Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Не начинай. Я спать хочу. Слушай, у кофе какой-то странный вкус...

– Кстати, надеюсь, ты брал кофе из золотого пакета, а не из банки с надписью «Coffee» – там какательный, для очищения организма.

А вы говорите коктейль «месть за минет». Учитесь, детки!

Искать телефон, который стоит на беззвучном режиме, то же самое, что пытаться замазать синяк тональным кремом. Оба процесса могут затянуться на вечность.

17. Месть за минет. Дубль третий

Спустя почти две недели затишья появился Вадик.

– Господи Боже, – сказала я вместо «привет».

– Ну это ты, пожалуй, преувеличиваешь! Как насчет завтрака?

– Сейчас?

– Нет! Часов в одиннадцать вечера, – его простая и незатейливая интонация подкупала разом.

– Ха-ха-ха!

– Я не шучу.

– Как так? Ты и без шуток? Уму непостижимо, моему тем более.

– Увидишь. Заберу тебя в десять возле памятника Маяковскому.

Хотите, чтобы я перестала летать на метле? Обеспечьте погоду и предоставьте «Боинг».

Иногда мне казалось, что я работаю в скворечнике. Только дятлы умеют так ездить по мозгам. Всем что-то надо, и эти же все думают, что я знаю ответы на все вопросы. Включая то, как жить дальше. Они кидали в меня свои вопросы, как тухлые помидоры в надоевшего исполнителя. А я терпела и выдавала решение проблем, в сотый раз пересчитывая сметы.

Романович так и не брал трубку. Видимо, все еще искал телефон. Домашний он взял со второго раза. Кажется, у него выработалось отвращение к кофеину.

Я зашла домой. Пахло освежителем воздуха. И сигаретным дымом. Пигги даже не выбежал меня встречать. Вот до чего довела собаку наша с Алеком супружеская жизнь.

Еще больше повергла в шок мизансцена, ожидавшая меня в коридоре.

Дверь в туалет была открыта. На табуретке напротив входа стоял ноутбук. На паузу поставлен второй сезон «Остаться в живых». Рядом пепельница, аптечка и имодиум. Романович был в душе.

Видимо, его день был не менее плодотворным.

Обессилевший Романович лежал в ванне.

– Как прошел твой день? – спросила я не без условно скрытого сарказма.

– Я тебя ненавижу.

– Дорогой, но не я же варила тебе этот кофе. И даже специально не пересыпала в эту банку. А ты сам своими руками...

– Знала бы ты, как я понимаю слова Фаины Раневской: «Я никогда не знала, что в человеке столько говна!»

– Зато как кишечник прочистился. Нужно во всем видеть хорошее.

То ли при слове «кишечник», то ли «прочистился» Алек буквально выпрыгнул из ванны и, намочив все вокруг, побежал снова в свой «кабинет».

– Ну раз ты так занят, я, пожалуй, поеду еще поработаю!

– Давай! Между прочим, я кучу твоих фильмов посмотрел.

Надо забрать Пигги. Пока у нас не случился собачий нервный срыв.

– Не забудь проветрить квартиру!

Я достала из ящика его телефон. На нем было тридцать два пропущенных вызова от швабры пятьдвадцатьпять. Настырная девушка. Однако.

Две сплошные были слишком притягательны. Весь путь по Садовому кольцу я притормаживала, думая развернуться и тем самым вернуться к своему законному мужу. Однако путь следовал к памятнику Маяковского.

– Ну что? На ком едем? На тебе или на мне?

Надеюсь, он не собирается запрыгивать на меня с криками «Покатай меня, большая черепаха»?

Я посмотрела в сторону старенького lancer’а.

– Давай на мне!

Снова за рулем. Чайник. Тефаль или что-то вроде того.

Романович, наверное, сейчас тоже включает чайник и заваривает. Крепкий. Черный и с сахаром. Только не кофе, а чай.

Пигги был в бешенстве. И готов был нассать прямо на заднее сиденье. Ночевать в машине его еще никто не заставлял. Он и отплатил мне той же монетой. А точнее, сгрызенными ручками сумки.

Пигги любит кушать Prada.

Я ехала строго по указаниям штурмана. Мы двигались по Ленинградке в сторону области. Близость «Шереметьево-2» меня, мягко говоря, настораживала.

