Мне нужно, чтобы порядок вызова свидетелей позволил убедительно восстановить логическую последовательность событий. Точно так же, как мы не можем изложить историю полностью в одном предложении, историю нашего дела нельзя ограничить одним свидетелем. Она уже рассказана во вступительной речи. Порядок вызова свидетелей должен дополнять ее.

В гражданском деле рассказ обычно сводится к тому, как счастливый, здоровый человек, который однажды испытал на себе преступную небрежность ответчика, был искалечен или убит. Очень поучителен драматический формат кинофильмов. Мы замечаем, что режиссер хочет, чтобы мы полюбили главного героя до того, как на него обрушатся ужасные события. Если он нам не нравится, фильм потерпит провал, что бы ни происходило дальше с главным героем. У героев есть роль: ими должны восхищаться, даже влюбляться в них. У злодеев тоже есть роль: их должны отвергать и даже ненавидеть. По такой схеме строится большинство драматических произведений. Если нам не нравится герой или мы не хотим, чтобы на него свалились всевозможные беды, это не драма и наше дело в суде развалится.

Учитывая все это, режиссер фильма показывает, как герой возвращается с работы в свой маленький домик, дарит жене нежный поцелуй и играет с детьми, прежде чем уложить их спать. Режиссер рисует его как очень хорошего человека. Возможно, нам захочется стать таким же, как он. Мы видим, как он борется с бесчисленными трудностями, как его отвергают или презирают за героическую позицию. Нам хочется, чтобы он победил. Драматический конфликт всегда заключается в противостоянии героя, с которым мы отождествляем себя, и силами зла, которые должны победить. В кино мы становимся героем, испытывая его страх, который становится нашим страхом. А драма разворачивается шаг за шагом, точно так же, как в зале суда мы вызываем свидетеля за свидетелем, пока не достигаем кульминационной точки.

Нам нравятся фильмы со счастливым концом. В гражданском деле истец был искалечен или убит. Увечья, от которых он страдает, серьезные и шокирующие. В уголовном деле ни в чем не виновному клиенту предъявляют обвинение в ужасном злодеянии, ему грозят длительный срок или смертная казнь. Но у режиссера есть власть завершить историю счастливым концом, чтобы зрители вышли из кинотеатра вдохновленные, в хорошем настроении. Наша история в зале суда тоже может иметь счастливый конец. В гражданском деле присяжные могут добиться справедливости в виде денежной компенсации истцу за увечья или потерю любимого человека. В уголовном деле счастливый конец — это признание присяжными невиновности обвиняемого. Но этого не случится, если мы не сделаем из нашего клиента героя.

Вспомните старую поговорку: «Героями не рождаются, ими становятся». Мы создаем своего героя с самого начала. Мы рассказали историю присяжным во вступительной речи, в которой наш герой изображен как человек, которого мы, его адвокаты, любим, и наша любовь передается присяжным. Теперь, когда мы вызываем свидетелей, то слышим, как они говорят о нем как об очень хорошем человеке. Если он страдал от каких-либо жизненных неприятностей, мы представляем их. Он, как и мы, не идеален, но мы понимаем его и хотим, чтобы он выиграл. Поэтому сценарий вызова свидетелей для изложения ими своих историй обычно уже написан.

В гражданском деле о взыскании убытков, когда истец ужасно покалечен, можно начать с вызова друга или члена семьи истца, чтобы тот объяснил присяжным, каким человеком был потерпевший до несчастного случая. Мы покажем его счастливым, заботливым, преданным главой семьи и хорошим работником. Возможно, мы вызовем его бывшего начальника или коллегу или пригласим ребенка, чтобы тот показал, каким был отец до увечья, рассказал, как они играли и разговаривали. (Можно вызвать этого ребенка позже, чтобы он рассказал, что все изменилось, что отец больше не может ездить на рыбалку, плавать, выходить на бейсбольное поле и учить его броскам и приемам.)

