В памяти всплыли события последних месяцев. Ночь в ресторане, и гипнотизер Гэри спрашивает, чем она занимается, а ей стыдно признаться, что ничем. Она сидит дома одна, скучает и смотрит телевизор. Ночь на берегу, и она рассказывает Сэму о своей мечте поступить в колледж. Вспомнилось и детство: ей лет семь-восемь, она сидит на полу и с замиранием в сердце наблюдает за тем, как дядя Стэн красит стены в комнате.

Дилайла снова взглянула на проспект. Дизайн интерьера. Как заманчиво звучат эти слова. Это судьба. Так должно было случиться. Именно этот проспект она и хотела найти. Повинуясь внезапному порыву, Дилайла бережно сложила проспект, сунула в карман, еще влажный от дождя, и направилась к выходу. Ливень кончился, солнце выглянуло из-за туч, улицу снова заполнили люди. И все вокруг вдруг ожило, и тучи уже не были такими тяжелыми и низкими, и луч солнца скользнул по лицу Дилайлы. Не так уж все плохо. А дальше, что будет с ней дальше? Может, все еще наладится?!

Вернувшись домой, Дилайла решила позвонить Вивьен – единственному человеку, кроме самого Сэма, кто может знать, что происходит с ним и с его кафе. После ночи, проведенной с Сэмом, Дилайла с ней не разговаривала, но теперь настало время стиснуть зубы и решиться. Она набрала номер мобильного Вивьен и некоторое время слушала гудки. Наконец ей ответили. Но это была не Вивьен, а Гарольд.

– Вивьен нет, дружок, – сказал он, пыхтя, как дырявый насос.

Лучше бы она была дома, подумала Дилайла. Может, она смогла бы объяснить, что случилось. От Гарольда столько же проку, сколько от козла молока. Мало того, что он глуховат. Еще и слышно плохо, в трубке что-то шипит. Он не понимает, что она ему говорит. Плюс ее йоркширский акцент. Такое впечатление, что они разговаривают каждый сам с собой.

– Когда она вернется назад? – прокричала Дилайла, прижав трубку к самому рту.

– О, мой зад уже гораздо лучше, спасибо. Вчера во время охоты он меня не подвел.

Дилайла застонала. Нет, это невыносимо. И она сдалась.

– Что ж, я прощаюсь. Передайте Вивьен, чтобы она мне позвонила. Мы так давно не говорили с ней! Я хочу убедиться, что все в порядке, – сказала она, вспомнив грустный голос Вивьен после процедуры отсасывания жира.

– Послезавтра вы с ней и поговорите, она прилетает завтра вечером, у вас же в четверг намечается девичник, – воодушевленно пропыхтел Гарольд. Слава богу! Он успел-таки дать ей необходимую информацию до того, как в трубке раздались гудки.

Чувствуя явное облегчение, Дилайла положила трубку. Ну, конечно! Вивьен вовсе не больна. Она просто отправилась позагорать перед свадьбой. Как же она могла забыть? Ведь завтрашняя ночь для Вивьен – последняя ночь на свободе.

– Надо признать, у тебя отпадный вид, – сказала Вивьен, разглядывая фотографию Дилайлы, сделанную каким-то репортером на открытии «Айсберга«, которая непонятным образом попала на страницу светской хроники толстого дорогого журнала и сопровождалась подписью: «Завидный жених или закоренелый холостяк? Чарльз Мендес и его таинственная подруга». – Это пиджак из «Приключения»? – спросила Вивьен и затянулась от сигареты.

– Ты шутишь, – вздохнула Дилайла, совершенно забыв о том, что Вивьен – поклонница «Приключения». – Я что, похожа на человека, который будет покупать там одежду?

– Да, конечно, еще как, – ответила Вивьен, которая не заметила издевки и полагала, что делает Дилайле комплимент.

Дилайла в ужасе взяла у нее журнал и еще раз рассмотрела фотографию. Вивьен права. Она выглядела в точности как те женщины, которые ее всегда раздражали. Крашеные блондинки с яркой помадой на губах, в роскошных шмотках. Дилайла застонала. Господи! Неужели она за несколько месяцев превратилась в такую разряженную куклу?!

В дверь позвонили.

– Это, наверное, такси! – оживленно воскликнула Вивьен, хлопая в ладоши. – Пошли, настало время веселья! – Вытащив Дилайлу из кресла, а заодно и из грустных мыслей, Вивьен влезла в туфли на высоченных шпильках и повертелась на месте. – Как я выгляжу? – лучезарно улыбнулась она, хотя прекрасно знала ответ на этот вопрос.

