К его удивлению, дети ничего толкового не делали, только зачем-то чертили на земле линии и потом кидали на них камушки. На гостя они посмотрели подозрительно, зашептались. Эль хотел как-нибудь с ними заговорить, но не придумал, о чем. Тогда степняк сделал вид, что не обращает на малышей внимания и, отойдя в сторону, встал опершись на копье. Уловка удалась, скоро к нему подбежал мальчуган, почти такой же веснушчатый, как и сам охотник.

- Ты кто? - спросил мальчик и сплюнул.

- Я - Эль, - степняк тоже сплюнул. - А ты кто?

- А я - Ниик. Эль, а ты почему такой маленький? Тебе сколько урожаев? Мне уже шестнадцать!

- Мне больше, - мрачно ответил Эль, который ничего не понимал в урожаях. - Я степняк, Пожиратель Гусениц. А что вы там делаете?

- Да так, ничего! - мальчик убежал к другим детям, они снова зашептались.

Охотник обвел взглядом дома. Удивительно крепко они их строят! Даже если бы у степняков было столько дерева, они никогда не сумели бы так устроиться. Тут же Эль вспомнил о патрулях смертоносцев и подумал, что ни дерево, ни железные гвозди в Степи не помогут. От деревни в сторону детей покатился белый комочек, который, при ближайшем рассмотрении, оказался совсем маленьким мальчиком. Впрочем, это не мешало ему иметь рубаху и штаны, совсем как у взрослых, на голове белел повязанный матерью платок, который и привлекал внимание.

Глядя на бегущего к товарищам малыша, Эль совсем размечтался. Живут же люди! От домов до поля, где играли дети, никак не меньше полутора бросков копья. В Степи на такое расстояние от стойбища не всякий взрослый воин отважится отойти в одиночку... А здесь вон как: поле огорожено, смертоносцы не летают, жуки - и те сидят у себя на Подворье. Не успел охотник подумать это, как по траве за белым платочком побежала чья-то тень.

- Стрекоза! - заорал Ниик, подпрыгивая на месте. - Большущая! Ух, сейчас схватит!

Дети, размахивая руками, всей гурьбой бросились навстречу, чтобы напугать стрекозу, но явно опаздывали. Эль побежал следом, ругая себя за то, что так расслабился. Охотник должен оставаться охотником! Между тем стрекоза нагнала кроху, который продолжал спокойно бежать, не понимая происходящего. Один стремительный рывок вниз - и вот уже хищник снова поднимается ввысь, сжимая в лапах добычу.

Бросок копья, которым меряли расстояние воины Туу-Пси - это бросок на дальность, а не на точность. Швырнуть копье вверх, да еще попасть им в летящую стрекозу, это совершенно другое дело. Особенно если нужно не просто попасть, а пронзить! Эль помчался со всех ног, сокращая дистанцию до приемлемой. Медлить нельзя, стрекоза вот-вот наберет высоту и стремительно помчится прочь. Краем глаза степняк заметил, что от домов отделились несколько фигур, спешащих навстречу.

Бросок! Дети, некоторые из которых видели разбег Эля, ахнули: разве можно ожидать от худосочного степняка такой силы? Тяжелое копье взвилось в воздух, уходя выше и чуть в сторону от хищницы, но та продолжала медленно двигаться, как бы осматриваясь, а оружие, достигнув высшей точки, стало плавно возвращаться к земле. Когда наконечник копья с хрустом встретился со стрекозой, раздался общий крик восторга.

Падающее насекомое закувыркалось и, не выпуская из лап добычи, рухнуло на траву. Успевшие подбежать на своих длинных ногах бомбардиры подскочили к ребенку, сгрудились вокруг, заслонили все. Громко пыхтя, мимо Эля пробежал бородатый лекарь. Тяжело вздохнув, степняк двинулся вслед за всеми, ему было жалко мальчика.

Одно дело - целиться в крупную стекозу, при большом умении и, что немаловажно, везении, можно и попасть. Но вычислить куда именно вонзится широкий наконечник нельзя. Заметив, что мужчины часто поглядывают в его сторону, Эль решил, что просто пригвоздил мальчика к насекомому. Что ж, он попытался, все равно терять было нечего.

- Никогда ничего подобного не видел! - громко прокричал вдруг один из бомбардиров, выпрямляясь и поднимая к небу копье. Эль узнал в нем того тучного мужчину, что приехал с ними на телеге. - Прямо в сердце стрекозе и на ладонь в сторону от сердца ребенка!

