Ковач предостерегающе поднял руку, ногти у него были тщательно наманикюрены:

— Не стоит — пожалуйста, не надо. Я пришел поговорить с вами, поскольку наши общие друзья решили, что эта беседа обоюдно полезна. Никто не заинтересован в ядерной катастрофе, правда ведь? Разве что какой-нибудь безумец. Итак, груз отправится из Марселя, пункт назначения — Израиль. Вот и все, что я знаю. Можете распорядиться этими сведениями, как вам угодно, при условии, что никто не узнает, от кого они получены.

— Вы не против, если я вас покину? — спросил Баум. — Многое можно успеть еще сегодня.

— Согласен с вами.

— Благодарю за прекрасный ужин. — Баум залпом допил свой бренди и чуть ли не бегом устремился к выходу. Добравшись на такси до работы, он позвонил сначала в Марсель, потом домой Бен Тову.

— Неприятные новости, приятель.

— Что ж делать — выкладывай!

— Оружие, по нашему мнению, будет отправлено морем из Марселя. Все наши попытки…

— Да ясно, не трать время. Какое судно? Под чьим флагом?

— Ничего пока не знаю, но сам лично этим занимаюсь. Сделаю все возможное.

— Я тебе верю.

— По крайней мере тебе теперь есть чем заняться: проверяйте все суда, приходящие из Марселя.

— Они могут сделать заход в другой порт и прийти оттуда — тогда ничего мы не найдем. Они могут подойти к любому берегу и переправить груз на лодке. А то зайти в Ларнаку или любой ближний порт и доставить бомбу самолетом. Черт их знает, что они придумают…

— Ты прав — но за кораблями из Марселя все же последи.

— Само собой.

— Вот что еще — информацию я получил от платного агента.

— Думаешь, в их группе есть чужой?

— Есть кормушка, где меня прикармливают время от времени такими сведениями, которые хозяева кормушки считает нужным мне сообщить. Отсюда я и узнал насчет Марселя — стало быть, эти люди знают о делах группы больше, чем мы с тобой. Странно, правда?

Бен Тов ответил не сразу:

— Спасибо, это очень важно — то, что ты сказал. Будь уверен — сохраню все в тайне. Провокацией тут не пахнет, как думаешь?

— Нет, это не провокация.

— А может, американцы задали нам загадку?

— Не они — это точно.

— Ну ладно… — Бен Тов снова помедлил, видимо, обдумывая следующий вопрос, но вместо этого сказал «шалом» и повесил трубку.

Совещание комитета обороны в Иерусалиме было ничуть не приятнее для его участников чем то, что состоялось накануне в Елисейском дворце в Париже. Мемуне, услышав от Бен Това новость, погрузился в долгие и тягостные размышления относительно того, следует ли предавать ее гласности. С одной стороны — сколько беспокойства, сколько он услышит злобных и яростных выпадов в свой адрес — и все, возможно, зря, поскольку еще не установлено, что именно «Шатила» учинила весь этот переполох. Французы и сами могут найти вора — лучше, пожалуй, не высовываться пока с этой новостью. С другой стороны — что, если и впрямь «Шатила» раздобыла ядерное оружие? Французы проворонили, и атомная бомба того и глади окажется в Иерусалиме? Тут уж не сошлешься, что счел новость незначительной — дескать, всего-навсего пустые хлопоты, ложная тревога, о которой комитету обороны лучше не докладывать… Мемуне отлично знал политиков, которые сразу начнут кричать, что если бы им вовремя сказали, то они бы сумели принять меры и все бы обошлось отличнейшим образом. Так что, пожалуй, лучше уж чуточку забежать вперед, чем отстать. Лучше отделаться легким испугом и начальственной выволочкой в случае, если тревога действительно ложная, чем расхлебывать жуткую кашу, которая заварится, если дело обернется плохо. Все утро он прикидывал так и эдак, кляня свою несчастную судьбу и тот факт, что заседание комитета назначено именно на сегодня. Единственное, что он сумел придумать, чтобы хоть отчасти отвести от себя удар, — это пригласить на совещание Бен Това. Гнев начальства падет не на него одного — это справедливо.

А уж гнев разразился по высшей фишке. Началось с министра обороны, который давно точил зуб на разведку и решил свести старые счеты прямо тут же, на совещании:

— «Моссад» допустил непростительную ошибку, — заявил он, как только услышал о происшедшем.

