— Н-да, — задумчиво протянул Наскаралим и, едва прикасаясь к ткани балахона, вскрыл его. Окровавленная изодранная материя пошла мелкими искрами и через мгновение исчезла, обнажив вздрагивающее тело. Скептически изогнув бровь, Хранитель осторожно осмотрел раны. — Кто бы мог подумать, что он закончит именно так свой жизненный путь. Ну да это вторично. Нужен приемник, чтоб его дар сохранить…И надо торопиться.

— У Лина нет приемников! Любой, кто попытается принять его дар — умрет!

— А это и вовсе третичное, — бросив последний взгляд на Лиалина, он отошел от старкула. — Пара-тройка героев найдется всегда…

— Эдельвейрик… — Хранитель Ночного Мрака на мгновение замер, будто хотел еще что-то добавить, но передумал и, вспыхнув, исчез.

Еще секунду, застыв подобно каменному изваянию, Эдель смотрел на то места, где только что стоял их сводный брат, затем медленно перевел взгляд на испачканные кровью Лиалина ладони…. Он пытался думать, пытался понять: что делать дальше, пытался… В голове все клокотало, звенело, смешивалось… Как Перун допустил подобное? Почему позволил бросить Лина здесь? Или все же нашли приемника для его дара? Невозможно…. Пытались много раз! Нет его!

За спиной раздался тихий вздох, Эдель вздрогнул от неожиданности, и поспешил к пришедшему в себя брату. Лиалин шарил пустым взглядом по потолку. Теплые ладони брата сжали его холодные пальцы.

— Эдель? — Лин перевел на него невидящий взгляд.

— Я здесь, — ласково, как в детстве, Хранитель предрассветного тумана провел ладонью по мокрым, слипшимся от холодного пота и крови, белым волосам брата. — Как всегда.

Чуть откинув полы балахона брата, Эдель сел на край старкула. Только сейчас он явственно ощутил, как сильно пах сыростью и гнилью воздух старого подземелья, уже не казавшегося ему таким же таинственным, как в юности. Отчего-то именно теперь ему стало ясно, за что ки?коны считают их монстрами…

— Это даже забавно… Эдель… умереть… странно… — Хранитель облизал пересохшие губы и вдруг успокоился: — прости меня… — Лин умиротворённо улыбнулся и тихо вздохнул: — Устал….

Его рука крепко сжала ладонь Эделя и обмякла.

— Нет! — паника, смешанная с ужасом заколотила в виски. — Лиалин, не умирай! Не надо, прошу тебя! Только не сейчас!

Кто-то грубо отпихнул его прочь. Не разбирая, ничего не понимая и не желая понимать, Эдель кинулся в драку. Сильные руки крепко обхватили и отшвырнули, как котенка, к стене. В голове на мгновение потемнело, а из глаз будто искры посыпались.

— Сиди на месте, Эдельвейрик! — один из незнакомцев вскинул руку, мощная ударная волна сбила только что поднявшегося Хранителя с ног.

Незваные гости сбросили плащи и поспешили к Лиалину. Повелители?! — Эдель огромными глазами наблюдал за ними.

— Хорс? — изумленно выдохнул он.

Молодой парень в темно-зеленом облачении нетерпеливо отмахнулся от него, на пол посыпались сверкающие золотом искры.

— Не мешай нам, Хранитель!

Эдель молча навалился на холодную стену и прикрыл глаза. Хорс быстро пробежался взглядом по телу Хранителя Дневного Света и жестом поманил к себе второго Повелителя. Огромное животное, одним скачком преодолев немалое расстояние, встало рядом, превратившись в полете в человека… с семью головами, покоящимися на длинных шеях. Семаргл?! Возможно ли такое?!! Пока они осматривали Лиалина, одна из голов повернулась к Эделю и справилась о его самочувствии.

— Живой, — ответил Хранитель, сжимая голову руками. Тело, словно пропущенное через дробилку, нестерпимо болело, но жаловаться, тем более Повелителям, он не желал. Голова удовлетворенно качнулась и отвернулась.

— Что скажешь? — полюбопытствовал Хорс.

— Что? — Семаргл на мгновение задумался. — Можешь проникнуть в его поле?

Хорс молча усмехнулся, приложив указательный палец левой руки к переносице Лиалина, правую же ладонь прижал к его груди. В помещении стало светлеть. Слепящая вспышка света заставила отпрянуть даже Семаргла. Свет потух долю секунды спустя, но Хорс и Лиалин оставались объятыми туманным, сияющим изнутри, облаком.

— Делай, что хотел! — голос Хорса звучал до странного надсадно.

