Баррисс вошла, отряхивая снег с рясы и заметила Дена, сидящего в одиночку за столиком и глядевшего в пустую кружку. Она направилась к нему.

— Нужна компания?

Он пьяно улыбнулся ей, махнул в сторону стула напротив.

— Чего желаете, джедай? Я плачу.

— Спасибо, но не стоит. — Она села. — Мне скоро придется вернуться в операционную. Что нового?

Он рассказалй ей и она кивнула. Когда это случилось, она не почувствовала возмущения в Силе и это крайне беспокоило ее. Бывали дни, когда во время боев на поверхности планеты она могла читать бурление эфирных потоков с жутковатой точностью. Учитель Йода говоорил, что он может чувствовать сильные возмущения на расстоянии парсеков, и даже иногда — до того как они должны случиться, впрочем Баррисс сомневалась стоит ли верить последнему. Но от взрыва на орбитальном фрегате она не уловила даже слабого отблеска. Она была всего лишь падаваном, верно, но тем не менее считала свою «бесчувственность» личным недостатком. Она была уверена, что Оби-Ван Кеноби или Анакин Скайуокер почувствовали бы его немедленно. Она жила с Силой столько, сколько себя помнила — точно дольше, чем Скайуокер. И как же она могла не почувствовать происшедшее?

— Ты в порядке? — поинтересовалcя Ден.

Она кивнула. Нет смысла вываливать все это на него — тут он ничем не может помочь. Маленький саллюстианец покачал головой так, словно что-то знал, но не сказал ничего.

А потом, наверное потому что она не ждала этого, Сила внезапно вскипела в ней, и принесла Баррисс внезапное знание, ошеломившее ее: Взрыв на «Медстаре» не был несчастным случаем.

Репортер, должно быть, прочитал чувства на ее лице.

— Что?

Баррисс глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Предельная четкость прозрения оставила ее дрожащей и на секунду потерявшей дар речи.

Она должна что-то сделать с этим знанием. Она должна кому-то рассказать. Не Дену, не репортеру, кому-то другому. Кто-то, чья должность позволит что-то с этим сделать.

Это была та же уверенность, которую она чувствовала когда взорвался транспорт несколько месяцев назад, еще до переезда. Они так и не нашли виновника. Она доложила о своих ощущениях полковнику Ваэтесу, который был вежлив, но равнодушен, и, очевидно, предпочитал опираться на более весомые улики, чем на то что он считал мистикой. Возможно, на этот раз он будет более внимательным.

Эта диверсия была в тысячу раз хуже предыдущей.

Что-то должно быть сделано.

Джос, уставший но все же слишком беспокоившийся о Толк, чтобы отдыхать, шел по медицинскому комплексу. Прооперированные пациенты на излечении все были настолько стабильны, насколько возможно, а операционные столы были пока что пусты. Мысль о том, чтобы вернуться в свой домик, и остаться там, наедине с собой и ледяной тишиной была невыносима. Ему надо было чем-нибудь заняться.

Впереди один из Безмолвных безучастно подпирал стену, легкое облачко пара от дыхания с длинными и размеренными перерывами выплывало из глубины его капюшона. Тут было холоднее чем в опрерационной, но по крайней мере у них нашлось достаточно одеял и обогревателей, чтобы держать пациентов в тепле. На Безмолвного холод, похоже, не действовал.

Баррисс стояла у постели солдата, который подцепил какую-то новую инфекцию. Один из местных микробов, очевидно, прошел мутационное изменение и стал смертоносным, что вызвало большое беспокойство. То, что могло повредить одному солдату — могло повредить им всем.

— Эй. — окликнул Джос.

Баррисс отвела взгляд от больного солдата, который то ли спал, то ли находился в коме.

— Привет. — ответила она.

— Как он?

— Без изменений. Ни один из наших антибиотиков, антивирусных или антигрибковых препаратов, похоже, не действует.

— Спектациллин?

Спектациллин сейчас был последним аргументом — ингибитор полимеразы РНК широкого действия мог растоптать самую упорную дронгарианскую заразу.

Она покачала головой.

