Навья тихо прошелестела на своём из тени, и у Правителя расширились от удивления глаза:

— Не знает, как управлять Десницей? И с помощью него эти глупцы хотят одолеть меня?! — холодящий душу смех вырвался из походного шатра, и воины — варкулоты, гревшиеся у костра, переглянулись, не понимая, что могло так развеселить вечно сурового предводителя. — Узнай, как они задумали доставить свою Зорю в ее башню. — Правитель едва сдержал новый приступ смеха и продолжил: — И немедленно доложи мне. Немедленно!

Радогост вывел из конюшней вилован коней. По созвучию Лиалин догадался, что речь идёт о привычных ему велинах. Но когда эти чудовища прогарцевали перед ним, Лин понял, почему этих лошадок никогда не вызывали во плоти. Их черно-сизые тела сверкали во вспышках молний, тяжелые железные копыта гулко били по камням, выбивая из них искры. Кони храпели, изрыгая пламя.

— Выбери коня по себе! — Радогост легко вскочил в седло. Конь заржал и встал на дыбы. — Это единственный для тебя способ добраться до башни.

Лиалин отшатнулся и попятился, в какой-то момент напомнив Хорсу прежнего Хранителя.

— Я уж как-нибудь пешком, — заверил он и…наткнулся спиной на Хорса. Повелитель никак не прореагировал на жалкую улыбку Лиалина и подтолкнул его к скакунам.

От коней веяло холодом и жаром разом. Каждый по отдельности и все вместе они напоминали ему ночной кошмар.

— Прямо глаза разбегаются, — невнятно пробормотал Лиалин себе под нос, собираясь передать право выбрать себе скакуна Радогосту, и увидел его. В чёрных очах его пылал огонь. Спутанная косматая грива спускалась до самых копыт. Хранитель осторожно прикоснулся ко лбу вилини. Конь затряс головой, но остался спокоен. Лиалин ласково провел по его шее, спине и вскочил верхом.

— Нет! — предупреждающе закричал Хорс, — Он сбросит тебя. Он — дикий!

Лиалин склонился к самой шее коня и, дотянувшись до морды, ласково погладил её. Подняв на оторопевших Повелителей спокойные бирюзовые глаза, он улыбнулся усталой едва заметной улыбкой:

— Это мой Зорц. Меня он не сбросит, — и взмыл в небо.

Повелители так и не поняли, что Хранитель хотел сказать словами «мой Зорц», но спрашивать времени не было. Ещё утром от Дашубы прилетел соловей с приказом всем Целителям быть в своих Башнях…

Спустившись на землю, Лиалин решил ехать через лес, стараясь как можно реже попадаться на глаза. В небе же это было невозможно — на равнинах развернулись страшные по силе битвы. Пришлось выбирать между скоростью и относительной безопасностью, и Лин выбрал второе. Время в запасе ещё было.

Внутри лес оказался не так приветлив, как выглядел снаружи. Скрюченные рваные стволы некогда прекрасных дубрав напоминали застывшую агонию измученной войнами планеты. По узловатым почерневшим ветвям стекал не сок и не смола — кровь. Не так давно покрытая цветущим ковром из крошечных голубоватых цветов лесная земля теперь поросла безобразным багровым мхом. Поваленные деревья часто преграждали путь, благо, что вилини мог летать, и идти пешком почти не приходилось. Лин пригнулся к шее коня, проезжая под стволом сильно накренившегося дерева и понял, что в этом лесу было не так — тишина… невыносимая тишина и повисшая над лесом, почти осязаемая печаль. Лес чувствовал приближающийся конец! Сердце болезненно сжалось от этой жестокой безысходности. Спрыгнув с коня, Лиалин прикоснулся к стволу векового дерева и мысленно попросил у всего живого на этой планете прощения. Лёгкий ветерок пробежался по верхушкам, и он понял — его простили и благословили, наполнив измотанное тело новой энергией, навсегда соединяя его с собой.