Семаргл неторопливо качнул тремя головами, продолжая ковыряться в складках своего плаща.

— А скорее нельзя? — раздраженно поторопил его Хорс. — Он же высасывает меня!

— Что вполне естественно, — спокойно заявил Семаргл. — Тебя бы оставили в таком состоянии без травинки, ты бы не то, что другого Целителя, ты бы кикимору до пят высосал. А это, должен заметить, деликатесом назвать весьма сложно.

Наконец, он извлек из недр своего плаща несколько шевелящихся мешочков, источающих неприятный и всё-таки притягательный запах. Головы одна за другой нырнули в облако. Нестерпимая боль и такое же нестерпимое блаженство пронзили обоих Повелителей. Эдельвейрик не мог ничего разглядеть, как не силился. Всё, что ему оставалось — это вслушиваться в тяжелое дыхание Повелителей и тонкий почти хрустальный звук, исходивший от брата и наполнявший своим грустным и трогательным напевом все подземелье. Первым из облака вынырнул Хорс. Шатающейся походкой он отошел к стене только лишь для того, чтобы сползти по ней и отключиться. Семаргл решил никуда не ходить и рухнул прямо у старкула. Сколько они так пролежали не смог бы ответить даже Эдель, первым сумевший подняться на ноги. Следующим очнулся Хорс. Мыча себе под нос что-то нечленораздельное, Повелитель схватился за голову, пытаясь унять боль, бушевавшую в ней.

— Ты как, Хранитель? Я тебя не сильно зашиб? — прижав лоб к холодной сырой стене, Хорс занялся самоисцелением.

Будто не услышав принесенных извинений, Эдель поспешил к брату. Лиалин был все также без сознания, только дыхание его стало намного ровнее.

— Не со зла, — донеслось ему вослед. Эдель слабо махнул рукой в ответ и склонился над зашевелившимся Семарглом.

— Встать можете? — непонятные кивки семи голов были ему вполне ясным ответом. Осторожно подхватив Повелителя под мышки, он помог ему сесть. — Вам нужен покой.

Покряхтывая и покачивая уже единой головой, Семаргл поднялся с пола и склонился над Лиалином, тихо, но властно приказав всем умолкнуть.

— Твоему брату, Хранитель Эдельвейрик, и твоему другу, Хорс, необходима помощь! Но даже я пока не знаю, кто способен ему помочь, — бережно укрыв юношу собственным плащом, он спустился со старкула и вызвал велинов. — Сейчас мы вернемся на Березань. Все вместе.

Эдель смотрел, как Повелителей охватывают сиреневатые облачка.

— Ему лучше, Семаргл?

— Пока его питаем мы с Хорсом на Ирии нас сменят иные Целители. Венсед Радаг прав: нечто страшное случилось на Арене, а мы и понять не успели: когда и что! Сложно сказать, выживет ли твой брат, но так просто его не отдадим….

Повелители исчезли в один миг, оставив Хранителя стоять в одиночестве каменной пустоты.

Полуденное солнце, затененное облаками, не жарило по своему обыкновению, а лишь мягко грело, создавая прекрасную погоду для прогулок. Единственное, о чем стоило сожалеть, так лишь о том, что в такой облачный день не представлялось возможным наблюдать планету — близнец Ки?ко — Сенстею. Ее полупрозрачный далекий образ придавал бездонной синеве небосвода некую сказочность… романтичность….

Долгое время сенстеки вели кровавую войну с росями. Впрочем, кто только с росями не воевал… Сенстеки… Слишком воинственная и неуправляемая раса, и все же ки'конам удалось прийти с ними к взаимовыгодному соглашению, благодаря которому одни предоставляли возможность обделывать дела сомнительного характера на своей территории, а другие не провоцировали никаких конфликтов в пределах их общей солнечной системы. Да… о демократичности власти на Ки'ко и лояльности ее правительства ходили легенды. Здесь находили приют политические беженцы из других миров и бандиты, решившие оставить свое сомнительное прошлое.

И, все же не смотря на все законы и мнения, демократия на Ки'ко была весьма условной. Как у любого государства и здесь был свой правитель, который практически не вмешивался в вялотекущую бытность своего народа, издали наблюдая за течением истории. Тем не менее, всегда оставались вопросы, решение по которым он принимал единолично. И именно сейчас пришло время одного из них. По коридору уже слышались шаркающие шаги незваного гостя. Индра оторвал усталый старческий взгляд от массивного перстня, украшенного багровым камнем изумительной красоты и расправил могучие плечи. Медленно, но верно возраст брал своё. Все-таки шестьдесят семь тысяч лет — достаточный срок для того, чтоб почувствовать приближение старости.