— Он вызвал лихорадку, которую мы едва задавили жаропонижающими, и загнал его в кому; график содержания белых кровяных клеток падает и начинают отказывать почки. У него начинается скопление мокроты в легких, сердцебиение неустойчиво и грозит тапонадой перикарда, а печень работает на пределе и скоро начнет сдавать. Единственное что радует — непохоже что вирус рассеивает патогены, так что он незаразен.

Джос подошел, рассматривая пациента, чья карта идентифицировала его как КС-802.

— Если он мутирует также быстро, как все остальное, может быть он излечится сам.

— Лучше ему поторопиться, если он не хочет убить носителя. Я сделала что смогла, но этого недостаточно. Я удержала его в стабильном состоянии, поработав с Силой, но я не могу держать его вечно. — Голос Баррисс был холоден и ровен — и контрастировал с ее изможденным и расстроенным видом. — Не думаю, что он увидит следующий рассвет, Джос.

Джос постоял там еще немного, вспоминая спор с Заном Янтом, случившийся в этой же комнате. Он знал Баррисс не так долго, но здесь в болотах, посреди мертвых и умирающих, между медиками быстро налаживались знакомства. Проблемой была война и все они делают все что могут, чтобы разрешить хотя бы ее частицу, как угодно, и сколь бы ни мал был результат их усилий.

Он сделал глубокий водох.

— Есть еще кое-что, что мы можем попробовать.

Она отвела взгляд от пациента, и в ее взгляде был виден вопрос.

Когда Зан погиб, то собирать его личные вещи выпало Джосу. Он упаковал большую часть пожиттков — кветарру, одежду, записи книг и так далее — и отправил это семье Зана на Талус. Но под койкой Зана было спрятано кое-что, что он не упомниал в списке личного имущества — зановский запас обработаной боты.

Обладать таким веществом здесь было нелегально. Вся переработанная и стабилизированная бота отправлялась в другие миры и системы где она шла на вес драгоценных камней. Как на космических оранжереях где местные обитатели выращивали фрукты слишком дорогие, чтобы они могли себе их позволить, или на копях огнекамня где каждый день шахтеры находили камни стоившие больше, чем им платят за год, или в любом другом месте, где есть те кто делает бесценную работу, не получая ничего из ее реальной цены… бота была слишком дорога, чтобы тратить ее на солдат.

Но Зан этого не признавал. Ему удалось собрать немного чудесного растения и проверить его на практике, насколько это было возможно — учитывая необходимость скрывать свои действия. Даже в далеком от идеала состояниии бота исцеляла любую стойкую инфекцию в клонах Фетта, приписанных к этому миру. Ни от Джоса ни от Зана не ускользнула ирония ситуации — быть на планете, где лекарство растет как сорняк и не иметь возможности использовать его, чтобы спасать жизни. Тайно вводя ее пацентам, Зан рисковал своей карьерой и свободой. Джос не хотел заходить так далеко, но на нелегальную работу друга он закрывал глаза.

Он осознал что слишком долго стоит и не отвечает. Время сделать выбор, Джос. Можешь ли ты сделать не меньше, чем твой друг?

— Подожди тут. — сказал он. — Я сейчас вернусь.

Он выбежал из медпункта и направился к своему домику. Снег был уже по колено и продолжал падать, но нескольких вспомогательных дроидов перепрограммировали и поставили расчищать дорожки, так что это не было проблемой — пока что. Куда более насущной заботой была всеобщая нехватка теплой одежды. Джос был астенического сложения, высокий и стройный; его тело весьма эффективно рассеивало тепло, что было очень полезно в тропическом климате. Но прямо сейчас температура под куполом была градусов на десять ниже, чем на полюсах планеты и он первый раз в жизни обнаружил, что жалеет об отсутсвии подкожного жирка. Он нацепил практически весь свой гардероб: пару штанов и две пары носков, плотную майку, жилетку с высоким воротником и одеяло в качестве эрзац-накидки. Два хирургических колпака, чтобы сохранить голову в тепле, противопотная повязка натянутана самые уши, три пары кожеперчаток — и ему все равно холодно.