Но разгадала стратегические планы Судьбы умная Патрикеевна. Не бросила она своего Илью с копеечной зарплатой и внешностью рабочего-токаря. Не прыгала от одного мужа к другому, в поисках все более высокой строчки в штатном расписании или большего количества квадратных метров жилой площади. Терпела, как бы трудно не было. И даже домашнему хозяйству училась, вместо того, чтобы с соломкой между губ в барах сидеть, ногу на ногу положив, да подол повыше поддернув.

И, что теперь – эти подруги? И от мужниных должностей ничего не осталось, и их квадратные метры куда-то подевались в вихре перестроек и приватизаций. Да, и сами мужья оказались либо на том свете, что не так обидно, либо в лапах у более молодых и энергичных лисиц, что, конечно, обидно очень.

А у Людмилы Александровны – все в порядке! При муже. Муж – доктор наук. Генеральный директор научно-производственного объединения. И даже внешность ничему не помешала, хотя с годами он еще больше стал похож на рабочего-токаря. Только ведь, кто на кого похож, это – дело субъективное. Кто-то скажет, на токаря дядю Васю, а кто-то – на академика Жореса Ивановича Алферова, лауреата Нобелевской премии! Вот так, подруга! А ты говорила – Людка дура! Людка – вешалка, ребра без мяса! Людка – простушка! Вот жизнь и показала, кто – дура, а кто – совсем наоборот!

Пить чай с мужчинами Лариса Александровна не стала. Накрыла стол у сливового дерева и, сославшись на то, что позвонила соседка и просит срочно проконсультировать по поводу закатки огурцов в стеклянные банки, пестрым стожком укатилась на участок соседнего коттеджа.

Свежесваренное варенье из желтых сибирских слив хозяйке удалось. В прозрачном золотистом сиропе плавали наполненные солнцем янтарные шарики. Они расползались во рту медом и настойчиво просили глотка горячего крепкого чая.

Когда все это еще и происходит на свежем воздухе, – блаженство, да и только!

– Илья Сергеевич, тема «Шапка-невидимка» почему была закрыта, а? – после пары ложек варенья разрушил дачную атмосферу майор. – В тупик зашли? Или кому-нибудь другому для разработки передали?

Майор так сформулировал вопрос намеренно. Чтобы у собеседника сразу сложилось впечатление: само существование данной темы – это факт, обсуждению не подлежащий. Важна лишь маленькая деталь: почему тему закрыли? Хотя именно это, на самом деле, майора интересовало меньше всего. На самом деле, его интересовало, что же скрывалось под «Шапкой-невидимкой»?

Но так он сделал, чтобы Лисаверт вообще не стал отрицать ее существование. Тема-то была закрытой, и генеральный директор, по инструкции даже своему куратору по линии госбезопасности, должен был ответить, что ни о чем подобном и не слышал. А при такой формулировке вопроса, отрицать, что тема под неофициальным названием «Шапка-невидимка» когда-то разрабатывалась в объединении, было бы как-то глупо.

Илья Сергеевич посмотрел в синее августовское небо, сделал маленький глоток из тонкостенной фарфоровой чашки и ответил:

– Тему закрыли потому, что она была выполнена. Полностью. Разработка завершена. Действующая модель прибора КОИ -2 изготовлена и сдана госкомиссии по акту. Чего ж зря дальше деньги тратить?

Ефим тоже отхлебнул темно-коричневый напиток, внутренне посомневался и спросил:

– Вы имеете в виду прибор для расчета траектории полета межконтинентальных баллистических ракет с учетом четвертого измерения пространства?

Произнося эти слова на одном дыхании, майор следил за выражением лица Ильи Сергеевича Лисоверта.

Но оно оставалось бесстрастным. Его сухие черты старого рабочего-металлиста ничего не выдали майору.

– Нет, насколько мне известно, объединение такой проблемой не занималось, – ответил генеральный директор «Топологии». – В рамках «Шапки-невидимки» решался совсем другой вопрос.

Майор почувствовал, что вот-вот беседа может зайти в тупик. Ему ничего не оставалось, как напрямую спросить:

– Какой вопрос?

