114. М. И. Муравьеву-Апостолу[320]
[Тобольск], 8 июля, пятница, 1849 г.
…Говорит, что арестовано только 10 человек, что взят какой-то старик, довольно важное лицо, что фельдъегерь поскакал за какими-то золотоискателями в Красноярск и, наконец, что некоторых чиновников министерства финансов, его знакомых, просто посекли с родительскою нежностию и отпустили. Кажется, это вздор… Я вам передаю, что слышал. Степан Михайлович его допрашивает – к вечеру что-нибудь и мне передаст, а я вам сообщу во вторник, если будет того стоить.[321]
Поздравьте Бибиковых с сыном – я все удивляюсь, что они не назвали его Никитой – это был бы Никита Михайлович.
Поцелуйте Аннушку мою. Скажите ей, что мне теперь гораздо лучше. Ей буду писать во вторник по заведенному порядку…
115. Дочери[322]
[Тобольск], 19 июля [1849 г.].
Милый друг Аннушка, накануне отъезда из Тобольска Николенька привез мне твое письмецо и порадовал меня рассказами о тебе. Он говорит, что ты чудесно читаешь, даже ты удивила его своими успехами. Благодарю тебя за эту добрую весть – продолжай, друг мой.
Твой дядя[323] заранее радуется, когда опять тебя увидит. К тому времени ты все-таки будешь хорошо знать, что я, старик, буду у тебя снова учиться.
Скажи мамаше большой поклон, поцелуй ручки за меня, а папаше[324] скажи, что я здесь сейчас узнал, что Черносвитова поймали в Тюкале и повезли в Петербург. Я думал про него, когда узнал, что послали кого-то искать в Красноярск по петербургскому обществу, но, признаюсь, не полагал, чтобы он мог принадлежать к комюнизму, зная, как он делил собственность, когда был направником.
Как ты все это расскажешь, моя дырдашка.
Сейчас В. И. возвратился от всенощной и передал эту новость, сообщаю ее вам, сам не знаю зачем. Поклонись Михеевне. Благодарю, что она заботится о запасах на зиму. Ты тогда будешь хозяйничать. Твой И. П.
Крепко тебя целую.
116. М. И. Муравьеву-Апостолу и Е. П. Оболенскому[325]
18 августа 1849 г., Иркутск.
Вот уже 4 дня, что я здесь… Просто целый день проходит в болтовне – то у милых хозяев Волконских, то у Грубецких. Бесконечные расспросы.[326]
…Живу у Волконских, не замечая, что я гость. Балуют меня на всем протяжении сибирском.
Марья Николаевна почти выздоровела, когда мы свиделись, но это оживление к вечеру исчезло – она, бедная, все хворает: физические боли действуют на душевное расположение, а душевные тревоги усиливают болезнь в свою очередь. Изменилась она мало, но гораздо слабее прежнего.
Сергей Григорьевич пополнел и совершенно здоров, но тот же оригинал, что и прежде…
…Неленька имеет свой особенный характер. Вообще, если б был я помоложе, я бы непременно влюбился…
Скоро поеду назад и надеюсь обозреть всех за Байкалом, кроме Завалишина…
Нога хороша… Я всех удивляю моей воздержностию – пьян от стакана квасу, спасибо перестали потчевать.
К Кучевскому поеду после возвращения с вод…
Дом Марьи Николаевны – прелесть, только нет саду…
117. М. И. Муравьеву-Апостолу[327]
Понедельник, 26 сентября 1849 г. Иркутск.
…Хозяева мои С. Г. и M. H. просят дружески вас приветствовать…
Тэера Ивану Дмитриевичу я отыскал, привезу…
О Баргузине и Михаиле Карловиче буду лично рассказывать. Об нем пишу Устинье Карловне подробный отчет.
Н. Бестужева не видал, и очень жаль. С ним разъехались между Селенгинском и Петровском. Не мог, оригинал, посидеть дома, зная, что я должен быть. Видно, так судьбе угодно…
Прошу всегда меня включать в вашу складчину для старухи Л. Ивановны.
