Так в этот душный день размышлял, гуляя по улицам, Баум.

— Отправишься в Мегиддо немедленно, — распорядился Бен Тов. — А я приеду следом, как только поговорю с военными и заручусь их поддержкой. Нам понадобятся саперы — те же самые.

Он взялся за телефон и жестом велел Эссату слушать по отводной трубке. От полковника Бен Тов, а заодно и Эссат услышали нечто интересное:

— Знаете, с этой ядерной боеголовкой не все в порядке. Мы ее рассмотрели как следует. Ее обезвредили заранее — и с большим знанием дела.

— Быть того не может!

— Как ни странно. Электрическая схема была изменена. Мы разобрали всю боеголовку на части. И только тогда заметили. Нам она нужна — ну, как учебное пособие, что ли. Предстоит ведь и вторую разряжать. Так вот, эта первая — считайте, подделка, пустышка.

— Может, случайная поломка?

— Исключено. Только саботаж. Полагаю, вам следует это знать.

— Еще бы! — Бен Тов попросил полковника выехать в Мегиддо. — И как можно скорее, есть основания полагать, что бомба там. Если очень повезет, мы ее к вашему приезду найдем.

— Договорились, — полковник поспешно дал отбой.

— Ты все слышал? — обратился Бен Тов к Эссату. — Так поезжай — тут пути часа полтора. Времени совсем мало — не дай Бог, начнут взрывать священную стену и освобождать заключенных.

— Я быстро — на дорогах сейчас пусто.

— Надеюсь, — Бен Тов приобнял Эссата за плечи. — Слушай, сынок, ни твоя жизнь ничего не значит, ни моя. Но от нас сейчас зависит судьба страны, так что рискуй, но в разумных пределах. Не геройствуй. Сгинешь в автомобильной катастрофе, не доехав до Мегиддо, — что тогда будет? Ступай, и храни тебя Бог.

Эссат торопливо, перепрыгивая на лестнице через две ступеньки, побежал к машине, а Бен Тов позвонил в министерство обороны и настоял, чтобы с военных баз в Хайфе и Беит Шеане направили людей в Мегиддо. Потом посидел молча, прикидывая в уме вероятность того, что вторая бомба окажется такой же пустышкой, как первая. Но сам оборвал эти мысли — кто может знать, да или нет. Не угадаешь. С одной стороны так, с другой — эдак… Я тут толку воду в ступе, как старый талмудист, а надо уже быть на шоссе и мчаться со скоростью девяносто километров в час, никак не меньше… Достав свой револьвер, он, как и Эссат, сбежал вниз, прыгая через ступеньки, — здание было почти пусто. Позвонить Порану, рассказать, что едет в Мегиддо? Он подавил это желание. Они в правительстве поверят, что бомба почти уже в их руках, постараются оттянуть время… А если бомбу так и не найдут? Что тогда?

Об этом он, ведя машину по пустынной дороге, старался не думать.

Мегиддо находится в западной части Иезреельской долины. Целых шесть тысяч лет город-крепость — ее разрушали не меньше двадцати раз — смотрела с горы в долину и высылала свои армии навстречу многочисленным завоевателям. Город — ключ к вратам, ведущим на север, он преграждает путь из Египта в Месопотамию. В древности здесь происходили кровавые битвы, вошедшие в историю. Многие знаменитые воины и полководцы нашли здесь славу или могилу, имена их запечатлены в Библии. Археологи раскопали развалины конюшен, принадлежавших царю Соломону, и сараев, в которых держал свои колесницы царь Ахав. Под стенами города пали в битвах иудейские цари Ахазия и Иосия. В Мегиддо, гласит Новый завет, произойдет и самый последний на земле бой, который разрушит все земное: Армагеддон, — символическое название ужасных событий человечества.

И сегодня руины не позволяют забыть о былом величии этого места. Город царя Соломона — лабиринт узких улочек, куда выходят потрескавшиеся стены домов. Поилки и привязи для лошадей так и остались там, где повелел соорудить их Ахав. Руины — подлинный, вечный памятник непрочности царей и их власти.