Мы остановились на BP. Вадик ушел заправлять машину и нас, только не бензином, а противными буррито и горячим шоколадом.

Мне нужно было срочно узнать о состоянии кишечника Романовича, о воздухе в квартире. Он не брал трубки. Либо гадит. Либо гадит мне настроение.

– Так куда мы едем? – спросила я на трехсотом километре светских бесед.

– Как – куда? Мы же на полпути к Питеру.

Скажите, а как мне попасть завтра на работу?

Позвонил Романович со странной просьбой купить ему детский крем в аптеке по дороге домой.

Я остановилась. Было только два пути. И только одно решение.

– Значит, так, Вадик, – сказала я, разворачивая машину в обратном направлении, – дай мне, пожалуйста, сумку с заднего сиденья! Там в маленьком кармашке лежит предмет.

Он достал кольцо.

– А еще там рядом лежит паспорт!

Вадик достал и паспорт.

Я надела кольцо.

Он долго всматривался в дату регистрации брака.

– Ты вышла замуж наутро после той нашей встречи?

– Да, но...

– Что «но»? У тебя вообще совесть есть?

– Ты опять все не так понял. Мы же с тобой приятельствуем. И с мужем у меня все несерьезно.

Я остановила машину. Включила аварийку. И начала визжать и бить по гудку.

По движению ушей Вадика можно было смело предположить, что он перебирает в голове все возможные телефоны психоневрологических диспансеров.

– О! Я придумала! – Мне в голову действительно пришла не самая дурная идея.

Вадик схватился за сигареты и начал нервно курить.

– Аллё! – томно прошептала Аня. Видимо, она рудольфила вовсю.

– Слушай, я сейчас дам трубку Вадику, а ты ему объяснишь, что у меня с Романовичем.

Вадик вслушивался. И даже иногда улыбался. Я же ехала в сторону Москвы. Вот это зависимость от города.

– Что тебе сказала Аня?

– Правду как есть!

Какую именно правду?

– То есть как правду?

– Да ладно тебе! Со всеми случается. Да не переживай! Я правда все понимаю! Честно. Мне даже это польстит.

Спасло вовремя принявшее позицию во «входящих» объяснение: «Я сказала, что ты несколько дней сидела на ананасовой диете. И теперь тебе неловко, что каждые пятнадцать минут тебе требуется уборная. А про замуж – честно рассказала про спортклуб, сказала, что вышла за своего лучшего друга»!

Не в бровь, а в глаз. Одним словом, не замужем, так диарея.

Мы расстались с Вадиком возле того же памятника великому гению.

Я думала об «Облаке в штанах», потом о Лиле и Осипе Брик, а потом восстановила в памяти всю биографию Маяковского.

18. На обратной стороне безумия

Странно это было – осознавать и осмысливать дорогу домой. Как будто в секунду образовался тот мир, обратная сторона которого – бессмысленные тусовки, дешевый кокаин, хреновый секс, прекрасный мир безрассудного безумия. И противоположность этим ароматам безумия – ванильный мир с шоколадными эмоциями, эклерами с начинкой эмоциональных взрывов. А я как метеоролог выстилаю разумом мостовую для парада безумия.

Диск «Dj Katrin Vesna mix 2004» предательски заедало. Аптеки были реже дежурными, а все чаще просто условно работающими, а те, что и попадались, дежурные, имели понятие «технического перерыва», о чем объявляли табличкой на двери.

Детский крем продавался в «Азбуке вкуса». Возле кассы пара мужчин покупали стандартный набор холостяцкой жизни. Холостяк-мужчина отличается от холостяка-женщины прокладками и парфюмами.

А что такое эта одинокая жизнь? Чувственный изолятор, и каждый раз новые, никогда не стиранные носки. Однако все же стоит отодрать бирки от этой жизни. Пойти на какие-то уступки, перестав совершать ночные и вульгарные поступки.

Начало жизни с кем-то похоже на чаши весов – с одной стороны – свобода, и с другой – не поверите, та же свобода. Только первая называется «Свободное я», вторая – «Свободная не только я». Если хочешь ограничить чью-то свободу, начинай с себя.

Ох уж эти непреложные истины, которые приходится открывать как Америку. И наверное, вскоре давать объявление «Изобретаю велосипед». Однако, как ни крути, изобретать велосипед приходится каждому из нас, особенно в семейной жизни.

13
{"b":"137127","o":1}