Рэйко с силой развела руки госпожи Янагисава, открыв искаженное страданием лицо.

— Вы больше не будете прятаться! Я вам не позволю!

— Прошу, не нужно, оставьте меня в покое! — Госпожа Янагисава изо всех сил зажмурила глаза, чтобы не видеть ни Рэйко, ни страшной темницы. — Я хочу снова увидеть Кикуко-тян.

Рэйко возмутило, что госпожа Янагисава предпочитала беспамятство активным действиям, хотя она и переживала за нее.

— Если хотите увидеть Кикуко-тян, немедленно прекратите этот спектакль! — крикнула она и отвесила госпоже Янагисава увесистую пощечину.

Та обиженно и удивленно вскрикнула. Рыдания прекратились. Раскрыв рот, она смотрела на Рэйко.

— Ваш долг вернуться домой, к дочери, — сказала Рэйко, радуясь, что наконец сумела привлечь внимание госпожи Янагисава, и сожалея, что ударила женщину. — Ваш долг помочь мне спасти госпожу Кэйсо-ин и Мидори. Вы понимаете? Будете держать себя в руках? Или мне опять вас ударить?

Госпожа Янагисава больше не сопротивлялась. Она распрямилась и села, правда, сделала это неохотно — движения были медленными, а лицо унылым.

— Вы мне поможете? — с надеждой спросила Рэйко.

Госпожа Янагисава молча кивнула.

Торжество от маленькой победы согрело сердце Рэйко, хотя подруга не проявила особого энтузиазма. Рэйко подозвала Кэйсо-ин и Мидори, и те уселись рядом с ней и госпожой Янагисава.

— Вот что мы сделаем, — сказала Рэйко и шепотом изложила свой план.

— Его превосходительство приказал, чтобы его не беспокоили, — доложил стражник, стоявший у личных покоев сёгуна.

Сано, канцлер Янагисава и начальник полиции Хосина пришли доложить сёгуну о ходе своих расследований. Чиновники обменялись удивленными взглядами — они полагали, что сёгун с нетерпением ждет новостей.

— Что здесь происходит?! — Лицо канцлера Янагисавы потемнело от гнева — правитель, к которому он обычно заходил свободно, захлопнул перед ним дверь.

— Его превосходительство проводит секретные консультации, — пояснил стражник.

— С кем? — удивился Янагисава.

— Заходите, — послышался слабый голос сёгуна.

Стражник открыл дверь, и Янагисава первым шагнул в помещение. Раскрашенная металлическая лампа, свисавшая с кессонного потолка, освещала низкую платформу. На ней, откинувшись на взбитые шелковые подушки, в своей черной цилиндрической шапочке и домашнем парчовом халате цвета нефрита восседал Цунаёси Токугава. Рядом с ним, у платформы, на коленях стоял буддистский монах в оранжевом халате.

Янагисава остановился как вкопанный. Сано и Хосина застыли по обеим сторонам от канцлера. Все они ошеломленно смотрели на монаха, а тот вызывающе поглядывал на них. Это был священник Рюко, духовный наставник и любовник Кэйсо-ин — сорокалетний мужчина с высоким обритым черепом, длинным носом, тяжелыми веками и чувственными губами, как у статуи Будды. Вышитая золотом накидка покрывала его широкие плечи и поблескивала в свете лампы. Сано не понравилось, что они застали его в тесной компании с сёгуном.

— Э-э… приветствую вас, — взволнованно сказал Цунаёси Токугава и жестом подозвал Янагисаву, Сано и Хосину.

Придя в себя, канцлер опустился на колени на своем обычном почетном месте справа от сёгуна. Сано и Хосина сели рядом с платформой напротив своего повелителя и поклонились сёгуну.

— Вы уже нашли досточтимую госпожу Кэйсо-ин? — спросил Цунаёси Токугава, оглянувшись по сторонам, словно ожидая ее увидеть.

Неловкое молчание прервал Янагисава:

— Сожалею, что приходится ответить отрицательно.

Лицо сёгуна разочарованно вытянулось. Янагисава повернулся к священнику Рюко:

— Какая приятная встреча. Что вас сюда привело?

Сано невольно представил себе стальное лезвие, завернутое в шелк. Все знали, что Янагисава терпеть не может монаха. Рюко жаждал власти не меньше канцлера. Его давние отношения с госпожой Кэйсо-ин подарили ему статус высшего священника Японии и неофициального советника сёгуна. Его влияние на Цунаёси Токугаву и тысячи монахов в храмах по всей Японии угрожали высокому положению Янагисавы.

