Постепенно окоченение стало отступать, сменяясь необъяснимым теплом. Тело как будто исчезло. Шли секунды, и движения Инги становились все медленнее; теперь даже самые простые требовали неимоверного напряжения воли. Ларссен сделала отчаянное усилие остаться на плаву, но тело превратилось в куль. Ей представилось, что она находится вовсе не в море, а спит в своей постели и все это лишь ночной кошмар. Она почувствовала накатывающее облегчение и благодарность. Постель теплая, мягкая. Инга перевернулась и почувствовала, как погружается в теплую черноту. Она вздохнула — и тотчас почувствовала на груди что-то твердое и тяжелое, какой-то гигантский груз. Проблеск трезвомыслия озарил мозг: нет никакой постели и это не сон — она действительно тонет в черной бездонной глубине Атлантики и выбивается из последних сил.

«Меня убили», — мелькнула в сознании последняя мысль, пока Инга погружалась все глубже. Потом она вздохнула еще раз, и последний воздух вырвался изо рта взрывом безмолвного ужаса, более страшного, чем самый отчаянный крик.

В одиннадцать пятнадцать Кемпер подходил к центральному корабельному пункту безопасности. Дверь была наполовину открыта, а из главной комнаты дистанционного контроля доносился громкий, возбужденный разговор и что-то вроде приглушенных аплодисментов.

По стенам круглой комнаты смонтировали сотни видеомониторов, на каждом из которых демонстрировался какой-то отдельный участок судна. В голубоватом свете многочисленных мониторов дежурные сотрудники службы безопасности сгрудились вокруг единственного экрана. Они были так поглощены своим занятием, что не заметили появления шефа. В комнате парили смех и гомон, пахло пиццей от стопки сваленных тут же в углу просаленных коробок.

— О! Так! Давай, бабуля, возьми целиком! — кричал один.

— До основания!

— Это та маленькая старушка из Пасадены!

— Уй-я-я! — неслись возгласы, сопровождаемые хохотом и свистом. Один из охранников сладострастно покачивал бедрами. — Браво! Жарь, ковбой!

Кемпер приблизился к группе.

— Какого дьявола здесь происходит?

Парни отскочили от экрана, и взору шефу службы безопасности предстал тускло освещенный отдаленный коридор, а в нем — двое страдающих ожирением пожилых пассажиров, самозабвенно предающихся сексу.

— Матерь Божья! — Кемпер повернулся к стоящему рядом подчиненному: — Мистер Уэдл, вы, кажется, за старшего в эту смену? — Патрик обвел взглядом всех сотрудников, вставших навытяжку.

— Да, сэр.

— У нас на судне пропал пассажир, самоубийство среди обслуживающего персонала, мы теряем сотни тысяч в казино, а вы заняты тем, что смотрите виагра-шоу. По-вашему, это забавно?

— Нет, сэр.

Кемпер только покачал головой.

— Позвольте мне… — Уэдл указал в сторону выключателя злополучного монитора.

— Нет. Всякий раз, когда камера выключается, это должно заноситься в журнал, что повлечет за собой вопросы. Просто… отвернитесь.

В этот момент кто-то издал сдавленный смешок, и Кемпер, несмотря на все старания, тоже не смог удержаться.

— Ну ладно, ладно. Повеселились, и будет. Теперь марш по своим местам!

Через комнату дистанционного контроля начальник службы охраны прошел в свой крохотный кабинет, а минуту спустя зажужжал аппарат внутренней системы связи.

— Сэр, вас хочет видеть некий мистер Пендергаст.

Кемпер сразу почувствовал, как у него портится настроение. Через минуту частный сыщик стоял перед ним.

— Тоже хотите посмотреть шоу?

— Джентльмен, о котором идет речь, явно изучал Кама-сутру. Насколько я помню, эта позиция называется «маслобойка».

— Что ж, время не ждет, — перебил Кемпер. — На данный момент в казино «Ковент-Гарден» у нас потери еще в двести тысяч долларов. Я думал, вы пришли помочь.

Пендергаст сел, закинул ногу на ногу.

