Попытался выяснить это и майор.

Приподнявшись на носки, он устремил взгляд над плечами научных сотрудников и увидел: поперек узенькой тропинки стоял голубой кузов автомобиля с выбитыми стеклами. Капот и багажник машины скрывались в кустах.

– И как это она сюда заехала? – удивился Карликов.

– Сверху, наверное, сбросили, – предположил инженер Вергелесов. – На свалку везти не захотели.

– Вот народ: только бы везде мусорить! – осуждающе качнул рыжей головой Бобин. – Что стоим-то? Вперед?

Идущие по дну оврага начали продираться сквозь кусты, обходя загородившую тропку груду метала. Майор заглянул внутрь. На заднем сиденье рядом с кучкой высохших листьев лежала на боку красная женская туфля. Ее длинный тонкий каблук с металлической набойкой на конце словно бы целился в того, кто заглядывал в пустой проем окна.

Неведомой историей пахнуло на Ефима из бесколесого автомобильного кузова. Какой не разобрать. Как не прислушивайся к подсознанию: то ли любовным романом, то ли драмой, то ли преступлением. Не понятно. Но что-то было, было… Теперь уже не узнаешь… А почему-то хочется… Любопытно. Хотя, мало ли сюжетов каждое мгновение происходило, происходит и будет происходить на свете… А, вот, как-то попала в него неслышным выстрелом опрокинутая на бок лактрованная женская туфля. Как хочется узнать, с чьей ноги она слетела, что этому предшествовало и что последовало потом?…

Ефим тряхнул головой, сбросил наваждение неизвестной истории и, стараясь не порвать рубашку об острые сучья, полез дальше.

Выдравшись из веток, беглецы снова оказались на тонком канате тропинки, зажатой зелеными стенами кустов.

Но теперь она стала еще уже. Местами дорожка совсем терялась в плотном море зелени.

Обещанные Феликсом две минуты пути давно прошли. И еще две минуты.

И еще.

Овраг не кончался.

Нить тропки превратилась в пунктир. Покрытые кустами стены оврага теперь уходили вверх почти отвесно. Выбраться по ним на поверхность земли казалось невозможным.

– Феликс! – мрачно произнес Карликов. – Ты говорил, две минуты! А мы уже, самое малое, пятнадцать топаем! Когда этот овраг кончится-то?

– Да, сейчас уже придем… – не слишком уверенно отозвался Бобин.

Прошли следующие пять минут.

Овраг не кончался. К тому же, он становился все глубже и глубже. Казалось, синее небо над их головами приподнялось вверх, по меньшей мере, на тысячу километров. Выбраться из оврага, теперь являлось задачей для опытных альпинистов со специальным снаряжением. А вовсе не для обычных мирных граждан, предпочитающих отдавать свободное от работы время сиденью в библиотеке, игре «в дурака» и «светлой «Сибирской Короне».

Наконец, Феликс остановился, будто игрушка, у которой иссякла энергия в батарейке. Вслед за ним замерли и остальные.

– Феликс! – хмуро произнес начальник лаборатории. – Твоя девичья фамилия, случайно, не Сусанин? Куда ты завел нас, проклятый старик?

– Я, кажется, понял… – встряхнул рыжей гривой Феликс. – Это мы не туда пошли… Этот овраг на два рукава разветвляется. Короткий рукав идет к заднему двору «Топологии». А мы, наверное, по а второму пошли… А второй идет… – Бобин запнулся и замолчал.

– Что – второй? – спросил Максим. – Куда второй-то идет?

– Куда-то в лес… – ответил Феликс, смущенно опустив в землю рыжие глаза.

– Давайте, назад вернемся! – предложил руководитель лаборатории.

– А, если на бандитов наскочим? – засомневался в правильности предлагаемого решения младший научный сотрудник Бобин.

– Да, они уж давно в своей хате сидят и пиво пьют. «Сибирскую корону» светлую», – сморщил нос игрушечного медвежонка Карликов. – Что же, они у спуска в овраг нас ждать будут?

Феликс неуверенно пожал плечами и начал, задевая плечами ветки, поворачиваться на узкой тропке, на сто восемьдесят градусов, как вдруг…

До стоящих на дне оврага долетел какой-то неясный звук.

Потом другой.