Мегиддо, Армагеддон! «битва в оный великий день Бога Вседержителя…»

Было уже около четырех дня, когда Эссат свернул с шоссе Енин — Хайфа на дорогу, ведущую через долину. Местность была ему знакома, в нескольких километрах к северу по эту же сторону шоссе располагалась арабская деревня, перед самым Мегиддо высилась насыпь, отгородившая территорию кибуца. Расмия и ее приятели могли спрятать бомбу в старинных развалинах или даже в насыпи, если только сумели затащить ее туда. А сами прячутся поблизости. Когда появятся солдаты, надо обыскать каждую ферму, каждый дом в окрестности.

На территорию кибуца он прошел через никем не охраняемые ворота. Стояла тишина — даже здесь жители покинули дома. Он слышал свои шаги, проходя мимо лавчонок и мастерских. Древние руины на вершине соседнего холма были не более безлюдны, чем этот современный поселок. Солнце скатывалось к горизонту, но все еще слепило глаза. Где-то лаяла брошенная хозяевами собака. Искать в развалинах бомбу бессмысленно, надо постараться найти тех, кто привез ее сюда, — они где-то тут. Глянув на часы, он отметил время: 16:40. И тут же услышал рокот моторов: солдаты приехали.

Капитан, командовавший частью, оказался сообразительным и энергичным.

— Обыщем все здания в радиусе примерно пять километров, — сказал ему Эссат. — Надо найти небольшую группу вооруженных людей. Если среди них девушка, с ней обращайтесь хорошо. Мужчин взять живыми, стрелять только в крайнем случае.

Капитан кивнул, развернул карту, показал: здесь несколько домов и за дорогой тоже. Арабская деревня за пределами пятикилометрового радиуса, там искать?

— Нет, важнее осмотреть то, что ближе.

— У меня двадцать человек и две машины. Сейчас назначу, что кому делать.

— Дайте мне двоих, я сам посмотрю дома у дороги, — предложил Эссат.

— На территории кибуца искать?

— Потом, если никого не обнаружим в домах.

— Почему ты пошел на такое дело? — спросила Расмия сидевшего перед ней молодого еврея. Оба примостились кое-как на опрокинутых корзинах, между ними — остатки обеда. — Мы же против евреев.

— Государство Израиль — осквернение истинной веры, — горячо возразил тот. — Мы живем в период между изгнанием евреев из Европы и пришествием Мессии. Ребе, мой учитель, говорит: лучше уж Израилю вовсе исчезнуть с лица земли, чем творить зло. Может, Богу так угодно.

Он начал ломать пальцы на этих словах, по бледному как мел лицу пробежала судорога. Так близко затрагивала его тема, что конец фразы он почти прокричал. Расмия наблюдала за ним с холодным недоумением:

— Тогда зачем же ты приехал в это богомерзкое государство?

— Я из Польши, наша семья случайно уцелела в войну. А мои товарищи — они из Нью-Йорка. Мы затем и приехали, чтобы наставлять людей на путь истинный, который указан в Библии и в Торе. Геноцид евреев в Европе — промысел Божий, наказание за грехи сионистов. В Торе сказано: «Они натворили столько мерзостей и при этом еще хотят унаследовать нашу землю.» Второзаконие учит, что аммонитянин и моавитянин не могут войти в царство Господне, и десятое поколение их не сможет, потому что это они совратили евреев, склонили их к греху. Совратители хуже убийц, этот грех не прощается до десятого колена.

— Мне ваша религия кажется слишком жестокой.

— Да, она жестокая, — лицо юноши осветилось странным восторгом. — Возьми почитай, как Бог Яхве сшибал головы врагов, крушил их черепа и восклицал при этом: собаки будут лизать кровь врагов моих! А почему Господь так разгневался на нас? Потому что не должен человек восставать против всей нации, а евреи пренебрегли священным заветом и восстали. Сказано же, что избранный народ не соберется в Израиле до прихода Мессии. А разве Мессия уже пришел? — Он перевел дыхание и произнес упавшим голосом: — Нет, не пришел. Каждый вечер мы приготовляем лучшие свои одежды, чтобы встретить его, а его все нет и нет… Сионисты, — тут он снова завелся, — отвратили евреев от Бога, сделали их атеистами и объединили раньше назначенного часа.