— Привет, Митико, — улыбнулся Тео.
— О, привет, Тео! С возвращением, — подняла на него глаза Митико.
— Спасибо. Не помешаю?
Митико указала на стул, стоящий напротив нее.
— Как съездил? — спросила она.
— Почти ничего не узнал. — Тео решил больше ничего не говорить, но все же не выдержал и добавил: — Мой брат Димитриос… он сказал, что видение погубило его мечту. Он хотел стать великим писателем, но, судя по всему, у него ничего не получится.
— Грустно, — вздохнула Митико.
— А ты как? — поинтересовался Тео. — Держишься?
Митико развела руками, словно желая показать, что ответить на этот вопрос не так уж просто.
— Не живу, а выживаю. Не было минуты, когда бы я не думала о том, что случилось с Тамико.
— Мне так жаль, — наверное, в сотый раз повторил Тео и, помолчав, спросил: — А в остальном как?
— Нормально.
— Нормально — и все?
Митико доедала киш — крошечный пирожок с сыром. Перед ней стояла полупустая чашка с чаем. Она сделала глоток, словно собираясь с мыслями.
— Не знаю. Ллойд… он не уверен, стоит ли нам устраивать свадьбу.
— Правда? О господи!
Митико огляделась по сторонам, чтобы проверить, что их разговор никто не слышит (ближайший сотрудник сидел через четыре столика от них и что-то увлеченно читал на экране датапада). Она вздохнула и, пожав плечами, сказала:
— Я люблю Ллойда и знаю, что он любит меня. Но он никак не может избавиться от мысли о том, что наш брак может распасться.
— Ну да, ведь его родители развелись. И похоже, развод был не слишком красивым, — произнес Тео.
— Да, я все знаю об этом, — кивнула Митико. — И пытаюсь его понять. Честное слово, пытаюсь. — Пауза. — А у твоих родителей как все сложилось?
Ее вопрос удивил Тео. Он наморщил лоб и задумался.
— По-моему, хорошо. Похоже, они до сих пор счастливы. Папа, правда, мужчина суровый, несентиментальный, он никогда не выражает открыто своих чувств, но маму это вроде бы никогда особо не огорчало.
— Мой отец умер, — сказала Митико. — Но, думаю, он был типичным представителем своего поколения. Все держал в себе, и работа была для него смыслом жизни. — Она немного помолчала. — Умер от инфаркта в сорок семь лет. Мне тогда было двадцать два.
Тео с трудом нашел подходящие слова.
— Думаю, он гордился бы тобой.
Митико, похоже, восприняла его слова всерьез. Поверила, что это было сказано искренне, а не просто из вежливости.
— Может быть. Но он всегда считал, что карьера инженера не для женщин.
Тео нахмурился. На самом деле он слишком мало знал о японской культуре. У него, конечно, была возможность побывать на конференциях в Японии, но, хотя он объездил всю Европу, однажды побывал в Америке, а в подростковом возрасте — в Гонконге, в Японию его никогда особо не тянуло. Но Митико была так притягательна: каждый ее жест, каждая улыбка, то, как она разговаривала, как морщила носик, как звонко смеялась. Как же он мог! Быть очарованным ею, но при этом ничего не знать о японской культуре? Разве у него не должно было возникнуть желания поближе познакомиться с японцами, с обычаями их страны, со всеми мелочами, которые сформировали Митико?
Или ему все же не следовало кривить душой? Может, стоило откровенно признаться себе в том, что его интерес к Митико чисто сексуальный? Конечно, она была невероятно красива… но в ЦЕРНе работали три тысячи человек, и половину из них составляли женщины. Не только Митико была красавицей.
И все же в ней было нечто особенное, нечто экзотическое. И ей явно нравились белые мужчины…
Нет, дело было не в этом. Не из-за этого его так влекло к ней. Его влекло к ней потому, что она выбрала Ллойда Симкоу, коллегу Тео. И Тео, и Ллойд были холосты. Ллойд был на десять лет старше Митико. А Тео — на восемь лет моложе ее.
