Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Алек ненавидел диеты всеми фибрами своего кишечника. Он спустил весь кофе в туалет. Однако шутка «Кофе в постель» приобретала все более жизненный оборот.

– Скажи, а какого лешего ты возвращаешься домой в четвертом часу ночи? – спросил мой самый родной голос.

Измена – это трехсторонний риск. Ставлю на красное.

– Дорогой, я тоже работаю, чтобы покупать тебе крем в три часа ночи, тратить бензин, объезжая пятьдесят аптек.

Я кинула упаковку ему на кровать.

– А ты можешь завтра не ходить на работу? Мы бы с тобой посидели дома, отдохнули бы. А то у меня съемки с четверга по понедельник каждый день, – неожиданно затянул новую для нас мелодию Романович.

– Слушай, сегодня вторник. До выходных лучше дотерпеть. Я же не прошу тебя ничего отменять.

Наши графики не совпадали, расходясь по чужим координатам временного пространства.

– Кстати, раз уж я проснулся, может, ты сделаешь что-нибудь поесть?

– Сейчас почти четыре часа утра. Ты не можешь подождать завтрака?

– Хреновая из тебя жена.

– Жена устала и хочет спать.

Романович встал в очередных трусах юмористической раскраски и пошел на кухню. В голове рисовался гороскоп: сейчас он откроет холодильник и будет шуровать так, что что-нибудь вроде салями упадет на пол, проснется Пигги, дальше он пойдет в ванну...

Черт подери, не успела я додумать эту тривиальную мысль, как и правда – гороскоп начал сбываться. Знак зодиака: ночной козерожище.

– Вот ты стерва, – послышалось с кухни.

Естественно, во всем происходящем, включая ураган Катрина, и смене акцизных марок была виновата я. Ночной козел нашел свою козу отпущения.

– Вот скажи, после всех мучений, которые ты мне причинила, неужели тебе лень просто мне помочь? – Он был справедлив в своих словах.

Я пришла в расстегнутом лифчике и трусах откидывать Пигги от упавшего на него практически с неба дара в виде колбасы.

После практически утреннего мытья полов я наконец добралась до душа и погрузилась под сладострастный горячий дождь.

Пока не услышала нечто странным образом напоминающее Вторую мировую войну.

Вот никогда не могла понять, зачем вытягивать из-под стопки тарелок самую нижнюю, когда не управляешь скольжением стекла по стеклу.

– К счастью!

– Да, блин?

– Туда, блин!

– Вот иди и покупай себе билет ту Даблин! Посыл просьба воспринимать буквально.

В дверь позвонили.

– Доигрался! Сто пудов – милиция! Потому что по ночам нормальные люди спят!

– Опять нашкодила? – стебно ответил вопросом Романович, забираясь под одеяло. Покушал, блин.

У порога стояла несколько заспанная соседка.

– Все пылесосите? – спросила она.

– Да нет – посуду моем!

– Вот что, милочка, мойте ее утром и дайте остальным людям жить нормальной жизнью! Мы уже не в тех телах, чтобы присоединяться к вам бить посуду.

Можно было подвести итог супружеской жизни. Потери: сервиз, сон, свобода, отношения с соседями, репутация, пара сотен тысяч нервных клеток в минус. А плюсы... Забавно.

– Ты мой Женя Петросян, не хочешь ли ты встать и пойти убраться? – я смотрела на Романовича, который категорически отказывался признавать свои семьдесят пять процентов вины.

– Пока нет, моя Региночка.

Он искренне делал вид, что спит.

– У тебя совесть есть? – спросила я абсолютно серьезным тоном.

– У меня – да. Это у тебя крыша поехала – разбуянилась под утро, посуду бьет!

Человек, просравший целый день, будет говорить мне про траекторию движения моей крыши? Вот хам.

– Без секса неделю.

Это я погорячилась.

Романович разлегся на всей кровати в форме звездочки, не оставив мне места для сна.

– Спи на диване. Я обиделся.

– Ну и кто после всего этого из нас двух Алек?

Из «да» и «нет» он выбрал «не знаю». На что и требовалось нарваться.