— Так ведь похищение произошло на французской территории. Как мы могли его предотвратить, господин министр? — Мемуне старался, чтобы его возражение прозвучало как можно мягче, но помимо его воли в голосе проступило раздражение.

— С каких это пор, — обрушился на него министр, — считается, будто Израиль следует защищать только на его собственной земле?

— Французы с нами не сотрудничают — комитету известна их антиизраильская тенденция.

— Представьте, политику Франции я тоже немного знаю.

— Из-за политических разногласий с этой страной нам трудно установить контакты с их разведкой.

— Ну и что? — Министр уступать не желал. — Правительство слишком уж снисходительно к «Моссаду», оказывает им всяческую поддержку, даже военные самолеты предоставляет. Вплоть до того, что позволяет вмешиваться в процесс мирного урегулирования!

Он продолжал развивать эту мысль, не замечая, на свою беду, как меняется выражение лица премьер-министра:

— Оказывается, все эти меры против группы «Шатила», о которых было столько шуму, — пустая трата времени, сил и денег, да еще во вред нашей политике, — закончил он, с торжеством оглядев присутствующих. — Все это крайне неудовлетворительно!

— Должен напомнить тебе, Эли, — возразил премьер, — что именно я санкционировал спасение агента «Моссада» с помощью военной авиации. Как я сказал тебе тогда, с моей точки зрения это было необходимо. Так что твое неудовольствие принимаю на свой счет. Продолжай, я внимательно слушаю.

— Может быть, перейти к следующему вопросу? — рискнул вмешаться секретарь. — Надо решить, что делать в связи с событием, происшедшим во Франции.

— Мы готовы выслушать ваше мнение, — премьер-министр обратился к Мемуне, чье настроение несколько повысилось от неудачи предыдущего оратора. Он почувствовал, что настал подходящий момент, чтобы подставить Бен Това.

— Мой коллега даст самый полный отчет, — сказал он.

— Иной раз кажется, будто Бен Тов и есть шеф разведки, — голос премьера был исполнен недоброжелательства. — Ну да ладно, начинайте.

— Мой агент доставил информацию, — начал Бен Тов. — Я хотел бы прежде всего поблагодарить господина премьер-министра за содействие. Что касается ценности сведений — она пока не установлена, но это — единственное, что у нас есть. Повторяю: единственное. Мы сотрудничаем с французской контрразведкой — там есть друзья, которые стремятся нам помочь, но пока им ничего не удалось добиться.

— Вы сами решили, будто похищение совершено группой «Шатила»? — спросил премьер. Бен Тов обвел глазами стол — установилось напряженное молчание. Только Мемуне — куда ему понять значение происходящей драмы! — шелестел своими бумажками. Премьер, задрав голову, пристально глядел прямо в лицо Бен Тову.

— Я уверен, — произнес Бен Тов жестко, — что «Шатила» уже практически имеет атомную бомбу. Нет никаких шансов, что французы сумеют ее найти и вернуть в свой арсенал. И, следовательно, скоро она окажется на нашей территории. Постарайтесь понять и запомнить, господа, что плутониевая ядерная боеголовка — это штука по размеру совсем небольшая, и перевезти ее с одного места на другое ничего не стоит. При таких обстоятельствах я утверждаю, что положение чрезвычайно серьезное. Отечество в опасности.

Мемуне перестал возиться с бумажками, премьер по-прежнему не отрывал взгляда от лица говорившего.

— Чего вы хотите от нас?

— В данный момент — ничего, — ответил Бен Тов, отлично сознавая, какой скандал закатит ему Мемуне. — Но я бы хотел получить право просить вас о поддержке, когда она понадобится.

— Вопросы есть у кого-нибудь? — спросил премьер-министр.

Вопросов не было.

В Бургасе инструкции, поступившие из военного министерства, были встречены с полным пониманием и выполнены самым тщательным образом всего за три последующих часа. Солдат из части, расквартированной в здешней казарме, отправили в Компьен, за несколько километров от Обани. А в Бургас прибыли ребята из Компьена. В перерыве между отправкой одних и прибытием других начальство поработало с документами: в свидетельстве о приемке плутониевых боеголовок цифру «16» заменили на «17». Так же «подправили» и документ на детонаторы. Молодой капитан, которому была поручена эта боевая операция, положил о выполнении старшему офицеру. Тот сделал ему внушение и добавил, что из Парижа в Бургас едут представители контрразведки, с которыми надо держать ухо востро.