- И в какую же сторону? - пробормотал Эль себе под нос, останавливаясь.

- Они в Степи просто волшебники!

Группа людей отделилась от других и чуть ли не бегом поспешила к охотнику. Впереди, сжимая копье, торопился знакомый бомбардир. Он улыбался, махал свободной рукой и Эль счел за лучшее приосаниться.

- Просто волшебники! У вас все могут так кидать копья?

- Нет, - поспешил заявить охотник. - Я у нас в племени из лучших. Но, правда, не всегда так хорошо получается...

- Я хочу поблагодарить тебя, степняк. Ты спас моего сына. Ты лучший воин в Степи! - тряс бородой бомбардир. - Наверное, раскоряки к вам и близко подходить боятся, верно?

- Да когда как... - развел руками Эль, но увидев восторженные глаза окружавшиех его высоких, сильных мужчин, не нашел в себе сил их разочаровывать. - Обычно, конечно, мы их не подпускаем. Да они и сами не очень-то к нам летят...

- А вот моя жена! - толстяк указал рукой на спешащую к ним женщину, качающую на руках слабо пищащего ребенка. С ней вместе приближался лекарь. - Малец немного зашибся при падении, но иначе, конечно, и быть не могло... Мари! Поблагодари нашего спасителя!

- Спасибо тебе, счастья и славы тебе, будь нашим гостем во веки вечные, и чтоб копье твое не знало промаха, и чтоб семья твоя не знала голода... - затараторила женщина, падая перед Элем на колени, потом не вытерпела и с ненавистью посмотрела на мужа. - Чуть родного сына не сгубил, лежебока! Говорила: не пускай со двора, так нет! Спать мешал! А теперь все косточки переломал, при живом отце сиротинушка...

- Руку я вправил, - подал голос лекарь. - Царапины сами чем-нибудь помажете, и не забудьте на ночь голову мукой посыпать, чтобы не заикался. Но, послушайте, какой бросок! Просто счастье, что у нас гостит этот степной воин , который никогда не растается с копьем! Какой бросок! И, заметьте, это с раненым-то плечом! Не болит?

- Нет... - Эль, насколько позволял загар, покраснел и все пытался отобрать у толстяка копье, чтобы потихоньку уйти.

Однако уйти тихо было уже совершенно невозможно: от домов все бежали и бежали люди. Охотник и не представлял, как многочисленно племя бомбардиров. Первым делом все подоспевшие спрашивали, что же случилось, потом долго славили Эля, норовя хлопнуть по больному плечу, затем ласкали вконец перепуганного ребенка. Одной из самых последних примчалась Клара, замешкавшаяся у печи с обедом, и тут же распихала всех в стороны.

- Ну что пристали-то к человеку? Вот сейчас жуки пронюхают, что случилось, набегут толпой, и что мы им скажем? Расходитесь по домам! А ты, Флоор, - обратилась Клара к отцу ребенка, - отдай копье, чего вцепился-то? После обеда заходи, да и потолкуй с человеком, коли отблагодарить хочешь.

- И то правда, - согласился Флоор и выпустил копье. - Да только после обеда наши с Холмов приедут... Ладно, найду когда заскочить. Вот что, Ниик! - крикнул он уже знакомому Элю ребенку, оказавшемуся племянником толстяка, - тащите-ка с ребятами стрекозу ко мне на двор. Крылья можете себе поотламывать, за работу...

3

После обеда, за которым Элю довелось съесть столько, что никакой Праздник Гусеницы в родном племени в сравнение не шел, действительно приехали телеги с бомбардирами. Веселые и усталые, они распевали песни на весь поселок, люди выбежали их встречать. Поскольку образовалась толпа, Клара разрешила и охотнику выйти к дороге, строго наказав не высовываться вперед.

Элю необычайно хотелось посмотреть на жуков-бомбардиров, но насекомые так и не появились. Внимательно рассмотрев все три приехавшие телеги, степняк убедился, что девушки нет ни в одной из них. Отыскав Лаанса, он тут же потребовал объяснений.

- А что я тебе скажу? - развел тот руками. - Она себе хозяйка! Побыла с нами у Холмов, смотрела, как мы огненные работы готовим, а потом увидела городских. Там какие-то знатные людишки проезжали, их телегу два десятка рабов волокли. Вот Элоиз и села к ним, только рукой мне помахала.