- Ай-яй-яй, как нехорошо, - насмешливо и вкрадчиво проговорил он, - Хотел обокрасть ребенка. Стыдись, Каспиэн, ты же почтенный пожилой человек!

Каспиэн не мог даже пошевельнуть рукой, чтобы вытереть пот, градом катившийся по лбу.

- Ты? - хрипло проговорил он, узнав мягкий вкрадчивый голос, - Ты мне сразу не понравился, милый вежливый юноша.

- Это не страшно, - покачал головой демон, - Страшно другое. Ты хотел также обокрасть и Моину. Не порядок, милейший чародей.

Он взмахнул рукой, и Каспиэна подбросило вверх и опустило обратно.

- Вовсе нет! - задыхаясь, возразил Западный Колдун, - Я хотел ей помочь! Ей ведь нужен камень?

- Не лги, чародей, - холодно возразил демон, - Вижу тебя насквозь. Ты задумал взять камень, чтобы поторговаться. Зло в чистом виде тебя никогда не интересовало, ты всегда искал выгоды для себя. Но с госпожой торговаться нельзя, запомни!

- Твоя госпожа забыла, кто ей помогал все эти годы! - возмущенно крикнул Каспиэн, - Кто ее прятал, когда ее искали ильраанские стражники, кто рисковал свободой, жизнью, общественным положением!

- Так ведь не даром, - ухмыльнулся демон, - Кто выплатил твои долги, старый расточитель? Кто открыл тебе доступ к тайным сокровищницам Умадана? На чьи деньги твое обветшалое фамильное гнездо превратилось в роскошный замок? А теперь ты вздумал затеять под носом у Моины свою игру, неблагодарный слизняк!

- Я раскаиваюсь, демон. Я раскаиваюсь, поверь, - пролепетал Западный Колдун.

Все это время его взгляд втайне был обращен к высокому креслу в конце зала. На нем лежал его посох с набалдашником в виде драконьей головы. Собрав последние остатки силы, Каспиэн выбросил руку вперед. Демон упал на спину и откатился назад по скользкому полу. Но не успел чародей попытаться притянуть к себе посох, как демон резко вытянул руку в сторону кресла, из его ладони выскочила синяя молния, ударила в посох и расколола его надвое. Поняв, что потерпел неудачу, Каспиэн болезненно застонал. Демон поднялся на ноги.

- Ты не шути со мной так, ворюга, - злобно прошипел он.

- Надо было разбить твое зеркало, приспешник Умадана, - с досадой и отчаянием проговорил Каспиэн.

В ту же секунду когтистая лапа впилась в его горло. Демон, только что стоявший посередине зала, уже был рядом и сжимал его шею цепкими пальцами. Злые глазки бешено сверкали у самого лица Каспиэна.

- При чем здесь Умадан? - прорычал демон, - И при чем здесь Моина, Рубус, Лар, Илибур, Эгина или ты? Я служу злу, вечному и неистребимому! И не советую мешать ему и мне.

Голос его прогремел так, что стены и пол задрожали как от землетрясения, и холодный порыв ветра пронесся по залу. Объятый ужасом, лишенный возможности дышать, Каспиэн захрипел. Перед глазами у него начало все меркнуть.

- Я здесь инкогнито, - услышал он над ухом зловещий шепот, - Только это мешает мне разделаться с тобой. Считай, что ты в долгу перед Моиной, и она его скоро востребует. Пока живи. А будешь мне мешать... У тебя такая красивая дочь-ясновидящая. Она так зорко углядела камень на шее у мальчика. Жаль будет, если с ней что-нибудь случится.

Демон разжал пальцы. Каспиэн упал на пол у стены и остался лежать без сознания.

Орн почувствовал опасность еще во время завтрака. Красавица Ульгит, не отрываясь, смотрела на Элиа. Она, конечно, увидела камень. Сам Орн проник в замок Тор неузнанным, благодаря защитным чарам. Но наблюдая за поведением Ульгит, он сразу понял, что Западный Колдун замыслил предательство. Ночью следовало ожидать от Каспиэна каких-либо вероломных действий. Поэтому Орн основательно накачал пивом Нока, с которым делил комнату, нагнал на остальных обитателей замка глубокий сон и принялся ждать. Ожидание было недолгим. В полночь он услышал в коридоре тихие шаги. Орн выглянул за дверь своей спальни и увидел Элиа. Он шел вперед, словно лунатик, не разбирая дороги. Орн догадался, что мальчик идет в Большой зал. Когда он прокрался туда же другим путем и неслышно вошел через другую дверь, то понял, что был прав относительно намерений хозяина замка. В Большом зале он увидел Каспиэна. Он притягивал к себе талисманницу и пытался расколдовать камень, чтобы завладеть им. Этого допустить было нельзя, и Орн пустил в ход свою демоническую силу. Один поток усыпил мальчика, и он упал на пол. Другой обезвредил чародея. Выясняя с ним отношения, Орн, честно говоря, несколько вспылил, погорячился и малость придушил старика. Но зато речь, произнесенная громовым голосом, произвела на Каспиэна неизгладимое впечатление.

