— Изу! — расслышал сёгун. — Они собирались идти в Изу! — ликовал он под своей белой тряпкой. Ведь ему удались то, чего не смогли Сано и Янагисава.

— Главарь… приказал нанять носильщиков, чтобы те помогли нести сундуки, — с трудом проговорила Суйрэн. — Они обсуждали, как… как найти место, где снова встретятся… — Она помолчала, словно прислушиваясь к звукам из прошлого. — …Главная дорога на юг через Изу… на запад, на перекрестке у кумирни Дзизо… озеро с замком на острове…

Сёгуна переполняла такая радость, что он захихикал и захлопал в ладоши. Теперь он точно знает, где искать мать! Ему не терпелось увидеть лица Сано и Янагисавы, когда он им это объявит.

— Ты сослужила мне, э-э, большую службу. — Он порывисто склонился над Суйрэн и погладил ее по голове. — Я дам тебе, э-э, в награду все, что пожелаешь.

Суйрэн закрыла глаза и вздохнула, она потратила на рассказ слишком много сил.

— Я желаю лишь, чтобы госпожа Кэйсо-ин вернулась домой, — прошептала она. — Тогда я могу умереть счастливой.

Сёгун, запоздало вспомнив о болезнях и заразе, поспешил из комнаты для больных, свита последовала за ним. Во дворе он сорвал с себя маску, вытер об нее руки и помолился, чтобы его здоровье не пострадало. Но он был горд тем, что побеседовал с Суйрэн, и рвался в бой. Он устал ждать, когда другие что-то сделают за него, и был сыт по горло сложными стратегиями охоты на Царя-Дракона. Причины, по которым не следовало торопиться, вылетели у него из головы вместе с обычной нерешительностью. На сей раз Цунаёси Токугава точно знал, что нужно делать.

Два самурая спустили Мидори вниз по башенной лестнице и понесли на носилках через лес. Другие стражники повели за ней под дождем Рэйко, госпожу Янагисава и Кэйсо-ин и заперли их в крыле главного дворца. Комната оказалась мрачной, пахла сыростью и плесенью, покрывавшей голые стены, однако была устелена ветхими подушками и потертыми татами. Здесь имелись постели для всех женщин, кадка горячей воды и стопка одежды. Сохранившаяся крыша не пропускала дождя.

Рэйко, помогая уложить Мидори на матрас, вознесла благодарственную молитву за то, что Царь-Дракон решил их переселить. Через зарешеченные окна она посмотрела на серое, штормовое озеро, видневшееся сквозь деревья. Здесь, на первом этаже, вблизи от лодок, маячила свобода. Но с побегом придется подождать.

Мидори пронзительно кричала, корчилась и плакала от боли, которая становилась все сильнее. Она металась и тяжело дышала.

— Как больно! — В ее глазах плескался ужас. — Я больше не могу!

— Успокойся! — Рэйко массировала энергетические точки на ее теле, стараясь не поддаваться панике. — Скоро все закончится.

Госпожа Янагисава беспомощно заламывала руки. Кэйсо-ин заглянула меж согнутых в коленях ног Мидори и вскричала:

— Смотрите! Ребенок уже показался!

Рэйко увидела головку младенца, покрытую слипшимися от крови черными волосами, и пузырящуюся жидкость у кромки плоти Мидори.

— Тужься! — приказала она.

Но схватки начали слабнуть, хотя роженица корчилась от боли.

— Он не выйдет! — Ее голос сорвался. — Он застрял!

— Поднатужься, — попросила Рэйко.

— Не могу! — зарыдала Мидори. — Я умираю! О нет, о нет, о нет!

— Ох, Будда тебя разбери! — заорала госпожа Кэйсо-ин и влепила Мидори оплеуху. Та, раскрыв рот, изумленно уставилась на Кэйсо-ин. — Ты родишь этого ребенка, правится тебе это или нет! Прекрати свои глупые причитания! Будь храброй! — Она опустилась на колени возле Мидори и взяла ее за руки. — Теперь тужься!

Мидори подчинилась. Вцепившись в руки Кэйсо-ин, как наездник в поводья скачущего во весь опор коня, она со свистом втянула в себя воздух и подалась вперед, тужась так сильно, что лицо стало багрово-красным, а из горла вырвался дикий вопль.

— Хорошо! — похвалила Кэйсо-ин. — Еще раз!

Мидори цеплялась за ее руки, тужилась и вопила. Рэйко не верила своим глазам — Кэйсо-ин вдохнула в Мидори волю к победе! Роженица напряглась из последних сил и закричала, торжествующе и облегченно. Младенец выскользнул на волю, прозрачная розовая кожица была испачкана кровью, глаза закрыты.