Затем звуки начали вспыхивать очередями.

Это были человеческие голоса.

Их тон и долетевшие слова сомнений не оставляли: за ними по дну оврага шли их неожиданные противники.

На лицах сотрудников лаборатории отразились нерадостные мысли. Майор на приближающуюся опасность никак не отреагировал. Но он-то лучше всех понимал, к чему может привести схватка на дне оврага с вооруженными уголовниками. К тому же, майор имел основания предполагать: преследующих гнала сквозь кусты орешника не столько жажда мести распустившему руки Феликсу, сколько присутствие в группе убегающих его самого – майора Мимикьянова. А, вернее, человека, известного «мусорному баку», как некий Петр Петрович или Академик.

Погоня приближалась с каждой секундой.

– Ну, что же, вперед! Другого варианта нет! – ткнул майор Мимикьянов рукой в стоящую перед ними зеленую стену с едва заметной прогалиной посередине.

Дискутировать никто не захотел.

Преследуемые бросились по тонкой тропинке вперед.

Теперь они уже не успевали отводить ветки руками, и лишь наклоняли лица к низу, чтобы ветки не задевали глаза.

Но, судя по шуму за спиной, погоня приближалась.

– Стойте! – неожиданно крикнул, бегущий позади всех Женя Вергелесов. – Я, кажется, понял, где мы! Мы около Дома ученых, только с другой стороны. Тут рядом должен быть подъем.

Бегущие остановились. Причем Максим Карликов налетел на Феликса, отчего тот едва не уткнулся носом в землю.

– Смотри, куда бежишь, носорог слепошарый! – завопил ушибленный скалистым телом своего начальника Феликс.

– Вот он, подъем! За мной! – голосом командира, поднимающего бойцов в атаку, крикнул робкий инженер Вергелесов, и бросился в кусты, росшие на склоне оврага. Видимо чувство опасности пробудило в нем спящую решительность, о которой прежде никто и не подозревал.

За инженером рыжим зайцем скакнул Бобин. Потом носорогом, ломая ветки, ринулся Карликов. И последним, стараясь по возможности не пачкать одежду, начал протискиваться между кустов боярышника майор Мимикьянов.

Поднимаясь, Ефим пару раз ухал в какие-то невидимые ямы, но, к счастью его ноги, как и ноги всех остальных беглецов, остались целы.

Через минуту все они благополучно выбрались наверх.

Переведя дыхание и оглядевшись, друзья поняли, что, действительно, оказались в той части соснового бора, что вплотную подходила к тылу Дома ученых. Инженер не обманул. Преследователи остались где-то на дне глубокого оврага. Даже звука их голосов не долетало оттуда.

«Вот, не думал, что большой овраг подходит к самому Дому ученых, – мелькнуло в голове у Ефима, – всегда казалось, что он проходит где-то там, у железной дороги… Да, внимательнее надо относиться к топографии района, где приходиться работать!» – порекомендовал он сам себе.

Лица выбравшихся на поверхность людей разом повеселели.

Небо было по-прежнему ярко-синим, солнце – теплым. Воздух – сладким. Суббота, благополучно перевалив свою вершину, продолжалась.

Лаборатория единогласно решила обсудить неожиданное приключение в ресторане Дома ученых.

Майору Мимикьянову тоже хотелось пойти вместе с ними. Но майор в очередной раз взял себя в руки.

– Феликс, ты уж поосторожней как-нибудь! – прощаясь, напутствовал он младшего научного сотрудника. – И ты, Максим, воспитывай своих подчиненных в духе вежливости и терпимости к чужим недостаткам.

– Их воспитаешь! – буркнул Карликов.

Майор повернулся к инженеру:

– Женя! Если твои коллеги разойдутся, хоть ты их успокаивай!

– Не беспокойтесь, Ефим Алексеевич, все будет хорошо! – заверил его Евгений и почему-то снял свою белую шляпу.

Он стоял перед майором в белом костюме без единой соринки и пятнышка. Будто и не лазил только что вместе со всеми по зарослям на дне оврага.

Майору Мимикьянову очень хотелось пойти вместе с ними. Но майор не поддался своим желаниям.

Прислушиваясь к нарастающему темпу Равелевского «Болеро», он покинул сотрудников лаборатории, и направился в другую сторону.