— Нам можно войти, полковник Матерс?

Слегка удивленный учтивостью компаньона, Дон нажал другую кнопку, и дверь распахнулась. В комнату с раболепствующими выражениями на лицах вошли трое: Ростофф, Демминг и еще какой-то незнакомец.

Незнакомец выглядел, как добряк с красным лицом, излучавшим доброту и честность. Одет он был старомодно и говорил четким и низким голосом. Он мог сойти за какого-нибудь известного политика, каждый день выступающего по телевидению, и Дон сразу же прозвал его про себя политиканом.

Дон Матерс приподнялся с места, но незнакомец остановил его, продолжая излучать бодрый восторг:

— Нет, нет, полковник. Не беспокойтесь. — Он потянулся через стол, и Матерс почувствовал крепкое и дружеское рукопожатие.

— Полковник Матерс, — прохрипел Демминг, — это сенатор Фрэнк Маковски, с Каллисто. Несомненно, вы неоднократно слышали его страстные речи, когда летали в дальнем космосе на своем корабле-разведчике. Он представитель от Каллисто в парламенте Содружества Солнечной Системы.

— Да, конечно, — как можно дружелюбнее улыбаясь, сказал Матерс, хотя никогда в жизни не слышал об этом человеке.

— Пожалуйста, присаживайтесь, джентльмены. Большая честь увидеться с вами, сенатор.

— Полковник, это большая честь для меня, — ответил сенатор, садясь в кресло.

— Может, джентльмены выпьют? — спросил Дон. Он уже прикладывался два или три раза за сегодняшний день и теперь пытался сконцентрировать внимание на работе над речью.

— Нет, нет, полковник, — отмахнулся Ростофф. — Сейчас только четыре часа, а мы с Лоуренсом хорошо знакомы с вашим сдержанным отношением к алкоголю.

— Ладно, — недовольно проговорил Матерс, — я не такой уж трезвенник. «Вот ублюдок, а то можно было бы выпить еще», — подумал он.

— Но почти, — вяло произнес Демминг. — Полковник, нам известно, как вы заняты, но с сенатором мы здесь по делу, и, поскольку вы — президент и глава правления, он хотел бы познакомиться с вами поближе.

Сенатор улыбнулся:

— Вообще-то, полковник, я очень хотел удостоиться чести встретиться с вами. Мне уже приходилось иметь дело с мистером Деммингом и мистером Ростоффом раньше и, конечно, я безоговорочно им доверяю.

Дон Матерс молча слушал, искренне стараясь быть внимательным.

Демминг прокашлялся и проговорил:

— Ввиду того, что деятельность Корпорации будет во многом обусловлена влиянием сенатора Маковски, мне и Максу пришла в голову мысль, что ему, как говорится, тоже причитается своя доля. На ранних этапах реализации проекта проекта нам предстоит тесно с ним сотрудничать, и в нашей многотрудной деятельности его позиция будет иметь большое значение.

— Разумеется, — подтвердил Ростофф.

— Конечно, в этой грандиозной работе, — сказал сенатор, — вы на меня можете всецело положиться, в любом случае….

— В чем проблема, джентльмены? — спросил Матерс, не совсем понимая, о чем идет речь.

— Я и Лоуренс предлагаем один процент привилегированных акций Корпорации передать сенатору, — объяснил Ростофф.

— И он хотел бы получить гарантию вашего согласия, — добавил Демминг.

— Так в чем же дело, — с серьезным видом ответил Матерс. — Что касается меня, то я предполагаю два процента.

Демминг и Ростофф свирепо посмотрели на него, в то время как лицо сенатора засияло.

— Мы рассмотрим это предложение, полковник Матерс, — вымолвил наконец Ростофф. — Вы же знаете, сколько здесь всевозможных ограничений.

Он встал и вслед за ним поднялись Маковски и Демминг.

— После согласования с исполнительным комитетом правления мы с вами обсудим этот вопрос, — закончил разговор Ростофф.

Когда они вышли, Дон Матерс удовлетворенно хмыкнул и, пребывая все же не в лучшем расположении духа, проговорил вслух:

— Болваны, если каждому мошеннику отрезать по ломтю, когда он просит, то можно самим остаться ни с чем.