— Именно за этим я и пришел. Могу получить фотографии сегодняшних везунчиков?

Кемпер протянул пачку расплывчатых снимков. Пендергаст пробежал по ним глазами.

— Интересно. Уже не та группа, что в прошлую ночь. Точно, как я и думал.

— И что это означает?

— Это большая, искушенная в своем деле команда. Игроки меняются каждый вечер. Ключевое значение имеют наводчики.

— Наводчики?

— Мистер Кемпер, ваша наивность меня удивляет. При том что система сложна, сами принципы просты. Наводчики смешиваются с толпой, отслеживая ход игры за столами с крупными ставками.

— Кто, черт возьми, эти наводчики?

— Да кто угодно: пожилая женщина за удобно расположенным игральным автоматом, подвыпивший джентльмен, громко болтающий по мобильнику. Даже прыщавый тинейджер, глазеющий на игру. Наводчики высококвалифицированны и довольно часто мастера перевоплощения, для маскировки. Они только считают карты — сами не играют.

— А игроки?

— Один наводчик может обслуживать от двух до четырех игроков. Наводчики следят за всеми картами, которые в ходу за столом, и «подсчитывают» их, что обычно включает в себя назначение отрицательных номеров мелким картам, а положительных— десяткам и тузам. Им требуется запомнить единственное число — текущий счет[31] за столом. Когда отношение остающихся в колоде старших карт к младшим перекрывает определенную величину, шансы временно перемещаются в пользу игроков, поскольку старшие карты в блэк-джеке не в пользу крупье. Наводчик, который видит за столом такое изменение, посылает заранее оговоренный сигнал одному из игроков, который затем садится за тот стол и делает крупную ставку. Или вдруг резко начинает повышать ставки, если игрок уже за столом. Когда соотношение возвращается к нормальному или падает ниже определенного уровня, еще один сигнал от наводчика сообщает игроку, что пора уходить или возвращаться к более низким ставкам.

Кемпер беспокойно переступил с ноги на ногу.

— Как можно это остановить?

— Единственная надежная контрмера — выявить наводчиков и… м-м… отказать им от дома.

— Этого мы сделать не можем.

— Разумеется. Потому-то они здесь, а не в Лас-Вегасе.

— Что еще?

— Составьте большую колоду из восьми обычных и сдавайте из нее только треть, до следующей перетасовки.

— Мы сдаем из шуза[32], который состоит только из четырех обычных колод.

— Вот еще одна причина, по которой к вам липнут «счетчики». Вы могли бы полностью пресечь их деятельность, велев своим крупье перетасовывать карты всякий раз, когда за стол садится новый игрок или когда игрок вдруг повышает ставку.

— Не может быть и речи. Это замедлит игру и снизит доходы. К тому же более опытные игроки станут возражать.

— Безусловно, — пожал плечами Пендергаст. — Конечно, ни одна из этих контрмер не решает проблемы возврата неправедно выигранных денег.

Кемпер посмотрел на него воспаленными, покрасневшими глазами:

— А что, существует способ вернуть деньги обратно?

— Быть может, и существует.

— Мы не имеем права допустить чего-либо, связанного с мошенничеством.

— Вы не имеете.

— Мы не имеем права допустить, чтобы и вы мошенничали, мистер Пендергаст.

— Позвольте, мистер Кемпер, — отозвался детектив, — я разве сказал, что собираюсь мошенничать?

Кемпер ничего не ответил.

— Для карточных счетчиков характерно то, что они держатся своей системы. Обычный игрок, увидев, что сильно проигрывает, ушел бы — но только не профессионал. Он знает, что шансы в конце концов будут на его стороне. — Пендергаст бросил взгляд на часы. — Одиннадцать тридцать. Это означает, что впереди еще три часа первоклассной игры. Мистер Кемпер, будьте так добры, откройте мне краткосрочный кредит на сумму в полмиллиона.

— Как вы сказали? Полмиллиона?

— Терпеть не могу в самый ответственный момент оказаться без гроша в кармане.

Кемпер с минуту усиленно размышлял.