Человек тридцать стояли перед ней полукругом. Самураи держали наготове мечи и натянутые луки — стрелы готовы были сорваться с тетивы; разбойники-простолюдины поигрывали дубинами. Чумазые лица скалились. Рэйко подавила страх и подняла кинжал, готовая драться.

— Брось кинжал, или мы будем стрелять, — рявкнул один из самураев.

Рэйко узнала его по кровавому синяку над ухом — это был тот самый вожак, которого она свалила обломком бруса. Пока она колебалась, тренькнула тетива. Стрела оцарапала руку, в которой она держала кинжал. Она взвизгнула, пальцы непроизвольно разжались. Клинок упал на землю. Разбойники бросились на нее. Лишившись от страха дара речи, Рэйко попятилась и прижалась спиной к веранде.

— Что, теперь ты уже не такая смелая? — насмешливо бросил раненый вожак. Рэйко увидела мстительный блеск в его глазах. — Готов спорить, что ты убежала в надежде немного развлечься. Что ж, сейчас развлечемся.

Он схватил ее за руку. Рэйко вскрикнула и стала вырываться. Хохотнув, он оттолкнул ее к другому самураю. Разбойники швыряли ее друг другу и сипло хохотали. Их руки шарили по ее телу, трепали волосы, заколотые в пучок, дергали рассыпавшиеся пряди. Рэйко отбивалась руками и ногами, но негодяи лишь громче хохотали. Кто-то сорвал с нее пояс. Она пыталась запахнуть халаты, а нападающие похотливо причмокивали. Они пихали ее в разные стороны, крутили и грубо лапали. Небо, лес, дома и возбужденные лица мелькали вокруг беспомощной Рэйко. От страха и головокружения ее затошнило. Мужчины стащили с нее кимоно. Оставшись в тонком нижнем халате, Рэйко сжалась.

— Оставьте меня! — крикнула она.

— Мы еще не закончили, — выдохнул раненый самурай и повернулся к остальным: — Уложите ее.

Разбойники схватили Рэйко и, хотя она отбивалась до изнеможения, разложили на земле. Они прижали ее руки над головой, раздвинули ноги. Над ней стоял вожак, огромный и страшный.

— Теперь ты расплатишься за то, что сделала мне!

Самурай опустился на Рэйко. Его товарищи веселились и улюлюкали, подбадривая его.

— Нет! — Мотая головой, Рэйко пыталась вырваться из рук мучителей. — Пустите! Помогите, кто-нибудь, пожалуйста! — истерически кричала она.

Ухмыляющееся, наглое лицо вожака закрыло небо.

— Прекратить! — перекрыл шум чей-то голос.

Все замерли. В неожиданно наступившей тишине стало слышно, как ветер шумит в кронах деревьев. Сидевший на Рэйко самурай повернул голову, и похоть на его лице сменилась смятением. Рэйко лежала, не в силах пошевелиться, не зная, чего ждать.

— Слезь с нее! — приказал голос, низкий, грубый и хриплый от ярости. — Остальные прочь!

Рэйко боялась поверить своему счастью, когда самурай поднялся. Круг разбойников распался, они стали расходиться. Рэйко осторожно приподнялась, опершись на локоть, и увидела, что ее мучители стоят по стойке «смирно», повернувшись к центральному строению. На веранде, куда были устремлены их взоры, стоял мужчина. Тень от скатов не позволяла хорошо его рассмотреть, и она увидела лишь выбритое темя и два самурайских меча. Облегчение сменилось ужасом.

Этот человек помиловал ее, но его властные манеры и та поспешность, с которой все ему повиновались, подсказали Рэйко, что это главный. Тот, кто приказал учинить резню и похищение.

Он спустился по ступеням с веранды и направился через двор к ней. Он шел странной походкой, в которой нерешительность сочеталась с самурайским высокомерием. Его голова казалась слишком большой для тела, коренастого и облаченного в черные одежды. По подолу кимоно змеился парчовый дракон с золотыми когтями. Его малахитовое чешуйчатое тело извивалось, когда мужчина двигался, из оскаленной пасти вырывался ярко-красный огонь. Рэйко тяжело поднялась на ноги, запахнув нижнее кимоно. Беззащитная и все же полная решимости храбро встретить врага, она отбросила назад упавшие на лицо волосы и устремила взгляд на самурая.