19. Соединение невозможно. Вам отказано в обслуживании в семейной системе

Диван раскладывать не стала. Долго, и я не умею. Пигги решил сохранять нейтралитет и не поддержал ни один из флангов, избрав своим убежищем дальний коридор. Изредка он проводил когтями по паркету в буржуазном ожидании движения кого-то из нас. Мы не оправдали его ожиданий.

Оставалось спать несколько часов, собирать осколки и снова работать. Жизнь на странном конвейере под названием «бурная молодость». Молодость разрешает многое – сажать печень, не спать по несколько суток без мигреней, играть в ответственность. Один мой ободранный от вождения каблук стоял на стоп-линии. Второй зацепил жвачку переходного периода и прилип к хрустальному асфальту. Сладких снов, мои безвкусные и пресные мысли.

Я проснулась от пристального взгляда. Романович сидел на корточках и зачем-то тыкал шариковой ручкой мне в глаз. Теперь он, конечно, оправдывается, объясняя, что в нос. Что, видите ли, хотел проверить, как чутко я сплю.

– У тебя все дома? – озлобленно кричала я в его сторону.

– Вроде все: ты, я да Пигги!

– Ты совсем сдурел? Сколько времени?

– Два часа тридцать минут.

Мне все это снится. Все это кошмарный сон. Аутотренинг «Ни я, ни Романович не сумасшедшие»!

– Да ладно тебе, ты меня послала «за морсом», когда я тебя в первый раз разбудил! Мне пришлось взять инициативу в свои руки: набрать, – он сверился с моим телефоном, – «Да заколебал ты», сказать, что у тебя отравление!

Отлично, на работе снова подумают, что я напилась. Блеск. А морс-то принес?

– Морс в холодильнике... Ты слушай, потом была еще пара звонков. Что-то про статью, которую надо было подтвердить. Но вроде верстальщик все сделал, минуя редактора.

Господи, прости меня за то, что всегда выкидывала каперсы из салата в сумку тети Агнии, но, черт подери, где сейчас продают индульгенции и есть ли у меня на них дисконтная карта?

– А. Чуть не забыл, потом тебе позвонила, – он снова сверялся с мобильным документом, – «Стерва с запором» и просила как можно скорее приехать. Это кто-то из твоих подруг?

– Нет, Алек, это редактор! И благодаря тебе я сегодня осталась без работы!

Я встала и пошла в сторону кухни, толкнув по дороге тапок. Он долетел до противоположной стенки. И отрикошетил мне в ногу. Это не неделя Бекхэма.

Я хныкала, пытаясь не удариться в гнев.

Села на пол прямо в коридоре и чуточку (говорю вам – самую малость) побилась головой «ап стену».

– Слушай, ну не переживай ты так. Ты на самом деле заслужила выходной, ничего не случится. И потом, ну в крайнем случае будем жить на мои деньги.

Еврейский семейный бюджет. Я уже видела себя, сдающую в комиссионный шмотки.

– Романович...

– Попрошу без ругательств, – перебил он меня.

– Ты за несколько недель испортил всю мою жизнь. Ты раздавил меня. Можешь забрать последнее, что у меня есть, Пигги, но я подаю на развод.

– А почему ты смеешься?

– А ты?

Мы валялись на холодном паркете в одних трусах и истерически ржали. То есть он в одних трусах. А я не только.

Пока Алек снова все не испортил. Забыв утром убрать осколки, он лег плечом на один из них. И теперь я познавала новую ипостась жены – доктор Мом, то есть доктор Маш.

– Романович, наш с тобой брак похож на тариф «Билайна» «Живой ноль»!

– Потому что живой?

– И потому что нулевый.

– Ну заметь, бывает еще ноль без палочки...

Он как-то томно заулыбался, что и я на правах законной жены даже застеснялась. Ох, какая там единица. Четко оформленная, я бы сказала. Вектрально направленная. Луч, не разлагаемый по спектрам, а лишь на плоскости.

Время близилось к обеду. И я всячески имитировала бурную деятельность. Нет, не оргазмы. Я же говорю, деятельность.

– Слушай, раз ты не на работе, приготовь покушать, – Алек просил меня приступить и к этим обязанностям.

А вот тут крохотная проблема. Мои кулинарные художества ограничивались греческим салатом – и там умудрялась все напутать.

14
{"b":"137127","o":1}