Преисполненная решимости показать свое новое, исправленное тело, Вивьен вырядилась в платье от Версаче, которое заставило бы покраснеть даже Лиз Херли. Платье и вправду было неотразимо: вырез доходил почти до пупка, а разрезы по бокам открывали изумительные бедра. Дополнительную пикантность платью придавало то, что оно было покрыто тысячами блесток, как у исполнителей бальных танцев в телевизионных программах. Правда, оно не наводило на мысли о зажигательных танцах, а скорее приглашало к головокружительному сексу.

– Великолепно, – улыбнулась Дилайла. Да уж, на девичниках в Брэдфорде такого не увидишь. А где пластмассовая диадема и фата из тюлевых занавесок, столь любимые провинциальными невестами? Дилайла была не в состоянии объяснить этот феномен. Что заставляет симпатичных небезвкусных женщин выглядеть так непривлекательно и смешно да еще отправляться в этом наряде на девичник в центр города? Может, эту странную традицию ввели в обиход женихи, чтобы избавиться от соперников? Впрочем, Вивьен плевать хотела на традиции, променяла фату на Версаче и добилась потрясающего результата.

– Пошли, такси ждет, – поторопила Дилайла, когда Вивьен начала вертеться перед зеркалом. Учитывая, что сегодня Вивьен устраивает прощальный девичник, Дилайла решила, что не время рассказывать ей о происшествии в ресторане и расспрашивать о делах Сэма. Сегодня они собираются повеселиться, и ни к чему портить праздник разговорами о чьих-то неприятностях. Они под ручку прошли через холл и, окутанные табачным дымом, вышли на улицу и уселись на заднее сиденье такси.

Как в старые добрые времена.

Первая остановка – «Пентри». Винс торчал за стойкой и болтал с чьей-то подружкой, но, увидев Дилайлу, бросился ей навстречу, размахивая кубинской сигарой и гремя золотыми браслетами.

– Дилайла! Девочка моя! – воскликнул он, расплываясь в улыбке и причмокивая губами, словно она была чем-то очень вкусным, что он намеревался съесть. – Чем я заслужил такую честь?

Он схватил ее руку, прижал к своим губам и обслюнявил поцелуями, поднимаясь к запястью и выше – к локтю. Неизвестно, где бы он остановился, если бы в этот момент не увидел Вивьен в таком платье.

Оно подействовало на него, как красный цвет на быка. Повинуясь действию взыгравших гормонов, Винс поспешно выпустил руку Дилайлы и бросился к Вивьен:

– Bellissima, bellissima, – восторженно повторял он, чуть ли не выпрыгивая из своей черной шелковой рубашки. – Где ты была всю мою прошлую жизнь? – вытянувшись во все свои сто шестьдесят сантиметров роста, он стоял, протягивая к ней руки, демонстрируя мокрые пятна, которые быстро расплывались под мышками.

Вивьен холодно улыбнулась. Не о таком внимании со стороны мужчин она мечтала, когда подписывала чек на десять тысяч фунтов за свои новые наряды от Версаче.

– Убери руки, Винс, в субботу она выходит замуж.

Дилайла не смогла отказать себе в удовольствии охладить его пыл. Винс моментально скис и словно стал ниже ростом.

– Ужасно… ужасно! – Он сокрушенно затряс головой. – Какая ужасная потеря!

В его взгляде сквозила такая безысходность, как у мужчины, обреченного на безбрачие после нежданного обретения счастья. Впрочем, не в привычках Винса было долго скорбеть, потеряв женщину. От силы около минуты.

– Ну, что ж, – широко улыбнулся он, блеснув золотыми зубами, – давайте вместе выпьем за семейный очаг, который создаст наша несравненная Вивьен.

Через полчаса они вышли из «Пентри». Именно столько времени потребовалось, чтобы избавиться от Винса, который своими пухлыми ручками обхватил обеих подруг за талию и беспрестанно пощипывал, словно проверяя их спелость. Не обращая внимания на то, что женщины тяготятся его навязчивостью, Винс окунулся в привычную стихию и мог бы провести так всю ночь. Но молитвы подруг были услышаны – появились две крупные блондинки в кожаных брюках. Не в силах побороть искушение, Винс тут же переключился на них, дав Дилайле и Вивьен возможность незаметно улизнуть, а сам продолжал заливисто щебетать в обществе двух силиконовых красавец.