Эллин поддалась всеобщему ажиотажу.
Она, расталкивая толпу, бросилась к вагону. Дверь последнего из них отворилась и в проеме показалась фигура полного, с глазами навыкате человека. Его лицо напоминало лицо персиянина. Это был мистер Галлимар. Девушка оказалась совсем близко возле открытой двери. Она села в вагон, и дверь за ней моментально захлопнулась. Только внутри Эллин сообразила, что забыла о своих спутницах. Но она подумала, что те, кто устраивали ее изгнание, уж наверняка сели на поезд. Эллин проглотила комок в горле. Что же, она добровольно пошла на муки. Пусть видят, что почтительность дочери она поставила выше своей любви.
Поезд двинулся, оставляя платформу, на которой толпились сотни пассажиров.
— О, да я, кажется, сделала что-то не так! — подумала Эллин.
В поезд никто не сел. Эллин начала беспокоиться. На перроне она вдруг увидела свою бабушку, тетку Покасьяк, няньку Ду, и двух сестер, которые махали в воздухе зонтами, подавая отчаянные знаки. Но остановиться было уже невозможно. Поезд отходил прочь, подчиняясь пламени, что бушевала в его топках. Девушка ехала в нем одна.
Эллин в ужасе обернулась. За ее спиной в черном пальто стоял незнакомый джентльмен, тот, который отворил двери вагона. С выпученными глазами.
— Мистер, немедленно остановите поезд. Я села в него по ошибке.
— Это невозможно. Поезд опаздывает. И потом, машинисты подчиняются не мне.
— Но я не должна в нем ехать! Произошла чудовищная ошибка!
— Ради Бога, успокойтесь! — церемонно ответил неизвестный. — Вам здесь плохо не будет. И потом, никто не знает, кого вы здесь найдете!
— Нет, нет — закричала в истерике девушка и надавила на ручку двери. Вагонная дверь была на запоре. — Я не хочу здесь ехать.
Сильная рука неизвестного подхватила Эллин и отвела из тамбура в вагон.
— Отдохните здесь! Пока! Обещаю вам — вас никто не тронет.
— Филипп! — в отчаянии произнесла Эллин. — Помоги! Господи, страшно, — лепетала она. — Защити меня, Господи или Филипп. Кто окажется ближе…
…На станции Милуоки бабушка Робийяр что было мочи лупила зонтиком джентльмена в фуражке с железнодорожной кокардой и визжала:
— Я требую, чтобы вы остановили этот чертов поезд. Он увез мою Эллин. Вы понимаете? Он увез мою внучку. Она едет совершенно одна. Одна, вы понимаете это, болван! С ней могут сделать все… что… угодно!
…Джекки Уилкс очнулся в полной темноте. Первое, что он почувствовал, было абсолютное одиночество. Ни просвета, ни звука. Джекки пощупал рукой вокруг себя. Над ним была абсолютная пустота, а под ним — рука уткнулась во что-то шершавое и мелкое — песок. И все.
Он лежал на песке. Пистолет, который был в его руке, исчез. А из одежды на нем чувствовалась только собственная кожа.
«Да меня продали в рабство! — мелькнула у него паническая мысль. — А может быть, я ослеп!» — это было еще страшнее.
Джекки дотронулся до своих глаз. Вроде боли не было. Только вот ничего не видно. Может быть, он в гробу?
Мамочка об этом не предупреждала. Но Джекки сбежал от нее тайком. Без благословения. Может, она не успела сказать об этом.
Джекки дотронулся рукой до живота, спустился к коленкам — везде один и тот же результат: собственная «гусиная» кожа. Холодная и не греющая.
Может быть, он на том свете?
Где-то рядом заржала лошадь. И тут же послышался скрип колес. Джекки Уилкс сообразил, что он лежит на дне повозки, полной песком, и его увозят в неизвестном направлении.
Джекки хотел встать и громко крикнуть: «Мама!», но чьи-то жесткие руки зажали ему рот и вдавили головой в песок.
Совершенно трезвый бас пророкотал над ухом:
— Лежите спокойно, мистер. Вы в безопасности. Ничего страшного не происходит. Вас спрятали в фургоне, который развозит строительный материал.
В те времена в Южных Штатах очень много строили. Поселения вырастали как грибы после дождя. Это была обычная картина. Джекки подумал, что его закопают где-нибудь вместо фундамента. Только крикнуть об этом было невозможно!
— Сейчас мы проедем одно питейное заведение, что на нашем пути, — предупредил тот же голос, и хватка чуть ослабла, — можно считать — путь свободен. Вас ищут, чтобы отомстить за Арчи. По счастью, вы не убили его, хотя лицо сделали на всю жизнь красивым. За вашу шкуру назначили не слишком большую цену.
