Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Номер восемьсот двадцать два. Мужчины приблизились к сейфу большего размера.

— Многообещающе, — пробормотал Пендергаст. Ле Сёр открыл дверцу. Внутри нашлось несколько старых пароходных кофров, покрытых разнообразными наклейками мест назначения — Рио-де-Жанейро, Пхукет и Гоа. Каждый кофр защищали висячие замки величиной с кулак.

— Хм… — Детектив склонился над чемоданом, с любопытством потирая подбородок.

— Мистер Пендергаст, — предостерегающе произнес шеф службы безопасности.

Алоиз протянул вперед обе руки, в одной из которых посверкивал крохотный инструмент. Специалист «помассировал» замок, вертя его между пальцами, и тот со щелчком открылся.

— Мистеру Далласу хорошо бы сменить запор. — И прежде чем Кемпер или Ле Сёр успели что-то возразить, Пендергаст откинул замок в сторону, открыл засов и поднял крышку.

В чемодане поверх всего лежал костюм из лайкры — вместе с несколькими плетками из конского волоса, цепями, наручниками, веревками и разнообразными кожаными и железными приспособлениями сомнительного назначения.

— Как любопытно! — произнес детектив и потянулся к содержимому. На этот раз Ле Сёр не возразил, и спецагент вытащил сделанные из лайкры плащ и костюм Супермена, с вырезанной промежностью. Тщательно его осмотрев, отщипнул что-то, поместил это в пробирку, которая взялась будто из ниоткуда и исчезла также в никуда, а затем аккуратно уложил наряд обратно. — Не уверен, что есть необходимость проверять другие коробки мистера Далласа.

— Определенно нет необходимости, — сухо обронил первый помощник.

— И наконец, последний, Феликс Стрейдж, заведующий греческим и римским отделами в Метрополитен-музее. Он возвращается из довольно неприятной поездки в Италию, где итальянские власти допрашивали его по поводу некоторых незаконно добытых древностей, которые его музей приобрел в восьмидесятых.

Ле Сёр посмотрел на Пендергаста долгим тяжелым взглядом и опять повернулся к клавиатуре:

— Номер пятьсот девяносто семь. Прежде чем я открою сейф, давайте проясним одну вещь, мистер Пендергаст. Держите свои руки подальше. Находящийся здесь мистер Уэдл, — кивнул он на охранника, — все сделает сам. Если вы тронете что-нибудь из содержимого, вся ваша следственная миссия на этом закончится. Вам понятно?

— Вполне, — добродушно откликнулся спецагент.

Ле Сёр направился к сейфу в самом нижнем ряду на правой стене, одному из самых больших во всем хранилище. Чуть помедлив в поисках другого ключа, он опустился на колени, отпер стальную дверцу и потянул на себя. Внутри оказалось три массивных квадратных деревянных ящика для упаковки. Сейф оказался довольно глубок, а свет слишком слаб, чтобы можно было в деталях разглядеть.

Пендергаст некоторое время пристально и неподвижно разглядывал упаковочную тару, потом повернулся к охраннику и, вытащив из кармана отвертку, произнес:

— Мистер Уэдл?

Охранник неуверенно посмотрел на Кемпера, и тот лаконично кивнул.

Уэдл взял отвертку, отвинтил восемь шурупов и снял стенку яшика. Внутри оказалась пузырчатая пластиковая упаковка и заливной пенопласт. Офицер отодвинул упаковку и вынул два куска искусственной пены, обнажив бок греческой вазы

Пендергаст извлек из кармана тонкий фонарик в виде авторучки и посветил им в открытый ящик.

— Хм… Похоже, мы имеем здесь древнегреческий чашевидный кратер[25]. Без сомнения, подлинный. Кажется, наш доктор Стрейндж принялся за старые штучки — опять контрабандой протаскивает древности для своего музея. — Спецагент выпрямился, возвращая фонарик в карман, и отступил от стены с сейфами. — Спасибо за ваше время и терпение джентльмены.

Ле Сёр кивнул. Кемпер ничего не ответил.

— А сейчас извините, но я должен вас покинуть. — И с этими словами Пендергаст поклонился, повернулся и вышел из хранилища.

Поднимаясь в лифте на двенадцатую палубу, он достал из кармана свой список и вычеркнул лорда Клайвборо и Клода Далласа. Стрейнджа решил пока оставить.

