Столп разглядывал сообщение лежавшее на столе. Потребовалось несколько часов, чтобы распутать сложный тройной код, но на этот раз труды того стоили. Сепаратисты получили донесение, ранее посланное отсюда. Они проверили его, и обнаружили что бота действительно теряет свои качества. Куда быстрее, чем ожидал шпион, они пришли к решению: начать наступление на республиканские силы по всем фронтам в ближайшие несколько дней. Каждая машина, каждый наемник, которого смогут найти на той стороне, будут брошены в бой ради одной цели — захватить и собрать для сепаратистов оставшуюся боту. Многие умрут, или будут уничтожены с обоих сторон, много боты в полях будет потеряно, но короткое сообщение было совершенно недвусмысленым и откровеным. Они идут. Этот Ремсо, как и другие, скоро будет захвачен. Они не будут брать пленых — по крайней мере не тех, кого будут держать живыми.

Столп смотрел на записку со смешанными чувствами. Да, это ожидалось пусть и не так скоро. Да, это будет удар по Республике — причина, по которой Столп был здесь с самого начала. Это не отменяло факта того, что ответственность за потерянные жизни и ресурсы ложилась на плечи Столпа.

Расшифрованное сообщение, отпечатанное на листе терн-пластика, начало осыпаться по краям. Еще через минуту процесс цепного окисления, начавшийся с мига когда пластиковый листок попал на воздух, превратит записку в ничто.

Точно также, как вскоре исчезнет третья личность шпиона.

Так или иначе — не важно. Записка отслужила свое — Столп перенес ее содержание в память. И точно так же вскоре здесь эффектно закончится война. Бота будет собрана, уничтожена, или мутирует во что-то бесполезное — с точки зрения воюющих сторон разницы не будет никакой.

К тому времени как начнется атака — Столп исчезнет. Найдется причина посетить «Медстар», а транспорт, который должен будет отвезти туда шпиона… собьется с курса так, что свой груз он доставит на территорию сепаратистов. У Столпа, разумеется, есть коды свой-чужой, которые позволят транспорту пройти без помех. Затем — прыжок в гиперпространство и те, кто остался позади, станут не более чем грустными воспоминаниями.

Вскоре будет другое назначение, в другом мире. Вокруг продолжается война, и Столп, под очередной легендой, продолжит помогать уничтожению Республики. Сколько бы эта задача ни потребовала времени — это случится, думал шпион. Это случится.

Столп вздохнул. Тут все еще оставалось многое, что надо было закончить — и мало времени на это. Записи, файлы, информация — что-то из этого могло оказаться интересным для хозяев Столпа — и все это надо было собрать и сжать в инфопакеты, которые могли уместиться в чьем-то кармане или дорожном чемоданчике. Финал — по крайней мере, здесь — был очень близко.

Была почти полночь. Длинноносый костюм кубаза исчез, а костюм толстяка было труно носить, а тем более надевать — так что Кайрд встретился с Тхулой одетым как монах-Безмолвный. Никого, кто мог бы увидеть их вместе, заметно не было, так что насчет разрушения образа разговором он не волновался.

Он стоял, прислонившись спиной к тонкостенному складу сразу за главной столовой, на первый взгляд — в одиночестве. Тхула была внутри склада, невидимая для любого, кто мог проходить мимо в горячей тропической тьме — но ее отлично было слышно сквозь облицованные соты, позволявшие воздуху циркулировать сквозь стены, но защищавшие от дождя.

— Вы нашли то, что мне нужно?

— Да.

— Тогда у тебя и твоего друга есть два дня форы. Я полагаю, что вы мудро распорядитесь ими.

Голос Тхулы походил на мягкое хищное урчание.

— А баланс нашего счета?

— Посмотри на верхней планке внутреннего дверного косяка.

Последовала короткая пауза. Уши Кайрда были достаточно чуткими, чтобы уловить звуки шагов фаллиенки, когда та быстро подошла к двери, задержалась на секунду и вернулась к стене. Он заметил легкий отблеск света на сотах, когда она активировала кредитный кубик, оставленный на двери, и просмотрела голопроекцию суммы, которую он содержал.