Тот остановился и застыл, глядя на нее. Он был гораздо моложе, чем позволял предположить его голос, — ему не было и тридцати. Под сведенными черными бровями глубоко сидели тлеющие угольки глаз. Нос был широк и тверд, ноздри раздувались, словно у дракона на его кимоно. Однако губы самурая были мягкими, влажными. В его взгляде Рэйко заметила восхищение, которое часто вызывала у мужчин ее красота. Однако, кроме того, самурай был так явно потрясен, увидев ее, словно узнал, но не верил своим глазам. Рэйко же он был совершенно не знаком.

— Вы не пострадали? — спросил он, скользнув глазами по ее телу, и посмотрел в лицо.

— Нет, — прошептала Рэйко, смутившись под его пристальным взглядом.

Он шагнул к ней и медленно поднял руку, словно собирался коснуться ее волос. Рэйко заметила, как его лицо вспыхнуло страстью, как участилось дыхание, и увернулась. Самурай убрал руку, отступил назад.

— Они не тронут вас, — сказал он тоном, в котором отчетливо прозвучал приказ его людям и одновременно попытка успокоить ее.

Но страх продолжал сжимать сердце Рэйко. Если даже они ее не тронут, то как поведет себя он? Его странное поведение заставляло ее холодеть.

Самурай нагнулся и поднял ее кимоно. Он обошел ее сзади, а она замерла, широко раскрыв глаза и дрожа, пытаясь разгадать его намерения, но боясь обернуться. Он нежно набросил кимоно ей на плечи и вложил в руку пояс. Рэйко ощутила тепло его тела, почти прижавшегося к ней, и быстро обмотала пояс вокруг талии. Она передернулась, почувствовав внезапный приступ тошноты, поскольку его галантность была даже противнее открытой грубости его людей.

— Отведите ее назад в башню, — приказал он.

Два самурая подошли к ней. Один из них был тот, кого она ранила. Невзирая на приказ хозяина, он больно сжал ее руку, обещая мщение. Когда эти двое повели ее по лесной тропе, Рэйко оглянулась и посмотрела на их главаря. Он стоял на фоне своего мрачного замка, задумчиво глядя ей вслед, руки сложены на груди, на лице застыла зловещая маска. Ветер трепал полы его халатов, заставляя дракона извиваться.

Кто он? Зачем устроил бойню и похищение? Аура зла, окружавшая его, переполняла Рэйко ужасом. Какую судьбу он ей уготовил?

Хирата с детективами Марумэ и Фукидой ехал по гористому отрезку дороги в сторону Хаконэ, одиннадцатой почтовой станции на Токайдо. В горах раннее утро было прохладным. Солнце струило слабый золотистый свет сквозь вуаль облаков, а дымка тумана, висевшая в воздухе, размывала очертания лесистых склонов и превращала далекие горы на фоне неба в зазубренные тени. Впереди дорогу перекрывали ворота, охраняемые солдатами Токугавы. За ними Хирата увидел убогие жилища деревни Хаконэ.

— Будем надеяться, что сегодня нам повезет больше, чем прошлой ночью, — сказал Хирата своим спутникам.

Прошлую ночь они провели на десятой почтовой станции в Одаваре. Отирались по лавкам, покупали выпивку в каждом чайном домике, побывали во всех гостиницах, где знакомились с местными жителями и заводили разговоры о похищении. И хотя многие видели кортеж госпожи Кэйсо-ин до нападения на него, никто не мог сообщить ничего, что проливало бы свет на судьбу женщин. Не обнаружили Хирата с детективами и следов похитителей. Хирата уговорил трех подвыпивших местных чиновников показать им записи, касающиеся проезжающих через пункт проверки. В списке не оказалось групп, достаточных по количеству, чтобы вырезать свиту Кэйсо-ин. Хирата предположил, что похитители проезжали отдельными группками, чтобы не привлекать к себе внимания, давали разную информацию о целях поездки, а объединились уже в месте засады. Ни одного из вассалов правителя Ниу в списке не было. Если Ниу и послал солдат устроить засаду, они могли перемешаться под вымышленными именами; однако он впервые усомнился, что за преступлением стоит его свекор. Хирате очень хотелось узнать, каких результатов в далеком Эдо добился Сано.

Разочарование и тревога переполняли его, а усталость притупляла способность мыслить. Предыдущий день, потраченный на путешествие из Эдо и блуждания в лесу, а также долгая ночь почти без сна не остались без последствий. У Хираты был забит нос, болела голова, от простуды першило в горле. Тонкое серьезное лицо Фукиды осунулось, а крепыш Марумэ, пока они добирались до почтовой станции в Хаконэ — крытого соломой домика у дороги, — уже не зубоскалил.