Перестройте непременно погреб, возьмите денег у Александра: у него их много – ему только лень посылать вам, а желание и готовность есть. Надобно слабым натурам помогать… Евгений вам покажет мой рассказ об Етанце…
Не понимаю венгерских дел… Вроде австрийцев, кладут оружие…[328]
118. М. И. Муравьеву-Апостолу[329]
3 октября 1849 г., Иркутск.
Как мне благодарить вас, добрый друг Матвей Иванович, за все, что вы для меня делаете. Письмо ваше от 10 сентября вместе с листком от Аннушки глубоко тронуло меня. День ее рождения мысленно я был в вашем кругу и видел мою малютку в восхищении от всех ваших добрых к ней вниманий. Спасибо, от души спасибо!..
Таким образом делится мое время, из которого как можно более стараюсь уделить Марье Николаевне. Она постоянно дома и кой-куда на минуту выедет… Будьте спокойны на мой счет – я строго наблюдаю диету и совершенно здоров теперь…
За Байкалом больше вышло из кармана, нежели я ожидал… Оболенский воображал, что поездка должна поправить мои финансы, но выходит совсем иначе. Впрочем, что об этом толковать; я так доволен своим путешествием, так высоко ценю это отрадное разрешение, что и не думаю о несносных деньгах…
Просите Николая Васильевича, чтоб он распорядился чрез Николая Яковлевича выпиской «Débats». Деньги потом внесем. Я не люблю «La Presse…»[330] О политике ничего вам не говорю – это останется до свидания…
Кой-кому бы надобно помочь. Где взять и как это дело уладить? Ах, беда, беда!..
Нога сильно меня беспокоит, но об этом тоска говорить. Лучше скажу, когда совсем все пройдет… Может быть, к тому времени несколько определится мой выезд.
Вы удивляетесь, что Ивану Александровичу отказали приехать в Тобольск, а я дивлюсь, что он просился. Надобно было просить ехать в виде золотоискателя. Я читал его письмо Орлову и ответ Орлова. Странно только то, что Орлов при свидании в Москве с Ив. Ал. сказал, чтоб он написал к нему и потом ничего не сделал. Впрочем, все это в порядке вещей…[331]
Что же будет с нашими в Венгрии? Я ожидаю важных событий. Император наш, говорят, поехал в Вену. Мы с Михаилом Александровичем без конца политикуем.
Странная вышла экспедиция французов в Италию. Вообще все довольно сложно делается.[332]
Граббе послан в Константинополь для заключения наступательного и оборонительного союза с Портою. Результат переговоров еще неизвестен…
С Вольфом я составил план моего лечения в Иркутске, Поеду на Туркинские воды, буду пить и купаться, только не в горячей, а в пристуженной серной воде, потом ноги купать в железной ванне. План составлен, остается привести в исполнение… К Басаргину напишу, когда соберу деньги Щепину-Ростовскому…,
119. М. И. Муравьеву-Апостолу[333]
10 октября, понедельник, 1849 г., [Иркутск].
…В продолжение этой недели я имел случай не раз жалеть, что мы не вместе, – слышал музыку m-me Ришье, и точно совестно было, что один наслаждаюся ее игрой. Будем об этом совершенстве толковать. Я могу только передать вам мои ощущения несознательные – ученым образом я не умею оценить этого таланта. У Марьи Николаевны она почти целый вечер играла en petit comité,[334] что гораздо приятнее: больше простоты и приятности. Я ей сказал все, что умел, чтоб выразить мою благодарность; прибавил, что недостает вас и Якушкина из Ялуторовска и Свистунова из Тобольска, что вы лучше меня мильон раз оценили бы смелые и полные ее аккорды. Она играла из «Гугенотов» некоторые места – это такая прелесть, что все забывается. До сих пор слышу молитву!.. На этих днях я посещу некоторые окрестности – крайний пункт с одной стороны Олонки, а с другой – Тугутуй… Поеду, вероятно, с Сергеем Григорьевичем – он непременно хочет как можно больше насладиться моим пребыванием здесь.