После создания героя переходим к сцене события, когда он получил увечье. Может быть, мы вызовем на свидетельское место его жену, чтобы она рассказала, как утром он с ней попрощался, не зная, что его ждет впереди. (И опять, как в случае с ребенком, можно еще раз вызвать жену позднее.) Свидетели дадут показания об обстоятельствах трагедии. Мы воссоздадим преступные действия ответчика, сцену, травму, боль и факты, окружающие этот несчастный случай, который можно было предотвратить.

Вероятно, в конце заседания мы вызовем на свидетельское место нашего клиента и специалистов-травматологов. Мы не станем слишком усердствовать, выставляя напоказ телесные повреждения клиента, поскольку люди способны привыкнуть к боли других, чтобы не страдать самим от зеркальной боли. Мы покажем ампутированную конечность человека, потерявшего ногу, или засвидетельствуем нетрудоспособность потерпевшего от мозговой травмы, или полную беспомощность паралитика. Но намеренное афиширование этих ужасов может оставить у присяжных впечатление, что их эмоциями манипулируют, и тогда последует обратная реакция. Люди не любят, чтобы их использовали в своих целях. Нам нравятся герои, которые пытаются улыбаться, несмотря на полученные увечья. Нам хочется прийти на помощь тем, кто с достоинством встретил несправедливую к ним судьбу. Мы, как и присяжные, хотим стать выше судьбы, чтобы восторжествовала справедливость. В конце концов, воздаяния требует не клиент, а адвокат.

Для непрофессионалов: допрос свидетеля выставившей стороной и использование его показаний вне зала суда. Как мы убедились, вызов свидетеля для поддержки нашей истории не ограничивается залом суда. На совещании по сбыту, когда нужно узнать о состоянии дел, мы просим рассказать об этом торгового агента. Если на заводе есть некий сбой в производственном процессе, руководство хочет знать об этом из первых рук и вызывает рабочего. На совещании муниципального совета, если встает вопрос об изменении границ района, сторонник такого изменения может попросить соседа встать и выступить в его защиту. На совещании наблюдательного совета больницы врач может вызывать больного, чей диагноз не удается установить, чтобы доказать необходимость покупки нового оборудования. Свидетельские показания на внесудебных слушаниях являются мощным инструментом в представлении дела. Можно привести пример служащего, который в разговоре с начальником просит выслушать коллегу, чтобы тот подтвердил увеличение рабочей нагрузки и ответственности, требующих повышения заработной платы. Эта история убедительнее прозвучит, если ее расскажет коллега, а не сам человек, ищущий прибавки к жалованью.

Мы уже раскрыли свою историю. Рассказали ее во вступительной речи. Теперь вызовем свидетелей, поддерживающих нашу историю, и постараемся помнить о том, что обсуждавшиеся принципы, идеи и методы презентации своих свидетелей в суде применяются в большинстве случаев во внесудебной практике.

Перекрестный допрос — лучший способ выяснить полную правду. В старых телевизионных фильмах мы видим, как великий Перри Мейсон проводит перекрестный допрос, в заключение которого свидетель вскакивает с криком «Да, я это сделал!», а также яркие современные варианты этого сценария — занимательные, но нереальные. И суд, и публика считают удачный перекрестный допрос достижением, достойным звания великого адвоката. Об этом написаны целые библиотеки. Каждый молодой юрист горит желанием прославиться умением проводить перекрестные допросы и таким образом стать великим адвокатом.

Слова свидетеля темны и обманчивы, они лживы если не полностью, то наполовину, поэтому их следует разоблачить. И тут появляется великий адвокат. От него не утаить правды. Он не оставит нераскрытым ни один факт. Но за пятьдесят лет практики я еще ни разу не испытал «эффект Перри Мейсона» (когда дающий показания свидетель, громко рыдая, признается во всех грехах), и это говорит не столько о моем неумении проводить перекрестные допросы, сколько о мифах вокруг них.