И не то чтобы Тео был таким уж трудоголиком, а Ллойд просто остановился, чтобы вдохнуть аромат роз. Тео часто брал напрокат парусную лодку, чтобы прокатиться по Женевскому озеру; он играл в крикет и бадминтон за сборную ЦЕРНа, находил время послушать джаз в женевском клубе «У черной кошки», сходить в авангардный театр. А иногда даже заглядывал в «Гранд казино».
Но эта загадочная, красивая, умная женщина выбрала положительного, спокойного Ллойда.
А теперь, оказывается, Ллойд засомневался, стоит ли ему на ней жениться.
Безусловно, это не было веской причиной для того, чтобы радоваться и начать с новой силой желать Митико. Но сердце не подвластно законам физики, и его реакции предсказать невозможно. Тео желал ее, и если уж Ллойд был готов упустить ее…
— Все же, — начал Тео, наконец собравшись ответить на слова Митико насчет ее отца, — наверняка он восхищался твоим умом.
Митико пожала плечами.
— Наверное, да. С определенной точки зрения. — Она немного помолчала и добавила: — Но он не одобрил бы мое решение выйти замуж не за японца.
Сердце у Тео забилось чаще. Он и сам не понял, из-за чего так разволновался. Из-за Ллойда или из-за себя.
— О, — выдавил он.
— Отец не доверял Западу. Не знаю, ты в курсе или нет, но в Японии у молодежи пользуется популярностью одежда с надписями на английском языке. Что означают эти надписи, все равно. Главное, что молодежь хочет, чтобы все видели, как им близка американская культура. На самом деле слоганы довольно забавные для тех из нас, кто хорошо знает английский. «Верх», «Употребить раньше даты, указанной на упаковке», «Чтобы правильно очистить луковицу» и так далее… — Митико улыбнулась, очаровательно наморщив носик. — Луковицу… — повторила она. — Когда я впервые увидела такую надпись на футболке, ужасно смеялась… Но как-то раз я сама купила себе футболку с английскими словами — это были просто отдельные слова, не связная фраза. На черном фоне разноцветными буквами было написано: «щенок», «кетчуп», «хоккей», «очень» и «цель». И отец наказал меня за эту футболку.
Тео бросил на Митико сочувственный взгляд. И все же интересно: какое могло быть за это наказание? Отец запретил Митико носить эту футболку? Лишил карманных денег? Или отправил в ее комнату и посадил под домашний арест? Тео решил не спрашивать.
— Ллойд — хороший человек, — сказал он.
У него эти слова вырвались как бы сами собой. И он даже обрадовался, что в глубине души остается порядочным человеком.
Митико задумалась. Она вообще почти ко всему относилась серьезно, во всем искала истину.
— О да, — вздохнула она. — Он очень хороший человек. Он просто переживает из-за этого дурацкого видения. Боится, что наш брак не продлится вечно. А я точно знаю, что, если буду жить с ним, мне не придется бояться. Он никогда не поднимет на меня руку, не унизит меня. И он всегда все помнит. Как-то раз я назвала ему имена моих племянниц, несколько месяцев назад, походя. И вдруг на прошлой неделе мы заговорили о них, и он сразу назвал их имена. Поэтому я могу не сомневаться: он никогда не забудет о годовщине свадьбы, дне моего рождения. У меня были разные мужчины: и японцы, и иностранцы, но ни в ком из них я не была так уверена, ни с кем не была так спокойна за себя. Никто не был со мной так добр и нежен.
Тео стало не по себе. Он тоже считал себя хорошим человеком и, уж конечно, никогда не поднял бы руку на женщину. Но все-таки характер у него был отцовский. В споре он мог обидеть собеседника, причем намеренно. И верно — в один прекрасный день кто-то мог настолько его возненавидеть, что захотел бы убить. Но разве Ллойд — хороший, порядочный человек Ллойд — был способен вызвать у кого-нибудь такие чувства?
Тео едва заметно покачал головой и отбросил эти мысли.
— Ты сделала правильный выбор, — заявил он.
Митико склонила голову в знак того, что приняла комплимент.
— Ллойд тоже не ошибся, — сказала она.
Тео удивился. Митико не была свойственна такая нескромность. Но ее следующие слова все объяснили.
— Он не мог выбрать для себя лучшего напарника.
«А я не так уж в этом уверен», — подумал Тео, но промолчал.
