали около получаса, пока не достигли кромки леса. Он обрывался резко, без малейшего перехода, а за ним простиралось большое снежное поле. Далеко впереди, там, где край поля касался облаков, Ной заметил неясное темное пятно.
Маленькое темное пятно.
Он повернулся к Принцессе.
— Ты уверена, что это и есть Большой Город?
Та быстро закивала.
— Большой Город! Там!
— Какой-то странный этот город. Хотя, отсюда все равно ничего не видать.
Принцесса нетерпеливо схватила его за руку и потянула за собой.
Они шли, увязая в глубоком снегу. Ветра не было, но мороз на открытом месте казался особенно злым. Холод сковывал лицо и руки, постепенно пробирался сквозь легкую куртку, в которой Ной тащил нарты.
«Это была ошибка, — подумал он. — Дурак. Расслабился»
По мере приближения к темному нечто, Ной все больше укреплялся в мысли, что видит перед собой какую-то башню. Огромное, массивное сооружение, напоминающее толстый конус темно-серого цвета со срезанной верхушкой. Постепенно он различил высокую стену, которая окружала постройку. Становясь ближе, башня словно пряталась за ней, пытаясь укрыться от взгляда чужака.
За башней показались еще несколько строений — невысокие, не больше четырех этажей, дома, а чуть в стороне от них — большие ажурные железные вышки, на которых в Городе устанавливали лопасти ветряков. На этих лопастей не было, но, даже не смотря на это, Ной снова почувствовал воодушевление.
«По крайней мере, Большой Город — не химера и не ее фантазия, — думал он, поспешно передвигая уставшие ноги. — И, как ни крути, она знала, куда идет, она точно знала направление. А что до непонятной башни — если вспомнить того человека в Могилках, которого нашла сверхдальняя, его костюм и странный прибор, то — что еще можно ожидать от места, из которого тот пришел? Тоже, чего-нибудь странного».
Дорога к башне заняла почти три часа. Небо понемногу начало гаснуть, готовясь выпустить на землю ночь. Мороз усилился. Обхватив руками плечи, Ной снова и снова ругал себя за безалаберность. Такая ошибка на снегу может стоить жизни.
«И, наверняка, будет стоить, если только…, - он посмотрел на темные коробки домов вокруг башни, — если только не найти хорошего убежища».
С поверхности башни в небо смотрели несколько круглых «тарелок», с какими-то штуками посередине. Ной не понял что это такое. Еще он отметил, что с недоделанных ветряков за забор опускаются толстые провода, они спускались и к небольшому одноэтажному домику, притулившемуся между башней и остальными строениями.
Провода, это хорошо, но без ветряков от них нет пользы. Ной подумал о неподвижном воздухе здесь, возле башни, и покачал головой — в таком безветрии нет пользы и от самих ветряков.
Чем ближе он подбирался к домам, чем лучше мог разглядеть поврежденные снегом и временем стены, тем явственнее проступало чувство скрытой угрозы.
«Где-то здесь, — думал он. — Среди домов. Опасность исходит от них, от мертвых ветряков, и от башни. Да — особенно от башни…»
Он тряхнул головой, отгоняя, непонятно откуда взявшиеся опасения.
«Глупости! Здесь ничего нет. Здесь все давным-давно заброшено, как в тех мертвых поселках в Пустой Земле. На снегу».
Последние метры до башни Ной прошел с задранной головой. Башня поражала своими размерами — высотой она была метров сорок, никак не меньше. Ее монолитные бока оказались удивительно гладкими, словно время позабыло о ней. Другого объяснения Ной не находил — он знал этот материал, и знал, как обходится с ним время. Это был бетон, они проходили его в школе. Материал, который использовали для строительства еще до Армагеддона. Теперь он уже не шел в дело, куда удобнее были вынутые из старых стен кирпичи. Ной помнил бетонные сооружения в Городе. Почти все они выглядели плохо, покрытые глубокими трещинами, из которых, как гнилые ребра, торчали обломки балок и арматуры.
Ной остановился. Высокая, в два человеческих роста, стена скрыла башню. Одновременно он услышал слабый низкий гул, который показался ему очень знакомым. Он задрал голову и увидел на вершине этого гладкого высокого забора змеящуюся кольцами проволоку. Звук исходил от нее. Точно такой же звук был в домике под ветряком в Квартале. Алон всегда гонял оттуда детей.
«Не лезьте туда, — говорил он. — Там смерть». И, поднимая значительно палец, добавлял: «Ток!»
«Ток, — подумал Ной. — А откуда здесь ток без ветряка?»
Он поглядел на остановившуюся рядом Принцессу.
— И где твой Большой Город?
— Там, — Принцесса показала на забор.
— Какой же там Город? Там — непойми что.
— Большой Город там! — упрямо повторила Принцесса.
Ной с сомнением посмотрел на стену.
«Нет, такую не одолеть. Даже с лестницей».
Он медленно пошел вдоль стены, опоясывающей башню большим кругом. Метров через двадцать он остановился перед закрытыми одностворчатыми воротами, достаточно широкими для того, чтобы в них мог пройти вездеход. Слева от ворот висела сильно поврежденная табличка из черного, сплошь в трещинах, пластика. На табличке было что-то написано. Ной подошел к ней вплотную и, водя пальцем по истершимся буквам, медленно прочел:
И все.
Он усмехнулся.
«Надо же. И в голову даже не пришло. Обалдеть»