— Я принес его превосходительству духовное утешение в этот трудный час, — смиренно отозвался священник Рюко, не в силах, однако, скрыть своей ненависти к канцлеру, который вел бесконечную тайную борьбу, пытаясь отлучить его от двора.

— Понятно.

Сано разделял скептицизм Янагисавы. Священник Рюко, несомненно, воспринял похищение как шанс втереться в доверие к господину с целью, очевидной для всех присутствующих, кроме самого Цунаёси Токугавы. Священник понимал, что его положение при дворе зависит от госпожи Кэйсо-ин, и в случае ее смерти он потеряет власть… если его не возьмет под свое крыло сёгун. Сано не любил Рюко и не доверял ему. Этот человек больше пекся о своих личных интересах, чем о благополучии Кэйсо-ин, Рэйко и других женщин.

— Почему вы… э-э… еще не спасли мою мать? — спросил сёгун, не замечая возникшей напряженности.

— Прошу позволения напомнить вашему превосходительству, что прошло меньше суток с тех пор, как мы узнали о похищении госпожи Кэйсо-ин, — с осторожным почтением отозвался Хосина. — Расследование требует времени.

— У вас было достаточно времени. Вы делали что-нибудь… э-э… кроме того, что тратили его впустую? — В приступе опасного раздражения сёгун подался вперед, сверля глазами Янагисаву, Сано и Хосину. Как Сано и опасался, их господин ожидал немедленных результатов. — Каких успехов вы… э-э… добились в деле возвращения моей матери?

Едва заметная улыбка скривила полные губы Рюко, когда он увидел, как меняется атмосфера. Хосина сердито взглянул на священника.

— Сегодня было рассмотрено несколько возможных вариантов, — сказал Янагисава. — Сёсакан-сама расскажет, чего он добился.

«Рассчитывать, что Янагисава заговорит первым и вызовет на себя гнев сёгуна, то же самое, что поливать пылающий дом из чайника», — подумал Сано.

— Я допросил сегодня утром двух преступников из «Черного Лотоса», — сообщил он. — Они рассказали мне о священнике по имени Абсолютная Мудрость, который занимает высокое положение среди главарей секты. Они говорят, что «Черный Лотос» готовит заговор против режима Токугавы. Это могло быть и похищение, причем организованное Абсолютной Мудростью. Он покинул свой тайный храм, но мои люди сегодня прочесали город и арестовали сорок восемь членов секты. Я допрошу их в тюрьме Эдо. Кто-нибудь обязательно скажет, где искать этого священника.

Сёгун, успокаиваясь, кивнул. Канцлер Янагисава сохранял невозмутимость, Хосина расслабился.

— А у вас есть какое-нибудь реальное основание считать, что женщин похитил «Черный Лотос»? — подал голос священник Рюко.

— Монахи и последователи учения Черного Лотоса достаточно безрассудны и наглы, чтобы пойти на преступление, — ответил Сано.

Священник сардонически улыбнулся:

— Но ведь у вас нет доказательств, что эта секта замешана в преступлениях.

— Многолетний опыт детективной работы подсказывает мне, что это так. — Поняв, куда клонит Рюко, Сано возмутился коварством священника.

— Получается, сёсакан-сама потратил день на поиски людей, против которых у него нет никаких улик, — сказал Рюко, и в его тоне послышалась странная смесь уныния и ликования. — Такое впечатление, что он скорее наказывает старых врагов, чем ищет настоящих преступников.

— Это ложь! — воскликнул Сано, разгневанный несправедливым обвинением.

Сёгун, не обращая внимания на этот протест, сверлил его злобным взглядом.

— Как вы могли так обмануть мое доверие? — поразился он. — И это после всего, что я… э-э… для вас сделал?

Сано и рта не успел раскрыть, как Рюко заговорил снова:

— Поведение сёсакана-самы прискорбно, но меня тревожит нечто более серьезное. Я опасаюсь, ваше превосходительство, что все расследования ведутся не в том направлении.

Его неодобрительный взгляд обратился в сторону Янагисавы и Хосины. Сано видел, что те стараются скрыть тревогу, прекрасно понимая, чего добивается Рюко. Священник жаждал возвращения Кэйсо-ин, поскольку она являлась источником его власти, и ради ее спасения все должны были лезть из кожи вон. Но в случае неудачи Рюко необходимо обезопасить себя от людей, способных, как он считал, его свалить. Потому он и стремился очернить в глазах сёгуна Сано, Янагисаву и Хосину.