За спиной захрипел Зорц, Лиалин обернулся, желая его унять, и судорожно вздохнул — густой стелющийся туман гнилостной зеленью расползался по земле. Воздух наполнился отвратительной вонью… Лиалин шарахнулся прочь, но толстые лапы елей подхватили его и понесли, передавая словно игрушку друг другу. В самый неподходящий момент они раздвинулись, и Лин провалился в зеленоватую дымку. Толи деревья так всё хорошо просчитали, толи ему и впрямь так повезло, но упал он прямо на муравейник. Хранитель ещё оклематься не успел, когда над ним содрогнулась земля и из земли полезли острые скалы и соединились в пещеру с ужасно низеньким входом, настолько низеньким, что через него смогли бы пролезть разве, что те самые муравьи, чье жилище он разрушил…Мимо пронеслись с десяток всадников на огромных уродливых псах — это варкулоты искали Хранителя… Лин притаился в глубине пещеры, затаив дыхание, и тут до него дошло, да заори он во все горло, его все равно никто из врагов не услышит — Ирий защищался от врагов… Ирий защищал своего Хранителя, ибо иного способа освободиться от этой чужой войны, как позволить ему закончить свое дело, планета уже не знала…

Огромные ворота со скрипом захлопнулись, спрятав Целительницу в стенах крепости, и на сайрийцев немедленно посыпался град стрел и огненный шаров, заставив их поспешно ретироваться в лес. Крепкие руки уверенно подхватили Зорю и помогли спуститься с коня на землю. Лиалин слегка стушевался от столь бережного обращения, но сумел виду не подать.

— Всё ждет Вас, — не дожидаясь вопроса, сообщил он, почтительно провожая её в Цитадель Башни.

Они почти бежали по крутой винтовой лестнице вверх. Лиалину стоило больших усилий сдерживать себя и — вместо того чтобы бежать — быстро семенить, слегка отставая от провожатого. Хранитель видел своего союзника большей частью лишь со спины, и все же что-то не давало ему покоя: слишком знаком казался ему силуэт этого юного воина. Манера двигаться, говорить, овал лица… все это так было неуловимо знакомо…

Наконец, они добрались до вершины башни и перед ними предстала во всем своем великолепии просторная зала, сводчатый потолок которой был украшен небывалой по красоте лепниной, А в центре зияла огромная дыра. Лиалин на долю секунды замер в немом изумлении, но вежливое покашливание воина привело его в себя. Юный провожатый с серьезным мужественным лицом помог Целительнице подняться на высокий каменный постамент и подал ей сияющий венец с розовой фатой.

— У тебя, Светлейшая, будет время, чтобы сосредоточиться. Битвы за стенами пусть тебя не беспокоят. Не единая душа сюда не проникнет. Ни чужая, ни своя!

Их глаза встретились — и Лин ахнул! Но Зорю в нем незнакомец не взбудоражил. Она его не знала. Его красота и юность уже не могла взволновать её, а эмоциональный всплеск Хранителя остался ею непонятым. Сейчас её заботил лишь Лиалин и её народ. Целительница улыбнулась воину наполненной тихой печалью улыбкою и благословила. Провожатый склонился в почтительном поклоне и вышел. И в глубине Зори Лиалин понимал, что больше никогда его не увидит.

В стенах крепости развернулась небывалая по жестокости битва — варкулоты в свирепом отчаянии пытались предотвратить ныне уже неизбежное…

Зоря знала о приближающейся к её покоям битве, но теперь ничто не смогло бы разрушить её отрешенного умиротворения. Распростерев в воздухе вскинутые руки, Целительница вслушивалась в шелестение голубой листвы, плеск золотых волн, шепот ветра… Земля стонала, кричала, взывая о помощи, не в силах более выносить на себе раздор и кровопролитие двух когда-то братских народов, что она так радушно пустила на себя в начале времен…Кодекс Жизни не позволял ей уничтожить ни одного из этих глупых двуногих существ, но так жить, принимая каждое мгновение в себя новую кровь, она больше не могла. Горе достигло того пика, когда Ирий готов был нарушить Кодекс, взорвавшись тысячью землетрясений и извержений, вода бы залила сушу, и…в этот момент само Время призвало на неё белокурого Хранителя. При его появлении Ирий на мгновение замер в недоумении, пока он не раскрыл душу и не заговорил с его ветрами, понимая их голоса, словно был их частью. И планета поняла — пришло её избавление от таких долгих и бессмысленных кровавых мук…