Ему стало смешно при виде лица Ростоффа, который собирался обрушить на него всю свою ярость, когда они окажутся без свидетелей. Но Дону было наплевать.

Первая пресс-конференция для тележурналистов состоялась в сравнительно небольшом конференц-зале, который удалось отыскать среди офисов Корпорации. Фешенебельные апартаменты на крыше Центра Межпланетных Сообщений оказались слишком роскошны и плохо соответствовали простому и скромному имиджу героя. Правда, в конференц-зале пришлось, все-таки, заменить столы и стулья на менее шикарную мебель.

Дон Матерс сидел рядом с Дирком Босхом и двумя телохранителями, но они сидели чуть поодаль и не попадали в поле зрения голографических камер. Телохранители непрерывно скользили холодными взглядами по суетящимся операторам и техникам, словно не знали, что хитрая электроника уже проверила их, когда они только входили в здание.

Наконец, ведущий сверился со своими часами и, повернувшись, спросил Матерса:

— Все готово, полковник?

— У меня все готово, как всегда, — последовал ответ.

Вокруг все засмеялись. Вряд ли сказанное им было действительно удачной шуткой, но это прозвучало из уст скромного кавалера Галактического ордена Почета, а все сказанное им с оттенком самоиронии казалось смешным.

Дон сидел во главе стола и смотрел на лежащие перед ним листки с текстом его выступления. Сначала его хотели заставить выучить текст наизусть, чтобы показать героя, говорящего без шпаргалки. По замыслу это придало бы больше искренности его словам, но Дон отверг эту идею, сказав, что вряд ли он способен столько выучить. К тому же, впереди предстояло еще много конференций, и он не собирался каждый раз зубрить все свои выступления.

Ведущий, направив палец в сторону одной из камер, принялся считать: раз, два, три. Загорелась красная лампочка, означая начало съемки. Ведущий повернулся к объективу и произнес:

— Дорогие сограждане, я представляю вам полковника Донала Матерса, единственного живущего ныне кавалера Галактического ордена Почета.

Затем он сделал драматический жест в сторону героя и сказал просто:

— Полковник Матерс.

Все три объектива одной из камер повернулись к нему.

Дон Матерс посмотрел прямо в объективы и принял то выражение лица, которое столько разучивал под руководством двух актеров.

Он проговорил медленно и отчетливо:

— Проект, над которым предстоит работа, включает в себя разработку радиоактивных месторождений на спутниках Юпитера и, возможно, на спутнике Сатурна Титане. Проект имеет огромное значение для оборонной программы.

Он сделал паузу для большего эффекта и продолжил:

— Эта работа не терпит небрежности и бессистемности. Значение радиоактивного сырья для нужд человечества трудно переоценить. Короче говоря, дорогие сограждане, мы не должны останавливаться ни перед чем в объединении наших усилий для быстрого и эффективного выполнения стоящих перед нами задач. Мои компаньоны и я организовали Корпорацию для реализации этой чрезвычайно важной программы. Мы предлагаем всем покупать наши акции. Я не говорю о выгоде, потому что в своем критическом положении мы не должны о ней думать. Однако, как я уже сказал, мы предлагаем купить акции и, тем самым, принять участие в проекте.

Некоторые из ранее организованных концессий сейчас находятся в руках отдельных лиц и малых корпораций. В целях большей эффективности настала необходимость объединить их капиталы в нашей организации, как в едином центре. Наши эксперты произведут оценку их капитала и компенсируют их затраты.

Дон Матерс вновь сделал паузу.

— Сейчас не время для демагогии. Все должны делать дело. Если кому-то личная выгода важнее нужд человечества, то против них должны быть приняты соответствующие меры. Общественное мнение не позволит им удовлетворять свои корыстолюбивые интересы, когда решается судьба Солнечной системы.

Нам нужны тысячи и десятки тысяч квалифицированных рабочих для работы на наших шахтах, заводах, перерабатывающих предприятиях. Раньше квалифицированные рабочие на спутниках получали зарплату вдвое или втрое больше, чем на Земле. Я повторяю, сейчас не время для демагогии и личной выгоды. От имени Корпорации мы заявляем, что зарплата будет лишь немногим больше, чем у рабочих на Земле. Мы не намерены оскорблять наших работников подачками за патриотизм.