Глава 20

Констанс Грин шла по коридору вместе с Марией Казулиной. Она испытывала необычное волнение — трепет от ощущения тайны, обмана и расследования.

— Форма прекрасно сидит на вас, — с сильным акцентом прошептала Казулина.

— Спасибо, что принесли.

— Не за что. Форменная одежда — это единственное, чего у нас много. Кроме грязного белья, конечно.

— Мне непривычна такая обувь.

— Рабочая обувь. Такую носят медсестры, санитарки. У них мягкая подошва, как у кроссовок.

— Как у кроссовок?

— А что? Я не так произнесла это слово? — нахмурилась Мария. — А теперь запомните: как горничная вы не имеете права разговаривать с пассажирами, кроме как во время выполнения своих обязанностей в каюте. Если кто-то попадется по дороге, отступите в сторону и опустите глаза.

— Понятно.

Идущая чуть впереди Мария повернула за угол, затем вошла в дверь без надписи. За дверью находилось служебное помещение для хранения белья и туалетных принадлежностей и два служебных лифта. Мария подошла к одному и нажала кнопку «Вниз».

— С кем вы хотели бы поговорить?

— С теми, кто убирает большие каюты, дуплексы и триплексы.

— Как раз они говорят по-английски лучше других. Как и я.

Двери лифта раздвинулись, и они вошли.

— А что, не все работники знают язык? — спросила Констанс.

Мария нажала кнопку с надписью «Палуба С», и лифт начал опускаться.

— Большинство персонала. Компании так удобнее.

— Дешевая рабочая сила?

— Да. Кроме того, не общаясь друг с другом, мы не сможем создать профсоюз, чтобы протестовать против условий труда.

— А чем плохи условия труда?

— Сами увидите, мисс Грин. А теперь вы должны быть очень осторожны. Если вас поймают, меня уволят и ссадят в Нью-Йорке. Нужно притвориться иностранкой, говорить на ломаном английском. Нам надо подыскать вам язык, на котором никто не говорит, так чтобы вас не стали ни о чем расспрашивать. Вы говорите еще на каких-нибудь языках, кроме английского?

— Да. На итальянском, французском, латыни, греческом немецком…

Мария рассмеялась, на сей раз искренне.

— Стоп. По-моему, среди прислуги нет немцев. Вы будете немкой.

Двери раздвинулись, открываясь на палубу, и женщины вышли. Разница между пассажирскими палубами и палубами обслуживающего персонала тут же стала очевидна. На полу отсутствовало ковровое покрытие, а на стенах — произведения искусства и блестящие декоративные детали. Помещение походило скорее на больничный коридор — тесное пространство, сталь и линолеум. Лампы дневного света, вделанные заподлицо в потолочные панели, давали резкий, бьющий в глаза свет. Воздух был спертым и неприятно теплым, отягощенным запахами готовящейся рыбы, смягчителя для тканей, машинного масла. Низкое гудение дизельных двигателей слышалось тут гораздо отчетливее. Обслуга — кто в форменной одежде, кто в футболке или грязном тренировочном костюме — торопливо пробегала мимо, сосредоточенная на своих обязанностях.

Мария повела девушку по узкому коридору. По обеим сторонам тянулись пронумерованные двери без стекол, из пластика под дерево.

— Это спальная палуба, — тихо пояснила Мария. — Женщины из моей спальни убирают некоторые большие каюты, поговорите с ними. Мы скажем, что вы моя знакомая, которую я встретила в прачечной. Помните, вы немка и плохо говорите по-английски.

— Я запомню.

— И придумайте причину, почему вы задаете вопросы.

Констанс немного подумала.

— Что, если я скажу, мол, убираю маленькие каюты и хочу улучшить свое положение?

— Хорошо, подойдет. Но не переусердствуйте, не проявляйте излишнего рвения — тут вам вонзят нож в спину за работу с лучшими чаевыми.

— Поняла.

Мария свернула еше в один коридор и остановилась перед какой-то дверью.

— Вот моя комната. Готовы?

Констанс кивнула. Набрав в грудь побольше воздуха, Мария открыла дверь.

вернуться

25

Сосуд с широким горлом, двумя ручками и ножкой, служивший для смешивания вина с водой.

28
{"b":"136223","o":1}