— Кто назначил? — спросил поэт, — Правительство штата?
— Да вы — фантазер, — усмехнулся голос. — Приятели Коричневого. Они сами вершат здесь суд и не нуждаются ни в каком правительстве.
— Очень приятно, — залепетал Джекки. — Но что они хотят со мной сделать?
— Ничего. Просто убить. Поэтому я и вывожу вас контрабандой за пределы графства. Тише, последняя опасность. Держитесь, мистер!
Снова послышалось ржанье останавливаемой лошади. Пьяные голоса разорвали ночную тишь и для убедительности подкрепили ее парочкой выстрелов.
Джекки-поэт замер. Голос ангела-хранителя тоже затих.
— Эй, приятели, кто из вас управляет этой колымагой? — раздался хриплый голос.
— Это я, Эрни, — отозвался знакомый бас. Звучал он не очень воинственно.
Окликал же его, по-видимому, тот, кто утром представился Джекки как Эрни.
— Это ты, Одиночка? — спросил второй голос, в котором Джекки, не сомневаясь, узнал Пита.
— Да, я джентльмены, — прохрипел тот, кого назвали Одиночкой. Хотя на самом деле это был ангел-хранитель.
— Что ты делаешь в такую пору на этой телеге? Вроде ночью домов никто не строит.
— Я везу песок для Джонсона. У него стена осела. Надо укрепить фундамент. Он просил утром начать работу.
— С каких это пор охотники превратились в наемных рабочих?
— С давних, — нелюбезно ответил Одиночка. — Не наступай мне на мозоли, Пит. Наши головы будут целее.
— Ночной сокол? Да? — ухмыльнулся Пит. — Хорохоришься? Ладно, ладно, не задеваю. Знаем, кто ухлопал шерифа.
Джекки съежился. Из огня да в полымя. Его ангел хранитель тоже не пай-мальчик.
— А коли знаешь, дай проехать и не морочь мне голову. Мне нужно утром быть в другом месте.
— Проезжай, Одиночка. Я ведь к тебе не пристаю. Просто если встретишь в степи парня в городском костюмчике — возьми его с собой. Он неправильно отреагировал на наши шутки. Поранил Арчи. Надо его наказать. Ты понял, Одиночка?
— Понял-понял, — пробурчал хриплый бас, который опять показался ангельским. — Только вряд ли ночью в такой темени я кого-нибудь встречу, — возница щелкнул бичом. Телега покатила дальше.
Джекки Уилкс перевел дух: «Кажется, пронесло». Повозка потянулась в гору.
— Эй, приятель, — произнес возница — нас уже никто не преследует. Бывает так, что слоны не топчут мышей — вылезай из укрытия.
Джекки выбрался из телеги. Вокруг была необъятная тишина. Звезды — как сокровища из египетской пирамиды, потерянные незадачливым грабителем.
— Что это, мистер? — воскликнул Джекки.
— Песок.
— Да нет! Над головой. Где мы?
— О господи, я везу тебя, забочусь о твоих ногах, а ты смотришь на то, что никогда не грозит упасть на твою голову.
— Именно поэтому это и здорово! Благодарю вас, ангел-хранитель.
— Слюнтяй! Разве я ангелок? Мне заплатили за тебя. Или ты думаешь, твоя одежда и денежки окажутся в музее Соединенных Штатов? Саванна не то место, где ценят слова благодарности. Если ты поблагодаришь грифа за то, что он выклевал тебе левый глаз, он сделает то же самое с правым. Поэтому здесь все друг друга убивают! И не зли меня своими восторгами! Я дальше не поеду.
— Но вы сказали, что отвезете меня в безопасное место.
— Ты в нем уже находишься.
— А одежда? И револьвер?
— Раз нет — значит, не нужны, — равнодушно отозвался Одиночка.
— Я же не могу показаться людям.
— Значит — не надо. Вот видишь — дорога. — Спаситель махнул рукой вперед. Джекки наклонился и дотронулся до земли — угадывался протоптанный тракт.
— Пойдешь по ней — набредешь на жилище. Там живет некий мистер Джонсон. Думаю, он о тебе знает. Но не спрашивай, откуда! Все сделает он. Ты, главное, ему помоги. Помоги подправить фундамент — он тебе заплатит и даст одежду. А сейчас — беги. — Спаситель крикнул это властно, не допуская возражений. — Беги, ночи сейчас теплые, и прежде чем станет светать, ты будешь у Джонсона. Запомни — никуда не сворачивай и шакалов не бойся: Живого они не тронут, а убить тебя здесь некому. Понял?