Илья Сергеевич внимательно посмотрел на Ефима, и майору показалось, что на крохотную долю секунды в глазах Лисаверта мелькнуло удивление. Он поправил дорогие очки, напоминавшие стекляшки старого токаря, помолчал, а потом сказал:

– А что ваше начальство этого не знает?

– Нет, – покачал головой майор. – А в связи с некоторыми событиями, случившимися в научном городке в последнее время, хочет знать.

Лисаверт кивнул сухой головой, словно бы бессловесно произнеся: «Ну, я так и думал. Теперь все понятно!», и сказал:

– «Шапка-невидимка» решала задачу более локальную. В рамках этой темы разрабатывали прибор, позволяющий видеть пространство в четырех измерениях не баллистической ракете в стратосфере, а отдельному человеку. Например, солдату на поле боя. Или диверсанту. Или разведчику. «Квадроочки индивидуальные». Официальное сокращение – «КОИ-2». – Илья Сергеевич постучал ложечкой по фарфору. – Но, если вы думаете, что… – он остановился.

– Что я думаю? – спросил майор.

Генеральный директор зачерпнул ложечкой варенье, но ко рту не понес, снова погрузил ложечку в наполненный солнцем сироп.

– Ну, что бы вы, Ефим Алексеевич, ни думали, – наконец, сказал он, – вы должны знать: «КОИ-2» были изготовлены в единственном экземпляре и переданы по акту Московскому научно-производственному объединению «Квадрон». Там они были уничтожены в соответствии с Межправительственным соглашением между нашей страной и Соединенными Штатами. Это закрытое соглашение предусматривало прекращение разработок и уничтожение всей научно-исследовательской и конструкторской документации, а также всех моделей и действующих образцов приборов и изделий, предназначенных для визуализации четвертого и всех последующих измерений пространства.

– Откуда вы знаете об этом соглашении? – осторожно спросил Ефим.

– Ваш покорный слуга входил в группу экспертов, готовивших этот документ, – изобразил легкий поклон головой Илья Сергеевич.

Генеральный директор взглянул в пульсирующую синеву над кронами пирамидальных тополей и произнес, словно отвечая на еще не высказанный Ефимом, но уже висящий в воздухе вопрос:

– Изготовить квадроочки в домашних условиях невозможно. Главная часть «КОИ» – особая система призматических линз. Их грани должны быть сориентированы друг относительно друга с точностью до миллионной доли микрона. Сборка этой системы возможна лишь в особой барокамере с пониженным давлением и максимально экранированной от всех возможных электромагнитных полей и воздействий. Несанкционированное изготовление квадроочков исключается. Абсолютно.

– Это точно, Илья Сергеевич?

– Не сомневайтесь, – твердо произнес Лисаверт.

– Значит, «КОИ-2» не существуют?

– Не существуют, – кивнул сухим лицом Илья Сергеевич, и его стекляшки блеснули на солнце стальными всполохами.

– А «КОИ-1»? – быстро спросил майор.

Лисаверт приподнял брови, словно не поняв вопроса. Потом кивнул и сказал:

– А «КОИ-1» никогда и не существовали. Цифра «2» в официальном названии квадроочков условна.

– Условна? – переспросил майор.

– Разумеется! Ну, название авиалайнера «Ту-154» ведь совсем не свидетельствует, что этому самолету предшествовали сто пятьдесят три других туполевских модели, ведь так?

– Так, – согласился майор, поднял голову и повернулся к проходящей мимо коттеджа неширокой асфальтированной дороге. Его привлек звук. У невысокой решетчатой калитки затормозила черная «Волга». Передняя дверца открылась, и из машины появились лакированные туфли на высоких каблуках, поблескивающие на солнце светлые чулки и яркое женское платье. Оно было надето на пресс-секретаре объединения Ангелине Анатольевне Рогальской.

Пассажирка автомобиля с женской решительностью бросила дверцу обратно на положенное место, и та захлопнулась со звуком пистолетного выстрела.

Это заставило генерального директора «Топологии» оторваться от созерцания чайной поверхности. Он вскинул взгляд, а потом и приподнял сивые брови.

Ангелина быстро шла по бордовым каменным плиткам, почти бежала.