Кэйсо-ин, Рэйко и госпожа Янагисава радостно засуетились. Измученная Мидори лежала, тяжело дыша.

— Смотри, у тебя девочка, — сказала Кэйсо-ин, показывая ей младенца.

Малютка открыла рот и огласила комнату громким криком. Крошечные ручки задвигались. Мидори смотрела на дочь с благоговейной любовью. Рэйко заметила трех стражников, стоявших на пороге, разинув рты.

— Не стойте там как истуканы, пусть кто-нибудь принесет кинжал и перережет пуповину, — приказала госпожа Кэйсо-ин.

Один из стражников выполнил повеление, и все трое удалились. Кэйсо-ин приложила ребенка к груди Мидори.

— Она такая красивая, — прошептала молодая мать. Рэйко и госпожа Янагисава улыбались сквозь слезы.

— Вот и детское место, — сказала Кэйсо-ин.

Чудо новой жизни подняло их дух, надежда на избавление прогнала страх.

— Что случилось? — заволновалась Рэйко, увидев, как горько скривились губы подруги.

— Если бы Хирата-сан мог увидеть свою дочь! — плакала Мидори. — Возможно, он никогда ее не увидит.

Мрачная реальность опять встала перед ними во весь рост. Рэйко, госпожа Янагисава и Кэйсо-ин опустили головы, не в силах смотреть на невинное дитя, родившееся, чтобы сразу оказаться в опасности. Даже помня о близких лодках, Рэйко понимала, что теперь с новорожденной на руках бежать будет еще труднее. А поскольку надеяться было не на кого, она могла рассчитывать только на себя — их жизни зависят от того, удастся ли ей заставить Царя-Дракона дать им свободу.

— Ваше превосходительство, мы принесли хорошие новости, — сказал канцлер Янагисава, вместе с Сано вставая на колени перед возвышением в зале приемов и кланяясь сёгуну. — Мы нашли доказательства, что Царем-Драконом является Минору Данносин. Еще мы узнали, где находится принадлежащий ему земельный надел. Мы считаем, что именно там он держит госпожу Кэйсо-ин.

— Вы опоздали! — злорадно бросил сёгун. На его обычно бледных щеках играл румянец, глаза сверкали. — Я, э-э, уже знаю! — Он не мог усидеть на месте в радостном возбуждении. — Царь-Дракон увел мою мать в замок на озере, которое находится на полуострове Изу.

Сано удивленно отшатнулся, когда сёгун назвал место, которое они с Янагисавой только что нашли на архивной карте. Его рот непроизвольно открылся, а глаза полезли на лоб. Он взглянул на канцлера и увидел, что тот потрясен столь же сильно.

— Как вы узнали? — Янагисава во все глаза смотрел на сёгуна.

— Служанка Суйрэн пришла в себя. Я, э-э, поговорил с ней. — Он захихикал от удовольствия, глядя на изумленных Сано и Янагисаву, его слуги прятали улыбки. — Она рассказала мне, как, э-э, похитители обсуждали свой маршрут.

Сано и Янагисава обменялись удивленными взглядами. Сано меньше всего ожидал, что их господин проявит подобную самостоятельность. Суйрэн сообщила такую важную информацию, а он практически снял ее со счетов!

— Что ж, — сказал Янагисава, приходя в себя, — теперь, когда мы знаем, кто такой Царь-Дракон и где его искать, позвольте мне, ваше превосходительство, отправиться с войсками для спасения госпожи Кэйсо-ин.

— И тут вы опоздали! — возликовал сёгун. — Я уже выслал войска, и они находятся на пути к Изу.

Удивление Сано перешло в ужас. Кроме угрозы Царя-Дракона убить заложниц, если его будут преследовать, у Сано была и другая причина противиться участию в деле армии. Солдаты Токугавы неплохо поддерживали порядок, держа народ в страхе и усмиряя уличных смутьянов. Но большинство из них не имело боевого опыта. Их командиры управляли боем только на тренировочных площадках. Сано не поручил бы войскам миссию, требующую первоклассной выучки и знания стратегии. Дойдя до Изу, они не станут утруждаться переговорами об освобождении заложниц, а просто нападут на остров. Даже если их будет гораздо больше обороняющихся, наемники «Черного Лотоса» перебьют немало солдат Токугавы и продержатся достаточно долго, чтобы Данносин успел убить госпожу Кэйсо-ин и остальных женщин. Есть только один путь предотвратить катастрофу.