— Весьма щедро. — сказала она

— Где мой чемодан? — спросил он

— Сейчас — он в вашем домике, рядом с прочим вашим багажом. Иметь с вами дело было удовольствием, друг мой.

— У вас есть путь отхода?

— Да. Мы позаботились насчет местечка на маленьком транспорте, вылетающем завтра. Пилот падок на взятки.

— Транспорт класса «поверхность-корабль» вас далеко не увезет.

— Достаточно, чтобы найти что-то, что увезет дальше. Деньги — отличная смазка.

— Возможно, однажды мы встретимся снова. — закончил разговор Кайрд.

— Возможно. — ответила она.

Кайрд ушел от склада и вернулся к своему домику. Дверь была заперта, но замки подобные тем, что использовали здесь, вряд ли могли сопротивляться профессиональным взломщикам, которыми — среди прочих их талантов — были Сква Тронт и Тхула.

Слиток карбонита стоял рядом с его багажом, замаскированный под дорожный чемодан средней стоимости. Он практически идеально сливался с его багажом. Замороженная в карбоните бота будет ждать, пока кто-нибудь не включит разморозку. После чего ее надо будет как можно быстрее переработать, чтобы избежать последующего быстрого разложения — но это уже не его проблема. У «Черного Солнца» есть лучщие химики, которых можно отыскать в галактике, и все что надо ему — передать им сырье.

Он приподнял чемодан. Он был тяжелым — почти семьдесят килограммов, но поднять его и нести — вполне в пределах его возможностей.

В этот момент Кайрд чувствовал себя лучше, чем когда-либо с момента прибытия на эту поганую планету. Он сделал все, что только мог, учитывая обстоятельства, и он чувствовал что когда все будет сказано и сделано — он, несомненно, будет выглядеть в самом лучшем свете. Еще всего лишь пара дней уверток, а затем — к своему родному миру и покою.

Давно заслуженному покою.

Джос проснулся посреди ночи, во рту у него пересохло после недавней попойки. Он сел на кровати и потер глаза. Ему снилась Толк, и во сне она рассказала ему почему она хочет уйти. Вот только сейчас он не мог вспомнить — что же она ему сказала…

Джос поднялся доковылял до освежителя и плеснул в лицо водой. Прополоскал рот. В последний раз он надрался так что даже антиинтоксикационный препарат, который обычно ликвидировал похмелье, оказался неэффективным. Он посмотрел на себя в зеркале.

«Какое ты жалкое зрелище.»

Он вздохнул. В этом сомневаться не приходилось.

«И что за жалкие отговорки для мужчины, к тому же. Ты собрался просто позволить ей уйти? Без борьбы?»

Он нахмурился на свое отражение. Ответил вслух:

— А что мне прикажете делать? Она не хочет говорить со мной! И я не знаю, почему!

«И? Ты же не дурак! Догадайся — почему! Ты не мог спасти Зана от смерти — ты и Толк просто отпустишь прочь, даже не зная — почему?»

Джос отвернулся от зеркала и направился к койке. Он стоял, глядя на постель. Вот в чем вопрос, верно? Огромный, единственный — почему? Что заставило Толк, женщину, которая говорила что любит его, просто взять и уйти? Она пережила взрыв на «Медстаре», десятки смертей — но это не походило на правду. Толк видала и худшее, гораздо худшее и куда ближе к себе. Нет, дело в другом. Словно она получила откровение от какого-то примитивного планетарного божка….

Внезапное понимание оглушило его так, что он сел на месте. Так, словно его ударили в солнечное сплетение, вышибив дыхание и он не может сделать очередноего вздоха. Он знал.

Он знал.

Двоюродный дядя Эрел. Он говорил с Толк. Он рассказал ей, каково это — навсегда быть отторгнутым от семьи и дома. Он отравил мысли Толк!

Это было вполне разумно. Она знала, что старик будет говорить с ней. Джос тоже знал — но как-то это знание выпало из его памяти; он был настолько уставшим и заработавшимся. В ретроспективе — казалось невероятным, что он мог упустить такую возможность из вида — но ему это удалось. Толк говорила о взрыве, смертях и всех прочих ужасах — а Джос зациклился на этом, и больше не думал о ее мотивах.