- А я-то думал, я застенчив, - покачал головой Орн, глядя на лишившегося чувств Западного Колдуна, - Но ведь могу же быть убедительным, когда захочу. Осталось только найти девушку своей мечты и поразить ее красноречием. Но сначала, я позабочусь о тебе, мой драгоценный, - он подошел к мальчику, неподвижно лежащему на полу, - Нельзя, чтобы ты что-нибудь вспомнил утром. Считай, что видел страшный сон. Моя госпожа не простит мне, если я не уберегу тебя и твою игрушку.

Орн бережно поднял мальчика на руки, стараясь не соприкоснуться с талисманницей у него на шее, и вынес его из зала.

Зеленоватые свечи мерцали в канделябрах на столе, накрытом черной бархатной скатертью. Они были единственным источником света в зале, похожем на склеп. Госпожа любила темноту и мрак. Она сидела у стола, напротив сидел Ютас, листая толстую старинную книгу. Он был очень бледен, его прежняя разорванная мантия была заменена новым нарядом - длиннополым черным одеянием с широкими рукавами. На шее висела серебряная цепь, на которой блестела подвеска, свернувшаяся кольцом ящерица, грызущая свой хвост. Пальцы Восточного Колдуна были унизаны чернеными серебряными перстнями, они торопливо перебирали пожелтевшие книжные страницы. На столе перед госпожой стоял заветный сундучок. Крышка его была приоткрыта. В неверно дрожащем свете свечей на дне сундучка поблескивали гладкие круглые камни.

- Посмотри на них, - прошептала госпожа, - Их шесть, как некогда было шестеро тех, кто отказался от глупого учения о безвредном добром волшебстве и решился познать глубины тьмы. Они мечтали изменить мир к худшему и считали, что зло должно править безраздельно. Но они потерпели чудовищное поражение. И эти камни, такие могущественные, тоже бессильны вшестером, без седьмого собрата, как те шестеро. Я, седьмая, продолжу дело шестерых и приведу его к успеху. Но мне необходим седьмой камень. Он - все равно что я сама.

В глазах Ютаса, внимавшего ее словам, на секунду промелькнул затаенный ужас. Но они тут же снова стали пустыми и остекленевшими.

- Да, камень нужен, - отозвался Восточный Колдун, - Но убийство мальчишки делу не поможет. Заклятье от этого не развеется.

- Значит, снова ждать? - гневно и нетерпеливо крикнула госпожа, ударив худой ладонью по столу.

- Я ищу то, что нам может помочь, - сказал Ютас, указывая на книгу, - И найду способ.

Илья проснулся разбитым и усталым. Открыв глаза, мальчик обнаружил, что лежит в кровати, заботливо завернутый в одеяло, словно он укрылся не сам, а это сделал за него кто-то другой. Ему казалось, что ночью он видел тяжелый и пугающий сон. Но что именно ему снилось, он вспомнить не смог. Илья привычным движением ощупал талисманницу у себя на груди, и к нему пришло знакомое успокоение. Потом в комнату заглянула Тарилор, разбудила остальных и велела собираться. Мальчики оделись, умылись, собрали вещи и вышли из комнаты. Орн и Нок уже были на ногах и ждали вместе с эльфийкой. В трапезной для путников был готов прощальный завтрак. За столом хозяйничала Ульгит в золотистом парчовом платье.

- Отец неважно себя чувствует, - объяснила она, - Он просил меня проводить вас.

- Нам так жаль, - притворно потупился Орн.

Тонкие красивые пальцы Ульгит крепко сжали ножку бокала с вином. Она сверкнула на демона черными глазами и отвернулась. Орн подавил циничную усмешку, чувствуя, что Тарилор опять с недоверием следит за ним взглядом. Юн же следил взглядом за Ульгит. Его лисья мордашка выглядела опечаленной. Чувствовалось, что уходить юному чародею из замка Тор совершенно не хочется, и он с удовольствием погостил бы недельку-другую.